Александр Сивинских - Зверь с той стороны Страница 41

Прикинь, Капрал, проходит меньше часа, летит вертолётина. Садится. Оттуда спецназ в противогазах, парочка умников очкастых с какими-то приборами… и мой непосредственный командир. Испуганны-ый — как кролик перед лисой. Старухи к тому времени по домам разбежались. А нам с Колей-одноруким гэбэшники такое промывание мозгов устроили, что только держись! Ничего не было. Ничегошеньки! Кино снимали, во как! Так и следует запомнить. Так и следует всем любопытным говорить. Про нежелательность самодеятельности и реальную возможность окончить жизнь смертью храбрых ещё раз напомнили. Мёртвых и раненого забрали, улетели. А фюрера моего на земле оставили. Чтобы, значит, "господин подполковник политику партии на текущем этапе подоходчивее вам растолковал". Ох, и потел он! Ох, и трясся! Молчите, говорит, ради Христа, мужики. Они же, говорит, ни хера не шутят. Как есть, угрохают. И вас, и меня. Несчастный случай, или там ещё что…

Я его трусливые слова в голову стараюсь не брать, но чую, паника и мне передаваться начинает. В брюхе холодно стало, аж писать захотелось, коленки асинхронные колебания высокой частоты производят. Глотка пересохла.

Ну, Коля-однорукий характером покрепче нас обоих оказался. Тёртый, жизнью битый, всякое перевидал. Предложил горе самогонкой залить, которой у него в достатке. Залили. До утра пили, квашеной капустой да копченым салом закусывали. Коля военные истории рассказывал. Жалко, ни одной не запомнил, лишь ощущение осталось, что супер! Круче крутого. Свалился я последним. Но прежде, чем окончательно отрубиться, сходил в школу. Только никаких следов там уже не было. Ни крови, ни гвоздей с бумажками, что в раскладушку были воткнуты, ни самой раскладушки, — ни хрена. — Женька горько усмехнулся и повторил задумчиво: — Ни хрена…

— Да уж не вскорости ли после того Серебрянская школа сгорела? — спросил я поспешно и громко, пронзённый ослепительной догадкой.

— Вскоре!… Да на другой день, — сказал Матрос. — Проснулись мы с собутыльничками поздно, чуть не в обед. Глядь, возле школы жизнь бурлит, двигательная активность за все возможные пределы зашкаливает. Две пожарные машины, автобус, автокран с площадкой для кинокамеры. Прожекторы, кабели. Хмыри какие-то шустрят. Типа, кино снимают. Все деревенские старухи поголовно выстроились — как на выборы президента. Я подошёл, поинтересовался осторожненько у паренька, который провода таскал, что за дела, дескать, землячок? Он меня к помрежу отправляет. А у того рожа — просто до боли знакомая. С прошедшей ночи, ага. Один из тех, что на вертушке прилетали. Лыбится мне навстречу, аж эпидермис на щеках трещит. Между зубов — кулак поместится. Какая приятная встреча, восклицает и чуть ли не обниматься лезет. Помните, говорит, нас, господин старший лейтенант? Съёмочная группа мы. Добавочный эпизод "на натуре" здешней собираемся запечатлеть. А фильм, между прочим, "Молчание — золото" называется. Криминальная драма в лучших традициях Голливуда. Горы трупов и т. д. Пока, правда, не решено, погибнут положительные герои второго плана или нет. Вот вам бы, господин старший лейтенант, какой финал больше понравился? Хэппи-энд, наверное? А жене, скажем, вашей?… Наверное, тоже. Решили мы, повторюсь, ещё один эпизод отснять. Пожар заброшенного здания. Как логическое завершение предыдущего сюжета. Вот, кстати, наши бумаги. Всё оформлено в райцентре, по закону от и до. Строение малоценное, более того, находится в аварийном состоянии, значит, потенциально травмоопасное. Сгорит, и чёрт с ним. Вернее, слава Богу. Пожарные проследят, чтобы огонь на другие дома не перекинулся. А теперь попрошу в сторонку отойти, если вопросов больше не имеете. Господину же подполковнику милиции, что у нас техническим консультантом на прошлой ночной съемке выступал, передайте, что мы его в уезд сегодня с удовольствием подбросим. Место на сей раз отыщется всенепременно. Пускай подходит. Всенепременно же.

Я до конца на балаган этот смотреть не стал, домой отправился. А ещё день спустя мурышовский пастух в лесу около Ямской избы «Москвича» четыреста девятого обнаружил. Внутри два голых трупа находились. В классической позе застыли. "Мужчина сверху" называется. Догадайся, кто? Правильно, Возницкие, брат с сестрой. Скончались от не вполне естественных причин, в то примерно время, когда мы с Колей-одноруким и шефом моим подлый удар судьбы самогоном заливали. У обоих кровоизлияние в мозг. Экспертиза по количеству извергнутой семенной жидкости определила, что перед смертью они произвели коитус минимум полтора десятка раз подряд. Минимум! Пятнадцать!!! Такие фантастические результаты были обусловлены действием наркотика, возбуждающего половую сферу, запрещённого к распространению в России препарата «FL». Если не знаешь, это что-то вроде помеси шпанской мушки с Виагрой, экстези и эфедрином. Чудовищная вещица! Трахались они это, трахались — да и затрахались… Неслабая смерть, да? — он вопросительно посмотрел на меня.

Я пожал плечами:

— Может, и неслабая, но всё-таки не по мне.

— Об участии в «киносъемке» мальчика Константина сведений у меня не имелось. Как имя честолюбивого капитана, выжил ли он, не ведаю. Кто таков "дядя Тёма", чья роль в повести до конца не ясна, тоже не соображу. И вообще, Капрал, — поспешно проговорил Матрос, оборачиваясь на звук открываемой двери, — всё, что я тебе тут порассказал — бред пьяного мента. Неумного пьяного мента, отвались его язык…

— Спокойствие, Эжен, — сказал я, наливая ему и себе "смородиновки". — Только спокойствие! Твоя информация растворилась в космическом вакууме. Её попросту не было. Всё, что я знаю о "Серебрянском инциденте" — результат прочтения рукописи, единственно, клянусь! С тобой же мы просто бухали. Встретились старые друзья, поболтали о дойчевских мотоциклах, школьных чудесных годах, попили домашнего винца. Правда, Светланка? А где Вася-василёк?

— У родителей оставила, — сказала она, забираясь мужу на колени. — Плесните-ка и мне чуток, господа пьянчужки. Что-то я продрогла…

Часу в одиннадцатом вечера, оставив за спиной уютное кресло, допитую до подонков четверть из-под «смородиновки» и становящиеся всё более углубленными поцелуи супругов Коноваловых, я вывалился на улицу. Вослед мне неслись вздохи, всхлипы и возбужденные выкрики, издаваемые противными голосами. Матрос — большой знаток и ценитель японских мультиков Манга. Особенно их эротической разновидности, называемой Хёнтай. Хорошо захмелев, он предложил мне оценить новый шедевр, только что пополнивший его обширнейшую коллекцию видео.

Сдуру — спьяну я согласился.