Василий Головачев - Реликт (том 2) [Книги 4–6] Страница 42

Егор делал зарядку на плоской крыше своего бунгало по древнекитайской системе у-шу. Ратибора он заметил еще десять минут назад, когда тот преодолевал скальный уступ, но спрыгнул с крыши лишь в последний момент, закончив комплекс упражнений. Они сжали друг другу руки, и Егор с недоумением посмотрел на свои слипшиеся пальцы.

— Привет, скиталец. Если это ты, конечно. Раньше ты не был таким здоровым.

— Привет, шаман. Раньше я был нормальным оперативником, а теперь стал нормальным хомозавром.

— Вижу. Чувствую. Мыслеблок давно ставить научился?

— Вчера, — ухмыльнулся Ратибор.

— Я же говорил Насте, что ты вернешься. Они обнялись. Егор выкупался в бочажке протекавшего за коттеджем ручья, одел хакама и пригласил гостя в дом.

— Давно вернулся? — Учитель задал вопрос не вслух, а мысленно, и Ратибор, улыбнувшись в душе, ответил на эту проверку в пси-диапазоне:

— Не знаю.

Егор не удивился, только оглянулся заинтересованно, завел гостя на кухню.

— Завтракать будешь?

— Уже. Так ты встречался с Настей?

— А разве она тебе не говорила? — Егор на расстоянии включил кухонный комбайн; у него стояла компактная «Самобранка-90». Ратибор помолчал.

— Я ее не видел. Она работает в эм-синхро…

— Ну и что? — Егор нахмурился, сел на оригинальный диван в форме деревянной скамьи. — Что помешало? Или все было не всерьез? Любовь не позвала, а лишь окликнула? Садись ошуюю. — Он хлопнул ладонью по скамье.

— Что? — не понял Ратибор.

Егор улыбнулся.

— Ошуюю — по левую сторону, так мой дед говорил. Сейчас это слово не употребляется.

Гость сел рядом. От Егора, сидевшего в расслабленной позе, исходила тем не менее такая надежная сила и уверенность в себе, что в ответ хотелось напрячь мускулы и подтянуться.

— Ты считаешь, я перегорел?

— Да нет, на тебя это не похоже, обычно ты горишь долго. В чем дело?

Комбайн тихо присвистнул и выдал завтрак: овощной салат, гренки с сыром, чашечку брусничного варенья и два стакана горячего молока. Егор придвинул Ратибору один стакан и принялся завтракать. Безопасник взял стакан, повертел его в пальцах и глухо сказал:

— Есть еще один претендент…

— Грехов, — кивнул спокойно Егор. — И что же? Разве она не сделала выбор?

— Не знаю. Иной раз начинают грызть сомнения… к тому же меня долго не было…

— Значит, я все-таки прав: ты перегорел, брат. Иначе не рассуждал бы, как человек, желающий оправдаться. Чтобы узнать, ждали тебя или нет, надо просто посмотреть ей в глаза.

В гостиной зазвонил «домовой». Егор подхватился со скамьи, стоя допил молоко, ответил на вопросительный взгляд Ратибора:

— Дети. Вика звонит, не терпится узнать мое мнение о вчерашнем ее выступлении.

Гостиная учителя представляла собой сад в миниатюре. Егор когда-то заинтересовался бонсаи — японской традицией выращивания миниатюрных деревьев в цветочных горшочках, потом создал свою оригинальную методику, и теперь его дом превратился в художественно-ботаническую галерею цветущих растений, в которых трудно было узнать привычные всем яблони, вишни, клены, ели и даже секвойи — высотой не выше метра!

Голос хозяина донесся из гостиной вперемешку с чистым звонким девичьим голоском и смехом. Ратибор покачал головой, машинально поправил сережку пси-рации в ухе. Словно уловив этот жест, дежурный отдела передал ежечасную сводку событий. Главными были концентрация роя кораблей чужан в кильватере Конструктора и появление новых групп «серых призраков».

Ратибор все еще размышлял об этом, когда Егор позвал его в гостиную и усадил, как всегда, в самом уютном уголке — солныше[32], как он называл.

— Что похмурнел? Тревожные новости? Я вижу, ты уже подсоединился к треку. — Егор кивнул на черно-золотую каплю пси-рации.

— Новости, как новости, — нехотя проговорил Ратибор. Егор улыбнулся, разглядывая лицо друга.

— Ты изменился, брат. Раньше ты был открыт, как берег океана, а сегодня я не могу прочитать в твоей душе, и это меня откровенно тревожит. Но о психологии — ни слова. А насчет новостей ты прав, самой тревожной новостью в последнее время является факт вторжения Конструктора в Систему.

— Боюсь, назревает конфликт, и мы в нем занимаем далеко не лучшую позицию.

— Ну, с одной стороны, конфликтные ситуации — нормальное состояние эволюционирующего социума. Из генетики мы знаем, что существа, у которых нет врагов, обречены на вымирание из-за отсутствия естественного отбора. А с другой стороны, мне далеко не безразлично, как поведут себя в данной ситуации люди. По-моему, нужна немедленная оферта[33].

— Конструктор нас не слышит. А может быть, не понимает. И я не уверен, что виноват в этом он. Если уж мы не в состоянии заключить договор с чужанами, то что говорить о контакте с Конструктором? В любом контакте преследуются две цели, первая — привлечь внимание, вторая — его удержать, а мы все еще топчемся у порога реализации первой цели. Недаром все чаще раздаются голоса, что договор между гуманоидным разумом и негуманоидным невозможен принципиально.

— Негуманоидным, в данном случае, наверное, — небиологическим? Может быть, скептики правы? Негуманоиды не знают, что такое эмоции, а тот, кто не чувствует боли, редко верит в то, что она существует, как сказал когда-то философ[34].

— Вопрос отсутствия эмоций у негуманоидов спорен, к тому же я вдоволь попутешествовал внутри Конструктора и знаю, что он — чувствует. Я знаю также — что он чувствует.

— И что же?

Ратибор помолчал, вспоминая пережитые им странные и страшные ощущения, ломающие волю и рассудок.

— Абстрактного, абсолютного добра не существует, как и зла, эти понятия всегда относительны, но зато я понял, что может быть абсолютным — страдание.

Егор смотрел на него, чуть прищурясь, пошевеливая бровью, с каким-то сомнением, и Ратибор добавил:

— Конструктор находится в бессознательном состоянии, если можно применить земной термин, я убежден в этом. Поэтому ни о каком полноценном контакте речь не идет. Понимаешь теперь, от кого зависит ситуация?

— От нас.

— Браво, шаман, сообразил! Правильно, от нас, людей, от нашего ума, дальновидности, запаса доброты и любви.

Егор хмыкнул.

— Ты говоришь, как Грехов, его словами.

— Значит, наши мнения сходятся. Ты с ним знаком?

— Лично не знаком, но разве это важно? У меня свои источники информации.

Они улыбнулись друг другу.

— Ты один? — спросил Ратибор.