Павел Комарницкий - День ангела Страница 42

— Сегодня тебе понадобится вся твоя мощь.

Нет, до чего всё-таки бесстыдными могут быть бывшие ангелочки!

Я моюсь долго, тщательно. Пропотел, не так это просто — летать.

Дверь ванной неслышно отворяется, и в проёме двери возникает моя Ирочка. Я кожей ощущаю её откровенный, спокойно-рассматривающий взгляд.

Я вылезаю из ванной, обтираюсь полотенцем. Вот, теперь её постепенно охватывает нетерпение. Придётся отдавать свой проигрыш. Господи, помоги!

«Рома, я опять тебя спрошу. Ты всё время повторяешь… Почему ты полагаешь, что сам Создатель Вселенной будет заниматься твоими делами?»

«Ни в коем случае. Я имею понятие об иерархии и субординации. Дело обстоит так. Господь Бог направил на Землю архангела, папу Уэфа, а уже он — моего личного ангела-хранителя, мою любимую Ирочку. Правильно я представляю устройство Вселенной?»

Она звонко хохочет.

— Интересная гипотеза. Но не заговаривай мне зубы — правильно сказала? Брей скорее свою рудиментарную щетину на лице. Близится час расплаты!

— Да будет тебе известно, родная, что как истинный джентльмен, я всегда держу своё слово. Жду ваших приказаний, моя принцесса.

В её глазах прыгает смех, но лицо совершенно серьёзно. Ох и артистка!

— Значит, так. Я тут разбиралась с вашей человеческой историей, и случайно наткнулась на любопытный труд — называется «Камасутра». Некоторые пункты мне показались весьма и весьма спорными. Необходимо проверить экспериментально…

Ирочка дышит ровно, легко. Уснула на моей груди, прижавшись ко мне всем телом. Спи, моя родная. Самое дорогое моё существо во Вселенной. А у меня осталось одно деликатное дело.

Я осторожно, очень осторожно высвобождаюсь, сползаю с дивана (диван в зале — это пунктик. Ирочка почему-то упорно желает спать со мной на диване, хотя теперь мы имеем в спальне широченную кровать). Только бы не проснулась!

Нет, не проснулась. Спит, как сурок. Умаялась.

Я тихонько прокрадываюсь в ванную. Она не должна знать. Это очень трудно, утаить что-либо от существа, способного читать даже ещё неоформившиеся мысли. Но сейчас она крепко спит, и услышать меня не должна.

«Мама Маша, отзовись. Это Роман»

«Здесь мама Маша. Что-нибудь умное скажешь? Ночь на дворе»

«Скажу. А умное или нет, судить не мне. Нам необходимо поговорить»

«Слушаю тебя внимательно»

«Нет, так не пойдёт. Я прошу личной аудиенции, причём желательно присутствие папы Уэфа. Можно прислать за мной транспортный кокон?»

«Прямо сейчас?»

«Крайне было бы желательно. Пока Ирочка спит»

Я улавливаю её колебания, и одновременно чувствую — она советуется с Уэфом. Я даже различаю бесплотно-шелестящее щебетание и певучее посвистывание, но смысл их беседы уловить не успеваю. Быстро очень, не разобрать.

«Роман, здесь Уэф. Одевайся, выходи на крышу. Кокон будет через десять минут»

Светло-зелёный пушистый ковёр, с бегающими в толще размытыми огоньками — сиреневыми, жёлто-оранжевыми, малиновыми. У стены необычного вида установка, с яркими деталями, над ней вертикально светящаяся зелёная нить, уходящая в потолок. Сам потолок, как обычно, мягко светится голубовато-молочным светом. Плюс разноцветные штуковины на стенах. Очень красиво, но мне некогда любоваться инопланетным дизайном.

Мы сидим втроём на пушистом ковре — я у стены, привалясь к ней спиной, напротив меня мама Маша. Уэф сидит возле установки, время от времени бросая на неё взгляды — на скошенной панели мелькают какие-то разноцветные причудливые значки.

— Мама Маша, у меня только два вопроса. Вопрос первый — можно ли из человека сделать биоморфа, если не практически, то хотя бы в принципе?

Они переглядываются. В моём мозгу возникает видение — я уменьшаюсь, на глазах превращаясь в большеглазого худенького мальчонку, даже ещё не подростка. Одновременно у меня из спины, как ростки картофеля, выпирают култышки, растут, вытягиваются, обрастают перьями. Огромные крылья складываются за спиной.

— Ты это имел в виду?

Да уж… Общаться с телепатами одно удовольствие, а с моей умнейшей тёщей — так даже два. Уэф усмехается одними глазами, и я улавливаю: «Взялся — ходи»

— Отвечаю. Никто такой цели особо не ставил, поэтому и работы в этом направлении почти не велись. Возможно ли в принципе? Безусловно. И не только в принципе. Но вот конкретно с тобой?

— Тогда второй вопрос. Вы согласны?

Не стоит продолжать. Умные, сами поймут.

— А ты сам?

Я вздыхаю. А ещё телепаты. Всё-то им разжуй…

— Мама Маша и папа Уэф. Это я встретился ей на пути. Это я самим своим существованием вынудил её превратиться в человека. Это я подарил ей кольцо. Я не хочу и не могу допустить, чтобы она трепыхалась после моей смерти, призывая свою. Она должна жить долго и счастливо, очень долго, иной вариант для меня неприемлем. А так как по отдельности мы жить не можем, то нам придётся прожить вместе все её сотни лет.

Они молчат. Долго, очень долго. Мысли роятся, клубятся. Нет, не понять мне, слишком сложно.

— Оказывается, ангелы тоже могут врать, и даже самым родным. Она врёт, что будет жить после моей смерти. Врёт себе, врёт мне, врёт вам. Она выдала себя, взяв кольцо. Она не будет жить после меня.

Я перевожу дух. Они молчат. И Уэф больше не кидает взгляды на свою установку. Они оба теперь смотрят только на меня, даже не мигая.

— У всех нас нет выбора. Мама Маша, ты мне поможешь?

Она протягивает тонкую руку, проводит кончиками пальцев по моей щеке. Какая лёгкая у неё рука. Ничего похожего на «тигровую лапу»

— Я буду работать. Но это долго, возможно, не один год.

— Пятидесяти лет хватит? Я вполне могу продержаться столько.

Она чуть улыбается.

— Пятидесяти лет хватит точно. И вы вдвоём уж продержитесь, пожалуйста.

Транспортный кокон несётся над спящей Землёй, невидимый и неслышимый. Подо мной расстилаются призрачно белеющие в лунном свете облака, сквозь разрывы в них просвечивают россыпью сказочных алмазов огни городов и посёлков. А над головой сияет невероятное звёздное небо, с острыми, немигающими иглами бесчисленных звёзд, которые не в состоянии затмить Луна. Небо верхней стратосферы, уже почти космоса.

Мои чувства передать невозможно. Я ощущаю, как меня переполняет любовь ко всему сущему. Спите спокойно, люди! Живите долго и счастливо. Я лечу, охраняя ваш сон. И всё у нас получится!

Мама Маша — крупный учёный, ксенобиолог, замечательный доктор, к тому же заинтересованное лицо. Она сделает всё, как надо. Я уже почти ощущаю крылья за своей спиной, и могучие маховые мускулы стягивают изнутри грудную клетку, от нетерпения. И впереди у нас с Ирочкой долгая-долгая, по человеческим меркам почти бесконечная жизнь. Да, я тоже не против прожить сотни лет, но при одном условии — если рядом всё время будет она. Моя Ирочка. А без неё и одного дня много.