Владимир Венгловский - Яблони на Марсе (сборник) Страница 42

— Вы понимаете, что «зимовка» — это триста солов, почти земной год? — взывал к разуму Брайман.

— А вы понимаете, что шанса упустить нельзя — мы теориями ничего не докажем! Можно понять дикарей лишь изнутри! Я ведь антрополог!

В конце концов Боб уговорил шерифа дать кустарные поделки «колхозников» ему в эксплуатацию и вышел в еще земном скафандре за пределы базы, где его поджидал Мороз. Оказалось, что дикарь про лыжи не шутил: он стоял и намазывал металлические полозья густой смазкой…

Из отчета капитана Симпсона:

«Теория утверждает, что для каждого оружия должна быть цель. Мне всегда казалось, что русские межконтинентальные ракеты SS-18 класса „Сатана“ слишком мощны для Земли, и техническая способность донести боеголовки до Марса практически не афишировалась. Теперь понимаю почему. Русские, запуская марсианскую экспедицию, пытались создать средство противодействия очередной ступени эксперимента по распространению идеологического вируса.

Хотя я еще надеюсь на информацию, полученную Стравински. Он, конечно, не стратег — идти на „зимовку“ нужно было бы военному, но в тот момент я не расценивал успешность предпринятой Стравински авантюры.

Весь зимний марсианский период мы с шерифом Делейни разрабатывали новые системы противодействия проникновению дикарей на базу, я уже наметил кое-что для водяных караванов и рудных роботов. Но все оказалось тщетным, когда обратно вернулся наш антрополог и прошел новую защиту, практически не напрягаясь…»

Из отчета Йозефа Браймана:

«Боже мой, он выглядел ужасно! Оброс, смердел и был настолько худ, насколько и счастлив!

— Вы просто не представляете, друг мой, — смеясь, поведал он мне, — как все просто. Сытость и достаток превращают нас в идиотов! Нужда — вот что подстегивает, принуждает думать! И быстро, поскольку ошибка равносильна смерти. Я настолько стремительно и кристально чисто сейчас мыслю, что не откажусь от этого никогда! Земная наука погрязла в догмах и споре определений, вот что я вам скажу… Вам надо обязательно попробовать, пойти вместе со мной!

— Так что, — спросил я его, — теория русского лингвотриггера ошибочна?

— Как вам сказать, — ответил Боб, — сейчас я с помощью трех матерных слов докажу Великую теорему Ферма…»

Из отчета шерифа Джеймса Делейни:

«Вернувшийся антрополог соблазнил всю экспедицию уйти к дикарям. Что-то мне подсказывает, что коммунистическая зараза их так просто не отпустит из своих цепких лап. Ждем с „Леонтьевым“ новых ученых, более идеологически выдержанных».

Ольга Дорофеева. Дожить до старости

Все мальчишки одинаковы.

Артем Быстров еще достаточно помнил свое детство, чтобы утверждать: Рума ушел из-под купола специально.

Хотел что-то посмотреть или найти: надел маску-фильтр с запасом кислорода, никому ничего не сказал… А охрана, как всегда, слишком много пялится в видеофоны… пацан просто прошмыгнул мимо и был таков.

Худенький большеголовый мальчик с темными больными глазами… Артем тряхнул головой, прогоняя видение. Не время думать об этом. Он не знает, как выглядит Рума, но это неважно. Надо спасать ребенка.

— Я тоже поеду. — Он встал, потом растерянно наклонился к планшету, чтобы руки попали в поле зрения визора. — Извините, коллеги, не могу. Не могу ничего обсуждать, пока мальчишка бродит где-то по пустыне.

— Ты уверен? — спросил Якимов. Остальные молчали.

— Конечно. Наташа, — он повернулся к сидевшей по правую руку изящной женщине — секретарю, ассистенту, помощнику, да всему на свете, особенно после того, что случилось с его семьей. — На всякий случай: файлы, все данные по генератору продублированы пластиковыми копиями, они в сейфе. Мой пароль для планшета ты знаешь. Вот, наверное, и все.

Женщина качнула головой, украшенной тяжелым пучком волос:

— Удачи. И… берегите себя, Артем Сергеевич.

— Постараюсь, спасибо. Но, боюсь, что не в первую очередь. — Артем подошел к стенной панели, достал куртку. — Прежде всего — все-таки дети…

— Что-то мне не нравятся твои разговоры, — грубовато вмешался Якимов. — Ты на квадроцикле? Тогда я еду с тобой.

— Хорошо, Дим, — он хотел сказать: «Не ожидал», но смолчал.

У дежурного по НПО они взяли маски и ключи от служебного вездехода, отметились на выезде. За пределами купола небо было по-настоящему марсианским: густо-оранжевым, белесо-желтым вокруг солнца, с темными грязными тучами на линии горизонта.

— Куда? — спросил севший за руль Якимов.

— Думаю… думаю, что к развалинам.

— Так далеко? Спасатели ищут его рядом с куполом.

— Ну, а мы поедем к развалинам, — с извиняющейся интонацией ответил Артем.

На самом деле он был уверен. Куда еще пойдет мальчишка? Конечно, искать следы древних марсиан! Разве можно довериться в таком вопросе ученым и археологам? Что они вообще понимают? Ничего не нашли? Так плохо искали! Наверняка поленились заглянуть в полузасыпанный лаз, прошли мимо камня с письменами, не заметили секретного рычага. Взял скейтборд и полетел. Собирался вернуться через пару часов, пока мать не хватилась, но что-то пошло не так. А рисковать жизнью ребенка они не имели права. Слишком дорогой стала каждая такая жизнь.

В детстве Артем тоже мечтал исследовать древние гробницы, найти сокровища или записи с утерянными знаниями. Все мальчишки бредили длинноногой авантюристкой из американского фильма, Ларой Крофт, — то ли влюблялись в нее, то ли завидовали. Детей тогда было много, почти в каждой семье: по улицам гуляли мечтательные школьницы, во дворах собирались шумные компании футболистов и хулиганов, мордатые карапузы возились в песочницах под надзором бдительного материнского ока. Что случилось с человечеством за двадцать с лишним лет? — с тоской подумал Артем.

Его детство пришлось на нелегкое время. Несмотря на юный демократический режим и высокие технологии, в стране было немало нищеты, разрухи и воровства. Неизвестно, чему Артем смог бы научиться в школе, не будь у него дома Интернета и неплохой, дедушкиной еще библиотеки. Школа… математичка, путающая падежи, физкультурник, в открытую выпивавший полтора литра пива за урок. И Пал Максимыч, учитель физики, в разговорах с которым зародилась идея генератора воздуха — устройства, которое он теперь строил здесь, на Марсе.

— Что случилось? — крикнул Быстров, заметив, что квадроцикл затормозил. Маска-фильтр, оснащенная небольшим передатчиком, позволяла разговаривать в разряженной атмосфере Марса, но она почти не усиливала звуки, и вибрация мотора могла заглушить голос.