Владимир Михайлов - Может быть, найдется там десять? Страница 43

– Но говорилось о восьми или девяти…

– Десятого удалось обнаружить и задержать не далее как сегодня, едва он прибыл в Кишарет. Прямо на вокзале. Университетского профессора. Державная полиция даже не стала вмешиваться.

– Это обнадеживает, – сказал Ульдемир. – Надеюсь, с ним можно будет побеседовать? Профессора любят поговорить.

– Боюсь, что сейчас – нет.

– Почему? – нахмурился капитан. – Ты обещал всемерное содействие.

– Совершенно верно. Но лишь в пределах доступного. Однако общение с этим преступником возможно лишь с благословения его святейшества. А получить его возможно будет, лишь когда его святейшество прибудет к нам. Затрудняюсь сказать, когда это произойдет.

– Разве он не здесь, не в обители?

– Да, его апартаменты действительно находятся в наших стенах. Однако большую часть времени его святейшество проводит в своем ските, он ведет уединенный образ жизни, а нас навещает лишь по собственному усмотрению. Иначе с тобой сейчас беседовал бы он, а не я, недостойный.

– Очень жаль. Ну что же, – сказал Ульдемир тоном, свидетельствовавшим о полном его безмятежном спокойствии и уверенности. – Мы готовы начать работу. Из твоей информации, брат, я понял, что искать придется широким поиском именно потому, что никаких конкретных представлений о том, куда они подевались, не имеется. В таком случае, может быть, вы в общих словах сориентируете, кого и где стоит начать просеивать в первую очередь?

– Методика таких действий у нас отработана достаточно хорошо. Мы создадим шесть пар, каждая из которых будет состоять из вашего человека и одного из наших братьев, опытных и надежных. Наша Власть обладает большим авторитетом, могу вас заверить, и это облегчит вам и вашим людям доступ в такие точки, куда иным образом вы не смогли бы попасть еще очень долго. А ведь времени у вас, насколько мне известно, не так уж много…

– Ты снова прав, брат мой.

– Куда направятся эти пары, мы уже в основном наметили. Поскольку, как я уже говорил, нам известны не только их имена, но и жизнь каждого – до того мгновения, когда они из нормальных обитателей цивилизованного мира превратились в его врагов, возражающих и против политических, и экономических, и этических, и даже религиозных воззрений, существующих в нашем мире и являющихся его основой. Мы исходим из того, что для каждого из них удобнее всего найти убежище в той обстановке, в которой они привыкли находиться, которую знают во всех подробностях. В этих местах вы и начнете поиски. Одновременно мы запускаем в оборот легенду, согласно которой вы прибыли в обитель, чтобы принять послушание. Выходить за стены будете в соответствующей одежде, как прочие послушники. Это устранит любые сомнения, какие неизбежно возникнут среди братии. И не только у нее… Нашим лучшим объяснением, впрочем, окажется – такова воля Господня.

– Следует ли, брат мой, понимать это так, что ты опасаешься утечки информации?

– Мы живем в реальном мире, и было бы крайне наивно не считаться с такой возможностью.

– Совершенно согласен. И вполне удовлетворен всеми мерами, что вы приняли и для нашей безопасности, и успеха поисков.

– Иного я от тебя и не ждал, – сказал приор, и в голосе его не прозвучало ни малейшего удивления. – И с радостью доложу об этом его святейшеству омниарху.

Только по голосу капитан и мог судить об искренности приора, потому что разглядеть лицо ему так и не удалось. Яркий свет – это не всегда хорошо, многие дела лучше делать в темноте.

Глава 8

Женщина по имени Вирга между тем чувствовала себя странно. Недоумевая, признавалась себе, что никогда доселе ей не приходилось переживать ничего подобного.

Минувшей ночью все обошлось благополучно. Во всяком случае, по сравнению с тем, что могло бы приключиться. Не прошло и получаса с тех пор, как странные, не очень понятные, но чем-то глубоко ей симпатичные люди в сопровождении Гера исчезли во мгле, как нагрянуло сразу множество народу, и что удивительно – ей впервые пришлось увидеть в одной команде боевиков из самых разных властей; до сих пор Вирга, как и любой горожанин, была уверена в том, что люди эти если и встречаются лицом к лицу, то исключительно для очередной разборки, не поделив какой-то квартал или даже целый округ. На этот же раз они действовали совместно, подчиняясь одному человеку, который хотя и не был из полиции, но принадлежал (как она постепенно поняла) к какой-то другой державной службе, и это уже само по себе было удивительно, потому что из всех властей (как знал каждый ребенок) державная была самой слабой, или, как иногда говорили, мнимой. Так что поводы для некоторого недоумения действительно имелись.

А вот времени удивляться не было. Потому что они – уже потом она подсчитала, что было их, в общем, два десятка с лишним, – приблизились к дому совершенно бесшумно (она, во всяком случае, не услышала ни звука, но, правда, и не очень вслушивалась). Одни рывком распахнули дверь, каким-то образом отперев замок, и вмиг заполнили прихожую, другие таким же образом отворили окна первого этажа и оказались вдруг в каждой комнате, на кухне – везде. Хорошо, что человек, занимавший третью комнату, не успел еще вернуться из города, загулял, наверное, иначе у него потом наверняка возникли бы претензии к ней, потому что каждому гостю она, в числе прочих условий, обещала полный покой, который, как и все на свете, тоже имел свою цену. Значит, люди в защитных комплектах и с оружием заполнили сразу весь дом, никого, разумеется, кроме нее не нашли и принялись допрашивать ее, больше и некого, оказалось. Вот так, ни с того ни с сего и сваливаются на человека всякие если и не беды, то уж во всяком случае неприятности.

Впрочем, жители великого города Кишарета, как и всего остального мира, если лично для себя таких напастей, как правило, не ждали, то тем не менее, ни от чего не зарекаясь, правила поведения в случае чего знали с детства. Были эти правила простыми, и держаться их труда не составляло. Первое гласило: ничего не бояться, то есть, во всяком случае, ни малейшего страха не показывать, что бы там ни творилось у тебя внутри. Второе: ничего и никогда ни о чем не знать, кроме своего имени, адреса и того, чем занимаешься, это – обязательно, а кроме – ну совершенно ни капельки, ни крохи. Даже о своих соседях – ни слова, только – да, мол, живут тут поблизости люди, а кто они и что – а нам откуда знать, мы народ не любопытный, власти положено все ведать, а с нас такого спроса нет. Третье правило было – никакого сопротивления никогда не оказывать, не качать права, потому что любая власть все равно сделает по-своему, а тебе за строптивость непременно еще навесит. И что требуют – отдавать сразу, потому что все равно отберут, да еще синяков наставят. И четвертое – но это уже для тех, кто поумнее, – если слышишь, что ты в чем-то виноват, то вали все на другую власть: они, мол, все натворили, я же только глядел да помалкивал. Для умненьких – потому что тут надо знать, на какую власть валить: на ту, с которой у нагрянувших напряг в отношениях, то есть на конкурирующую. И не приведи судьба катнуть на ту власть, которая с этой сейчас как раз в мире и союзе, тогда на тебе еще так отыграются, счастлив будешь, что с собой не уведут, потому что тогда уж точно не скоро вернешься, если вернешься вообще.