Владимир Контровский - Трудно быть богом обитаемого острова Страница 46

Максим работал, и видел результаты своего труда, как видит их человек, очищающий от пыли и паутины прекрасное старинное произведение искусства. Максим ощущал дыхание чистых душ, раскрывавшихся, как цветы под солнечными лучами. Он понимал, конечно, что за несколько месяцев ему вряд ли удалось избавить этих людей от всей той грязи, которую они копили поколениями, однако был уверен, что уже сейчас никто из обитателей Города не произнесёт чудовищную фразу: «Честность? А что это такое, и сколько это стоит?». Он знал, что небольшие коммуны, подобные Городу Просвещения, существовали на Земле триста лет назад, и знал, что они исчезли, растворились бесследно в окружавшем их враждебном мире, но видел и разницу. Его Город опирался на всю мощь Земли, поддержанную излучателями, и Максим надеялся, что всё будет наоборот — Район реморализации не исчезнет, а расширится: сначала на всю страну, потом на весь материк, а затем и на всю планету Саракш. Максим не создавал рай, чтобы населить его грешниками в надежде, что райская жизнь изменит их к лучшему, — он воспитывал созидателей рая, знающих простую истину: при входе в Эдем надо вытереть ноги. И малая часть его обитаемого острова становилась истинно обитаемой — медленно, но неуклонно.

Рада шла с ним рядом. Она следовала за ним тенью, но тенью не бессловесной — ему всё чаще казалось, что в этой тихой женщине словно распрямляется какая-то тугая пружина, сдавленная десятилетиями серого бытия и наконец-то освобождённая. Она впитывала знания так, как вбирает воду сухой песок пустыни, веками ждавшей дождя, но воспринимала их по-своему, зачастую удивляя Максима странными, на его взгляд, умозаключениями. Рада всё больше становилась самостоятельной и самодостаточной личностью, и это и радовало, и в то же время почему-то настораживало Мака Сима. Рада сильно изменилось — после годичного отсутствия он сразу это заметил. Пока его не было на Саракше, она жила и работала в Центре Сикорски, и там же училась. И, похоже, многому научилась: официантки из маленького заштатного кафе больше не было — вместо неё появилась какая-то другая женщина, новая и незнакомая. Она была нежна с Максимом и охотно дарила ему свои ласки, но он чувствовал, что саракшианка всё больше становится «вещью в себе», и что у неё есть что-то своё, куда ему, Максиму, хода нет (и его пандейская любовная история тут не при чём — они о ней даже не вспоминали). И всё-таки он был счастлив: Рада по-прежнему любила его, а главное — у него было дело, с головой захватившее прогрессора Каммерера.

Так вот вы какие, горцы Зартака, думал Максим, изучая гостя. Ему казалось, что он видит перед собой своего младшего брата, несмотря на то, что лицом они не были похожи, и Максим был светловолосым, а горец носил прямые чёрные волосы, спадавшие на плечи. Но в остальном — смуглая кожа, мышцы (пусть даже менее рельефные, чем у землянина, однако куда более развитые, чем у среднего саракшианина), рост, взгляд, стать и манера держаться — как есть младший братишка (только почему-то старше возрастом — лет этак на пятнадцать). Смуглые и золотоглазые — каким чудом вы появились в этом мире, такие непохожие ни на хонтийцев, ни на пандейцев, ни даже на айкров? И как вам удалось уцелеть в бесконечной череде войн, веками сотрясавших весь материк, и пережить последнюю, самую страшную войну — ядерную? А похож, похож на человека Земли, не зря меня тут принимали за горца…

— Я рад, — с вежливой почтительностью произнёс гость, — что мне удалось исполнить желание моего клана и встретиться с тобой, Святой Мак.

— Я тоже рад видеть горца страны Зартак, — искреннее ответил Максим, решив не акцентироваться на прилагательном «святой». В конце концов, ритуал есть ритуал — что он знает об обычаях этих таинственных горцев, о которых самим саракшианам известно чуть больше, чем ничего? И обращение на «ты» — это наверняка выражение доверительности, как у пандейцев. — Приветствую тебя в Городе Просвещения, Ирри Арритуаварри (кажется, его имя я выговорил без ошибки, слава Мировому Свету). Ты пришёл учиться?

— Нет, — горец покачал головой. — Я пришёл передать тебе приглашение, тебе и твоей жене. Мы ждём вас в любой день и час. Тебе — вам обоим — будет интересно, Святой Мак.

Ого, подумал Максим, вот это поворот. И кто тут из нас прогрессор, спрашивается? Интересно, очень интересно, но виду подавать не стоит, нет, не стоит.

— Как мы сможем найти путь к жилищам твоего клана? — спросил он бесстрастно, будучи уверен, что гость это оценит. Сама формулировка вопроса подразумевала согласие, и это тоже соответствовало, насколько Максиму было известно из истории народов Саракша, манере общения, принятой среди местных первобытных и полупервобытных племён — у тех же пандейцев, хранивших древние обычаи.

Ирри достал из нагрудного кармана кожаной куртки и положил на стол небольшой камешек в форме чуть согнутой человеческой ладони.

— У истоков Голубой Змеи, в западных отрогах хребта Зартак, есть наши поселения. Покажете это первому встречному, и вас проводят. Мы не пользуемся радио, но все новости узнаём очень быстро. Благодарю тебя за то, что ты принял наше приглашение, Святой Мак.

Горец встал, и тут вдруг Максим понял, что этому Арритуаварри нет никакой нужды находиться в Районе реморализации — он чист, как может быть чист человек, выросший и воспитанный в благополучном мире Земли двадцать второго столетия. Максим почувствовал это, почувствовал безошибочно, и открытие это настолько его ошеломило, что он не сделал ни малейшей попытки задержать странного гостя (хотя, наверное, стоило это сделать). Горец ушёл, вежливо поклонившись на прощание, а Максим ещё какое-то время смотрел на дверь, закрывшуюся за его спиной. Ничего, подумал он, будут у меня ответы на все вопросы — вы ведь пригласили меня к себе, не так ли?

…Когда он сообщил об этом визите Сикорски, тот выслушал его очень внимательно.

— Племя Птицеловов, — сказал Рудольф. — О них рассказывают легенды — якобы эти горцы из какой-то затерянной долины умеют читать мысли, летают по воздуху, и так далее. А это, — он тронул пальцем камешек-ладонь, — их клановый символ: рука, ловящая птицу. У меня всё никак не доходили руки познакомиться поближе с этим загадочным народом — то не хватало времени, то было как-то не до того. Но теперь… Очень хорошо, что они сами идут на контакт. Твой гость был прав — тебе действительно будет интересно, и нам тоже. А мне уже интересно, почему горцы пригласили вас обоих, тебя и Раду, вдвоём. Когда вы намерены туда отправиться, Святой Мак? — Вопрос прозвучал как само собой разумеющееся; похоже, Странник уже принял решение — быстро, как всегда.