Наталья Резанова - Открытый путь [сборник] Страница 46

— Бред какой-то. Впрочем, помешанный и не обязан изъясняться ясно. Хотя что-то в этом есть. Та женщина и ее спутник пришли из Заклятых земель… а еще раньше там побывали Алиена и Найтли… зло и свобода… зачем их искать? Я и так зла и свободна. В отличие от тебя.

Он ничего не ответил на последнее утверждение.

Сказал:

— Может быть, речь идет о большем зле и большей свободе, чем те, о которых мы с тобой имеем представление.

— «Я думал, вы простые совсем», — сказал один грабитель и признал, что ошибся.

— Надеюсь.

— На большее зло? Извини, — она махнула рукой, — я не хотела тебя обидеть.

— Ты не можешь меня обидеть, — пробормотал он и пожалел об этом.

— Что, недостойна? А мне наплевать. Какая есть. Манерам не обучена. Многому обучена, но не манерам.

— Ты не так поняла…

— И дурная заодно? Что с бабы взять?

— Не надо… я же вижу, что ты нарочно пытаешься меня разозлить.

Она тут же прекратила огрызаться, ограничилась только замечанием:

— В следующий раз постараюсь, чтобы было не так заметно.

Некоторое время они сидели молча — он за столом, она на столе, не глядя друг на друга. Селия первая нарушила молчание:

— Свел бы старика вниз, что ли. А то держишь его наверху, как в заточении. Может, толку больше будет.

Оливер не знал, чем было вызвано это предложение, — стремлением загладить грубость или желанием выжать из старика побольше об Открытых… а для того все еще Закрытых землях? Может быть, она и права. Но если это попытка извиниться…

Однако, прежде, чем он успел что-то ответить, Селия, бросив: «Ладно, поговорили», соскочила со стола, цапнула из угла деревянную бадью и покинула кухню. Подойдя к окну, он увидел ее у колодца. Опять затеяла стирать что-то или мыть. Просто болезнь какая-то. Хотя говорили уже об этом. И в самом деле пора сменить тему.

И все-таки Оливер опасался, что Хыог Кархиддин учинит припадок или какое-нибудь буйство, когда свел его за руку вниз. Не особенно, впрочем. Был уже на их пути такой буйный припадочный, что после трудно опасаться чего-то в этом роде.

Хьюг стоял посреди кухни, озираясь. Какой он ни есть, а, несомненно, заметил произошедшие здесь перемены. (Собственно, кухня была сейчас самым обжитым местом в замке. В других помещениях Селия тоже что-то делала, какую-то комнату приспособила себе под жилье, но кухня казалась уютнее других — может, потому, что они постоянно тут сиживали, а может, просто из-за огня в очаге.) Осматривался, и во взгляде его читалось некое удовлетворение.

— Конечно, конечно, — пробормотал он. — Я так и думал…

— Что он думал, прах его побери? Что мы придем и наведем здесь порядок?

Это Селия вошла с метлой в руках. Поставила ее в угол.

Хьюг взглянул на нее и попятился.

— Привет, почтенный хозяин. Не бойся, я не улечу, — заявила она. Не дав Оливеру вклиниться, добавила, вытирая руки о вывешенное у очага полотенце: — Вот что, господа мои и нахлебники. Садитесь за стол, буду кормить вас обедом.

Поскольку Хьюг на двигался, Оливер взял его за плечо, подвел к столу и усадил. Старик покорно повиновался. Селия расставила миски и принялась разделывать жаркое из птицы. Оливер едва не спросил, какой, но это был явно не голубь. Хьюг не сводил глаз с ее рук, орудовавших ножом. Может, и впрямь боится? А ведь он не видел, как Селия обращается с оружием. Да, но он, верно, видел, как с ним обращается та женщина.

Они молча принялись за еду. Через некоторое время Селия спросила:

— Хозяин, а ты сам бывал в Заклятых землях?

Старик не ответил, хотя, безусловно, расслышал вопрос. Оливер повторил его. На сей раз ответ последовал:

— Нет. Никогда. Зачем?

— В самом деле, зачем? — фыркнула Селия, на что старик снова никак не среагировал.

— Но Заклятия же больше нет? Путь открыт? — спросил Оливер.

— Конечно, путь открыт, а Заклятия там. больше нет.

— Если его нет там, то где же оно? — Теперь уже Оливер не дал Селии вклиниться, поняв, что по каким-то своим причинам старик не хочет разговаривать с ней.

— Зачем ты спрашиваешь? — проскрипел Хьюг, отодвигая миску. — Ты же знаешь. — Он перевел взгляд с Оливера на Селию. — Кому знать, как не вам!

— Напомни мне, что я знаю.

— Здесь, конечно. И вы наконец его снимете.

— Нету здесь никакого Заклятия, — вмешалась все же Селия. — Если, правда, не считать Заклятием горы грязи, которые я отсюда выгребла.

— Почему ты считаешь, что мы в силах снять Заклятие? — продолжал Оливер. — Мы не колдуны, не маги, даже не Открыватели. Просто путники, случайно попавшие сюда.

— Кому же под силу снять Заклятие, как не тому, кто его наложил?

— Ты ошибаешься. На тебя никто не накладывал Заклятия. Это «песнь поношения», в ней нет ничего сверхъестественного.

— Нет, — упорствовал Хьюг. — Вы могли. Только вы могли. Вы сняли Заклятие оттуда, — он ткнул костлявой рукой в сторону, где, по его разумению, находились Открытые земли, — и перенесли его сюда.

— Еще того не легче, — сквозь зубы прошипела Селия.

— Вот видишь, — тихо сказал ей Оливер. — Он все воспринимает с этой точки зрения. Те люди, что смогли поломать его жизнь, по его мнению, были способны сотворить что-то и на Заклятых землях. Его не переубедишь.

— А если это правда? — мрачно осведомилась Селия. — Время-то совпадает. Заклятие было снято, как ты сам говорил, лет тридцать назад. Причем никто не может объяснить, в чем это заключалось.

— Зло было убито, — произнес Хьюг. — В одном месте убито, в другом родилось. Я не виновен!

— Угу. Мы все ни в чем не виновны, потому что Ева очень любила кушать яблоки. И, в отличие от Адама, который наверняка все сожрал бы один, не жадничала.

— Ты признаешь. — Это были первые слова, которые Хьюг обратил непосредственно к Селии. Потом встал и вышел.

Оливер вскочил и выглянул посмотреть, куда тот направился. Убедился, что к себе в спальню, и вернулся назад.

— Какое гостеприимство… и благодарность. — Селия собирала со стола.

— Да ладно. — Оливер махнул рукой. — Он болен.

— И до каких пор ты намерен с ним нянчиться? По-моему, телесно он вполне оправился. А умственно ты его вылечить не в состоянии. И никто не в состоянии.

— Я понимаю. И это он тебе предстал еще не в худшем виде. Но знаешь, мне его жаль.

— Мне тоже. Если бы он страдал за дело, он бы, наверное, не так мучился. Но пострадать за преступление, которое не сумел совершить, — вот что, наверное, особенно грызло его все эти годы…

— Мне как-то не приходило в голову взглянуть на это дело с такой точки зрения.