Дэн Симмонс - Фазы гравитации Страница 47

– Загорелся через минуту после сигнала утечки. Дейв вырубил его за восемь минут до катастрофы.

– Какого хера! – вопит Бедекер, кулаком сметая обгорелые запчасти на пол. – Кто раньше водил эту хрень?

– Сержант Китт Толивер, – фальцетом отвечает Мунсен. – Лучший командир лучшего экипажа. Китт летал со мной в Портленд на семинар. Из-за погоды я машиной вернулся на базу, но Китт оставался в городе. Он дважды проверял самолет перед вылетом. Прекращай, Дик. Тебе ли не знать, что и как.

– Вот именно, мне ли не знать! – огрызается Бедекер. – Дейв проходил предполетную проверку?

– Он очень спешил, но Толивер говорит, что все было как положено.

– Боб, мне нужно переговорить с Филдсом и остальными. Организуешь? – просит Бедекер.

– Сегодня их никак не собрать, если только завтра утром. Правда, сомневаюсь, что они будут в восторге.

– Пожалуйста.

– С Киттом Толивером можешь хоть сейчас. Он тут рядом, в сержантской столовой.

– Позже, – отмахивает Бедекер. – Сперва запись. Спасибо, Боб. До завтра. – Он жмет майору руку и идет слушать последние слова друга.

– Давай бухать и веселиться! – Зычный рев Дейва оглашал тихие улочки Лоунрока. – Твою же мать, какая ночь!

Бедекер застегнул пуховик и запрыгнул в джип.

– Полнолуние! – крикнул Дейв и завыл точно волк. Из низины донесся визгливый ответный лай койота. Дейв расхохотался и прибавил газу, проезжая заколоченную церковь, потом резко ударил по тормозам и схватил Бедекера за руку.

– Мы бродили по ней! – триумфальным шепотом возвестил он. – Прямо по Луне, Ричард. Оставили свои ничтожные, жалкие следы в лунной пыли. И этого у нас никто не отнимет! – Он снова завел мотор, во все горло распевая знаменитую «Этого у нас не отнять».

Проехав еще с милю, джип остановился перед участком Кинка Уэлтнера. Вооружившись перчатками и фонариком, Дейв тщательно обследовал «Хьюи», даже слазил пощупать топливопровод. Взобравшись на плоскую крышу вертолета, проверил втулку винта, сам несущий винт, тягу управления, затяжную гайку…

– Мы что, серьезно полетим? – не выдержал Бедекер.

– Почему нет?

– Кинка разбудим, – брякнул Бедекер первое, что пришло в голову.

Дейв захохотал.

– Не боись, нашего Кинка пушкой не разбудишь. Вперед!

Бедекер покорно забрался в кабину. Уселся в левое кресло, пристегнул плечевые ремни к широкому ремню безопасности, нахлобучил шлем Национальной гвардии, который забыл в прошлый раз, приладил наушники и уставился на алые датчики панели управления. Дейв наклонился проверить приборы, пока Бедекер озвучивал показания автомата защиты сети. Закончив, Дейв запихнул какой-то железный ящичек в держатели и подвел к нему радиопровода.

– Это еще что за хрень? – удивился Бедекер.

– Магнитофон. Ни один порядочный «Хьюи» без него не летает.

Мотор загудел, лопасти набирали разгон, кашлянув, взревели турбины.

– Следующая остановка Стоунхендж, – раздался в наушниках приглушенный голос Дейва.

– В смысле? – растерялся Бедекер.

– В прямом. Сиди и смотри, амиго. Кстати, глянь – у меня очки ровно сидят?

Бедекер повернулся и обомлел: лицо под огромными инфракрасными очками и шлемом не принадлежало Дейву. В нем вообще не было ничего человеческого. В красных отблесках приборов выделялись гигантские пузыри глаз на толстых мясистых стебельках, широкий жабий рот и скошенный подбородок. Дряблая, в складку, шея напоминала престарелую индюшачью тушку.

– Ровно, – сообщил наконец Бедекер.

– Благодарю.

Через три минуты они уже парили на двух с половиной тысячах футов над Лоунроком. Внизу сиротливо горели редкие огни.

– Даже не оценил моего адмирала Акбара[3], – насупился Дейв.

– Обижаешь, амиго! – хохотнул Бедекер. – По мне, так это лучшая маска адмирала из всех, что я видел за последний месяц. А это зачем?

Дейв методично включал и выключал взлетно-посадочные фары, озаряя светом нижний иллюминатор.

– Шлю внеземной привет и поздравления миссис Каллахан, – пояснил Дейв. – Пусть думает, что миссия выполнена, и спокойно ложится спать. – Он потушил фары и с креном развернулся на триста шестьдесят градусов.

На высоте пять тысяч футов они миновали Кондон. Внизу Бедекер различил пустую, ярко освещенную эстраду в маленьком парке, главную улицу, застывшую в свете ртутных ламп, темные переулки с редкими проблесками фонарей сквозь кроны деревьев. Кругом не было ни души. Определенно, американские глубинки куда адекватнее больших городов – ночью здесь положено спать.

– Поставь, будь другом, – Дейв протянул ему кассету с ярлычком «Жан-Мишель Жарр». Бедекер невольно вспомнил музыкальное сопровождение в командном модуле. Астронавты тогда взяли по три кассеты. Том Гэвин выбрал сборники кантри-песен и хиты Барри Манилоу, Бедекер – Баха, Брубека и джаз-банд «Презервейшн-холл». Дейв, как всегда, отличился, притащив просто невероятную хрень – «Звуки природы» с китовыми песнями, «Икара» в исполнении группы Пола Уинтера «Консорт», «Бич-Бойз», японскую флейту с индийским ситаром и ритуальные напевы масаев.

– Что на сей раз? – спросил Бедекер, вставляя кассету.

Дейв нажал кнопку и, поблескивая окулярами, радостно возвестил:

– ГБТ!

С первыми аккордами «Хьюи» пошел в штопор. На месте Бедекера удерживали только ремни. Похожие ощущения он испытывал на американских горках в чикагском луна-парке, когда вагонетка преодолевала крутой подъем и на бешеной скорости устремлялась вниз. Правда, сейчас высота была пять тысяч футов, и никаких рельсов впереди, обещающих спасительный подъем – только залитые лунным светом холмы далеко внизу, черные пятна леса, река и скалы.

Бедекер отпустил свою ручку управления и рычаг «шаг-газ», убрал ногу с педалей, лишь усиливая иллюзию неконтролируемого полета. Холмы стремительно приближались. Не сбавляя скорости, «Хьюи» преодолел нулевой порог, но в последний момент выровнялся и полетел над холмами и скалами. В левом окне мелькал лунный свет. На стороне Дейва ложились длинные тени. Очутившись в каньоне, рычаг «шаг-газ», болтавшийся у Бедекера между ног, вдруг выпрямился. По бокам вырастали деревья, в пятнадцати футах внизу поблескивала река. На ста двадцати пяти узлах вертолет круто повернул на излучине, выпрямился и снова накренился, взметнув лопастями фонтанчик воды.

Музыка сливалась с пейзажем, калейдоскопом мелькавшим перед глазами. Электронная, внеземная, она звучала с упрямым тяжелым ритмом, словно исходя из самих турбин. Этому ритму подчинялись и отголоски лазерного эхо, и порывы электронного ветра, и шум прибоя на каменистом берегу.