Дэн Симмонс - Фазы гравитации Страница 48

Вертолет резко взял вправо, устремляясь в ущелье и снова едва не касаясь лопастями воды. Бедекера вдавило в кресло. Откажи сейчас двигатель, при такой высоте и тесноте у них нет шанса спастись. Вдобавок, попадись на пути высоковольтный кабель или труба, не будет времени на маневр. Бедекер покосился на Дейва. Тот спокойно сидел за штурвалом, почти небрежно переключая рычаг, и всем видом показывал, что никакие трубы и кабели им не грозят, что каждый сантиметр каньона излетан вдоль и поперек, при свете и в темноте. Бедекер расслабился и стал наслаждаться полетом, прислушиваясь к музыке.

Ему вспомнился другой полет.

Они летели вперед ногами, обратив лица вверх к полусфере Земли. Двигатели лунного модуля выбрасывали длинный, на двести шестьдесят миль, тормозной импульс. Намертво затянутые ремнями в своих громоздких скафандрах, правда, без перчаток и шлема, астронавты чувствовали подошвами сапог ритмичные удары, словно биение волн в борта лодки. Слева стоял Дейв, держа правую руку на рычаге системы управления, а левую – над преобразователем тяги. Бедекер следил за показаниями шестисот датчиков и индикаторов, сообщал данные в центр сквозь двести девятнадцать тысяч миль пустоты, наполненной треском помех, и пытался предупредить все капризы перегруженного навигационного компьютера. В восьми тысячах миль над Луной модуль перевернулся, вернув астронавтов в привычное вертикальное положение, и продолжил снижение, четко следуя траектории, как метко пущенная стрела. Поддавшись порыву, они с Дейвом на целых пять секунд забыли о приборах, глядя сквозь треугольные иллюминаторы на сверкающие вершины, мрачные каньоны и залитые земным светом подножия лунных гор.

– Эй, амиго, – шепнул тогда Дейв. Зубчатые скалы надвигались, горы угрожающе вздымались, словно белые застывшие гребни волн. – Подсоби.

Кассета кончилась. «Хьюи» вылетел из каньона и устремился через широкую реку, в которой Бедекер узнал Колумбию. Дул сильный встречный ветер. Дейв надавил на педаль, играючи справляясь со стихией. В сотне футах внизу промелькнула плотина, вспыхнула вереница огней, в лунном свете серебрились белые барашки. Вертолет взмыл на пятьсот футов и повернул вправо, по-прежнему набирая высоту. Теперь в иллюминаторе виднелись северный берег реки и крутой утес. Взлетев еще выше, «Хьюи» крутнулся и завис в воздухе.

Они парили в полной тишине, напор ветра стих. Дейв кивнул в сторону, и Бедекер, сдвинув стекло, высунулся, чтобы получше рассмотреть пейзаж.

В ста футах внизу на крутом холме белел каменный круг Стоунхенджа.

– Эй, амиго, подсоби, – шепнул Дейв.

Вертолет пошел на снижение, взметнув тучу пыли. Посадочные фары с трудом пробивались сквозь серую мглу. Бедекер различил покрытую гравием парковку, косо притулившуюся на пологой вершине, а через мгновение пыльное облако поглотило вертолет. По днищу застучала галька.

– Говори со мной, – попросил Дейв.

– Двадцать пять футов, идем на посадку, – начал Бедекер. – Пятнадцать футов, никаких помех. Десять футов. Погоди, обратно на десять, тут валун. Так, отлично. Ниже. Пять футов. Два. Нормально. Десять дюймов. Есть касание.

Слегка качнувшись, «Хьюи» опустился на землю. Когда ветер наконец рассеял пыль, Дейв заглушил двигатель. Красные огоньки приборов погасли, вокруг снова царила гравитация. Бедекер снял шлем, отстегнул ремни и выбрался наружу. Обогнув вертолет, он подошел к Дейву, вспотевшему и счастливому. Порыв ледяного ветра взъерошил редеющую шевелюру Бедекера, заставив поежиться. Вдвоем с Дейвом они направились к каменному кругу.

– Кто строил? – спросил Бедекер, помолчав. Из-за края самой высокой дуги светила полная луна, отбрасывая тень на гигантский валун в центре. Должно быть, так изначально выглядел Стоунхендж, пока время и туристы не внесли свою лепту.

– Строил Сэм Хилл, дорожник, – пояснил Дейв. – Парень переехал сюда в начале столетия, основал город, насадил виноградники. Своего рода Утопия. Решил, что в этой части ущелья самые благодатные условия для выращивания винограда – дожди с запада, солнце с востока. Гармония, короче.

– Ну и что, угадал? – поинтересовался Бедекер.

– Нет, промахнулся миль на двадцать. Город теперь лежит в руинах по ту сторону холма, Сэм похоронен вон там. – Дейв кивнул на узкую тропу, ведущую к подножию.

– Почему именно Стоунхендж?

Дейв пожал плечами.

– Каждый хочет оставить по себе память. Сэм позаимствовал идею. В Первую мировую в Англии он услыхал от кого-то, что Стоунхендж был жертвенным алтарем, и решил возвести свой, как дань погибшим на войне.

Присмотревшись, Бедекер различил вырезанные имена, а сами камни на поверку оказались цементными блоками.

Мужчины остановились на южной стороне круга, глядя на реку. В нескольких милях к западу поблескивали городские огни и мост. Шквалистый ветер клонил к земле жухлую траву, принося ледяное дыхание осени.

– Там кончается Орегонская тропа. – Дейв указал на огни и, помолчав, добавил: – Удивительные люди! Ринуться в неизведанное, за тысячи миль от родного края, прекрасного во всех отношениях, ради одной только мечты! Ты задумывался об этом когда-нибудь?

– Не припомню, – признался Бедекер.

– Зато я – постоянно, с самого детства. Господи, Ричард, я объездил тут все вдоль и поперек. Как, скажи мне, как можно протащиться столько пешком или на воловьей упряжке?! Чем больше думаю, тем больше понимаю, что всякий, кто метит в президенты США, по гордыне переплюнет Сатану. Погоди минутку. – Он метнулся к вертолету. Бедекер стоял на краю обрыва, остывая на ветру и прислушиваясь к пению невидимой птицы. Дейв вернулся с тарелкой-фрисби под мышкой. Пластмассовый кругляшок поблескивал в темноте флуоресцентными полосками.

– С ума сойти! – ахнул Бедекер. – Не может быть.

– Она самая, – ухмыльнулся Дейв.

На последней лунной вылазке, когда они позировали перед камерой лунохода, Дейв вытащил тарелку и на пару с Бедекером стал бросать ее туда-сюда, со смехом наблюдая за причудливой траекторией тарелки в условиях малой гравитации. Повеселились на славу, вот только обошлось удовольствие дорого. Четыре дня спустя, по возвращении, их обвинили во всех смертных грехах. НАСА возмутило появление в эфире бренда «Фрисби» – выходило, что посторонняя компания задарма получила рекламу, стоящую, по сути, миллионы долларов. Журналисты окрестили момент с тарелкой «редким проявлением человеческого в строгом научном задании», но тут же следом заявили, что целесообразнее отправлять на Луну вместо людей управляемые зонды, как это делают русские, экономя деньги и ресурсы. Сенатор из Коннектикута высказался об «игре в тарелочку ценой шесть миллиардов долларов», афроамериканские политики были вне себя, назвав инцидент издевательством над миллионами нуждающихся. «Двое белых сытых парней резвятся в космосе за счет налогоплательщиков, пока негритянские младенцы умирают от укусов крыс в гетто», – заявил один в ток-шоу «Тудей».