Деймон Найт - Мостовые ада Страница 47

Он сделал паузу.

— Давай опишем это так. В некотором месте то ли происходит, то ли не происходит нечто, что может оказаться в высшей степени опасным для нас. Крайне опасным. Мы должны выяснить, происходит ли оно на самом деле. Мы очень долго искали хоть какой-нибудь намек, и наконец нашли. Но, понимаешь, это именно слабый намек, а вовсе не уверенность. Гм-м, я изъясняюсь несколько туманно… — Лодермилк виновато глянул на Артура. — Надеюсь, ты уловил суть.

— Да, сэр, — сказал Артур.

— Хорошо. К чему это предисловие? Дело в том, что теперь нам нужен кто-то, кого мы сможем внедрить в группу, где то ли происходит, то ли не происходит это нечто. Понятно, что это будет опасно и очень трудно. Что? Ты что-то спросил?

— О каком обществе идет речь, сэр?

— Наверное, мне бы не следовало пока тебе говорить, но я так и думал, что ты захочешь знать. Это Консинд.

— Но из всех общественных клубов у меня самая худшая успеваемость именно в консиндском! Сплошные тройки…

— Я знаю. В обычных обстоятельствах мы бы поискали студента, у которого больше склонности к Консинду. И, возможно, больше опыта. Но хозяйка вашего клуба согласилась со мной в том, что у тебя есть способности. Есть существенная причина, почему нам нужен именно ты. Теперь, когда ты поправился, ты очень похож на молодого человека, роль которого нужно сыграть — больше, чем кто-либо другой из нас. Ну вот, больше я тебе действительно не вправе сказать. Человек, с которым ты будешь работать, если согласишься на это задание, будет здесь через пару минут. До отлета ты пройдешь двухдневный интенсивный курс обучения консиндскому образу поведения… Что-нибудь не так?

— Нет, сэр.

Нет сомнений в том, думал Артур, что студентов, которые не удовлетворяют требованиям колледжа, уничтожают. У древних было такое жуткое слово… как же оно… ага, «убивают»! Студентов убивают, и Лодермилку это прекрасно известно. Артуру страшно не хотелось в это верить, потому что Лодермилк нравился ему — нравился чем дальше, тем больше. Но если отставить в сторону симпатии, взглянуть на архидепутата прямо сейчас — седые волосы, доброжелательное и внимательное лицо в морщинах — и спросить себя: «Убил бы он меня, если бы счел это необходимым?» Артур проделал это, и получил ответ. Ответ был: «Да, и мгновенно».

— Уполномоченный Хигсби, сэр, — неожиданно раздался женский голос.

Лодермилк коснулся кнопки на столе.

— Пусть войдет.

Он выжидательно посмотрел на Артура.

Неужели все эти сложности были только предлогом, чтобы убрать его с дороги? Тогда, получается, Артур заслужил более тонкий подход к своей персоне, чем бедняга Кимброу…

Что ж, вполне возможно, что это лишь предлог, и впереди Артура ждет только смерть. Но какой тогда прок отвечать «нет»?

— Я буду рад взяться за это задание, сэр, — сказал он.

— Замечательно. Я был уверен, что мы в тебе не ошиблись… Здравствуй, Гордон! Входи, входи. Хочу представить тебе молодого человека, о котором ты уже слышал. Себастьян Ридлер, урожденный Артур Басс. Уполномоченный Хигсби как раз заканчивал свою работу в Дариене, когда у тебя были там неприятности, Себастьян. Ну вот. Очень удачно, что сейчас вы оба здесь.

Спустя два дня Артур пришел к выводу, что Хигсби — странный человек. Он обладал могучим и быстрым умом, и изъяснялся с неизменной холодной точностью. Его было приятно слушать, как приятно смотреть на отточенный скальпель в руках умелого хирурга. Редкие иронические замечания Хигсби сверкали остроумием. Но все, что он делал и говорил, он делал и говорил отстраненно и как-то бесцветно. Как будто внутри он постоянно был занят совершенно другими мыслями. Его мучила какая-то недавняя боль, глубоко личное горе.

У Артура при мысли о том, что творится в душе Хигсби, мурашки выступали на коже. Однако во всем, что касалось работы, на Хигсби можно было положиться железно. Теперь же именно это и было важно.

В том, что задание было настоящим, Артур убедился за два дня немилосердной муштры, которой его подвергли перед вылетом. Не говоря уж об огромном количестве шпионского снаряжения, которым его снабдили и обучили пользоваться. В затейливое кольцо на пальце Артура было вмонтировано крошечное устройство, при помощи которого он мог передавать кодовые сообщения Хигсби. Слуховой аппарат в его правом ухе на самом деле был звуковым приемником. В дешевой брошке, которая служила застежкой на платье Артура, скрывался миниатюрный видеопередатчик. А под свежей пломбой в его коренном зубе был спрятан радиомаячок, который, как сказали Артуру, позволит Хигсби последовать за ним куда угодно.

До сих пор все шло неплохо. За такой короткий срок волосы Артура, разумеется, не могли отрасти до принятой в Консинде длины. Поэтому его выбрили наголо и наклеили ему на голову завитой и надушенный парик. Парик так хорошо сидел на голове, что Артур сам постоянно забывал, что это не настоящие его волосы. Артура умастили, подкрасили, нарисовали на щеках нежный румянец в соответствии с мужским идеалом Консинда. И вот он вместе с Хигсби сидел в коптере, который летел на север вдоль побережья. Артур выглядел как типичный консиндский мужчина. Он скромно опустил глаза, разглядывая подол своего белого батистового платья. В душе — по крайней мере, на ее поверхности, — он тоже был жителем Консинда. Привычные шаблоны поведения консиндца всплывали в сознании Артура так привычно и естественно, как будто он всю жизнь только ими и пользовался.

Сразу под поверхностной маскировкой находился новый Артур, Артур-конспиратор, а еще глубже прятался старый Артур, первоначальный — тот молодой человек, который покинул раздевалку младших помощников продавцов, Магазин Гленбрука и Глорию (давнее, поблекшее воспоминание!); который влип в неприятности в Дариене и был спасен с крыши Лодермилком. Артур ощущал себя каким-то трехслойным тортом. Самый глубинный, настоящий Артур сейчас ломал голову над тем, сможет ли он покинуть иммунных — теперь, когда он их наконец нашел. И куда он пойдет в этом случае? Что станет делать?

Над горами на востоке проступила тонкая полоска рассвета.

— Это Юджин, — сказал Хигсби, указывая на россыпь огней в широкой долине. — До Портленда осталась какая-нибудь сотня миль. Через двадцать минут приземлимся.

Артур кивнул. Глядя, как разворачивается под коптером незнакомый пейзаж, он постарался выбросить из мыслей все сомнения и страхи, загнать эту часть своего существа на самый задний план. Чтобы отвлечься, Артур стал вспоминать все, что рассказал ему Хигсби со вчерашнего дня.

— Первую ниточку обнаружил Лодермилк, — рассказывал Хигсби. — Ему пришло в голову, что если в слухах есть доля правды — а если они верны, то это просто чудовищно! — то это может значить только одно: кто-то из посвященных, кому сделали аналоговую прививку молчания, все равно проболтался. Или хотя бы намекнул на тайну, что гораздо сложнее для нас. Ну вот, такое знание должно рано или поздно вызвать реакцию, которую нормалы называют «одержимостью». Человек, который долго подвергается сильному психическому давлению, взрывается и сбрасывает аналоговое ярмо. Обычно это происходит довольно громко. Ну вот. Мы просмотрели доклады обо всех подобных происшествиях за последний год, и обнаружили один случай, который показался многообещающим. Консиндец по имени Эриксон, секретарь одной из представительниц Консинда в межобщественной комиссии, заседавшей в Филадельфии. Он неожиданно впал в бешенство, вылил чернила на голову своей начальнице и вырвался в город. Его поймали только через два часа и, разумеется, отправили в Ссылку.