Глаза Гейзенберга - Фрэнк Херберт Страница 48

Тонкая, похожая на щупальце линия пронизала клеточную структуру слева. Проложив себе путь через скопление альфа-спиралей мембранных белков, она цеплялась за свернутые концы полипептидных цепей в молекуле миозина, затем свернулась и растворилась.

На ее месте вскоре появилась новая структура диаметром около четырех и длиной в тысячу ангстрем[5]: богатый аргинином протамин, основной белок сперматозоидов. Вокруг него стихийно мутировали белки цитоплазмы, борясь со стазисом и перестраиваясь в новые комбинации. Свенгаард, основываясь на описаниях других восьми случаев, знал, что сейчас происходит. Цикл АДФ-АТФ[6] становился все более сложным – «устойчивым», что сильно усложняло задачу хирургам.

«Поттер будет в ярости», – подумал Свенгаард.

Он выключил микроскоп, выпрямился. Вытер пот с дрожащих ладоней, сверился с лабораторными часами. Пока прошло меньше двух минут. Дюранты даже не добрались до смотрового зала, но за эти две минуты какая-то сила… какая-то энергия извне изменила эмбрион, и, по-видимому, с определенной целью.

«Неужели именно это встревожило службу безопасности… и оптиматов?» – недоумевал Свенгаард. Он слышал описание этого явления, читал отчеты – но совсем другое дело, когда видишь это своими глазами!

Свенгаард покачал головой. Нет, ни о какой цели не может быть и речи. Всему виной слепой случай.

Но увиденное не отпускало его.

«По сравнению с тем, что я только что видел, – думал доктор, – как неуклюжи мои потуги! Я должен предупредить Поттера. Ему предстоит восстановить эту измененную цепь до нормального состояния… если удастся, ведь она теперь устойчива».

Обеспокоенный и ничуть не радуясь своему открытию, Свенгаард занялся проверкой лабораторного оборудования. Он проверил банк ферментов и подключение компьютера, контролирующего их дозировку: цитохромов B5 и Р450 в избытке, хорош запас кофермента Q и вспомогательных тиона, арсенатов, азидов, олигомицинов, достаточно и фосфогистидина. Доктор на всякий случай изучил всю линейку: два типа ацилирующих агентов, 2,4-динитрофенол и НАДВ-восстанавливающие группы полиоксидония…

Он перешел к оборудованию: проверил микромеханизм мезонного скальпеля, считал датчики резервуара, данные о протекании стазиса.

Все в порядке.

Как, собственно, и должно быть. Эмбрион Дюрантов, это чудо с невероятным потенциалом, теперь был устойчив – генетическая неизвестная. Таковой он и останется… если только Поттер не преуспеет там, где другие потерпели неудачу.

Глава 2

Приехав в больницу, доктор Вяслав Поттер задержался у стойки регистрации. Он немного устал после долгого переезда подземкой из Центра в Ситак[7], что не помешало ему отпустить скабрезный каламбур о примитивных способах человеческого размножения в разговоре с седой дежурной медсестрой. Посмеиваясь, она отыскала последний отчет Свенгаарда об эмбрионе Дюрантов, положила документ на стойку и уставилась на Поттера.

Доктор взглянул на папку, затем поднял взгляд и встретился с женщиной взглядом.

«А это вообще возможно?.. – спросил он себя. – Хотя нет, не стоит. Для меня она слишком стара – такая даже хорошей любовницей не станет. И селекционного разрешения нам не дадут. Я ведь Зик… тип Ж111184zЦ», – напомнил он себе. Короткий всплеск популярности генотипа «Зик» случился в мегаполисе Тимбукту в начале девяностых – его характерными чертами были черные вьющиеся волосы, кожа цвета чуть светлее шоколадного, темные глаза с мягким взглядом, пухлое, доброжелательное лицо и высокое и хорошо развитое тело. Зик. Вяслав Поттер.

Этот генотип ни разу за все время не произвел ни оптимата, ни самца, ни самки, ни даже просто жизнеспособной гаметы.

Поттер давно смирился. Он был в числе голосовавших за прекращение производства людей своего типа. Он припомнил, каких оптиматов видел в своей жизни, и рассмеялся про себя – всем вы, доктор, хороши, вот только эти карие глаза… Когда-то он был не способен шутить на эту тему.

– Вы знаете, – сказал он, улыбаясь медсестре, – а я ведь резал этих Дюрантов. А теперь вот буду работать с их эмбрионом. Наверное, я уже слишком долго в професии…

– О, не говорите глупостей, доктор, – ответила сестра, энергично качая головой. – Вы даже среднего возраста еще не достигли. С виду – ни днем не старше своих ста лет!

Поттер посмотрел на папку.

– Но вот эти дети принесли мне свой эмбрион… – Он пожал плечами.

– Вы скажете им? – поинтересовалась женщина. – Что были их хирургом?

– Я, наверное, их даже не увижу, – заметил Поттер. – Сами же знаете, как это сейчас происходит. Да и потом, бывает, что человек вроде и доволен своей стрижкой, но начинает думать: а что, если тут убрать, а тут прибавить? И что потом? Кого будут винить в первую голову? Конечно, хирургов. Они не понимают, просто не в состоянии понять проблемы, с которыми мы сталкиваемся в операционной.

– Но Дюранты кажутся мне очень удачными, – заметила сестра. – Нормальные, счастливые… может быть, слишком беспокоятся о сыне, но…

– Их генотип – один из лучших, – ответил Поттер и постучал по папке ногтем. – И у нас есть тому доказательство: жизнеспособный эмбрион с потенциалом. – Он поднял большой палец в традиционном жесте «к небу», указывающем на Триумвират.

– Вам точно стоит гордиться ими, – сказала медсестра. – В моей семье получилось лишь пятнадцать выживших детей на сто восемьдесят попыток вырастить эмбрион, и ни разу при этом не вышел… ну… – Она повторила жест доктора Поттера.

Доктор поджал губы, гадая, почему неизменно позволяет втянуть себя в такой разговор женщинам, особенно – медсестрам. Вероятно, в нем еще теплится надежда. Вот только зиждется она на той же почве, что и безумные слухи о подпольных селекционерах и снадобьях «истинной породы». Именно благодаря им до сих пор были в ходу статуэтки оптиматки Калапины, которая якобы смогла родить жизнеспособного. Они же склоняли верующих исступленно лобзать большие пальцы ног идолам плодородия.

Сочувствие на его лице сменилось циничной ухмылкой. Надежда! Если б только вы знали правду.

– Вы знаете, что Дюранты собираются смотреть? – спросила медсестра.

Поттер вскинул голову и посмотрел на нее.

– Вся больница в курсе, – продолжала она. – Охрану уже предупредили. Дюрантов проверили, и сейчас они находятся в пятом смотровом, где есть видеосвязь с операционной.

Поттер вскипел от ярости.

– Да пошли бы они к черту! Тут хоть кто-то может работать нормально?!

– Незачем так кипятиться, доктор, – холодно произнесла медсестра. – Дюранты ссылаются на закон. Это связывает нам руки, и вы это знаете.

– Проклятый закон, – пробормотал Поттер, заставляя себя успокоиться. Закон! Опять чертов маскарад. Ну, тут и впрямь ничего не попишешь. Не будь Федерального закона номер 10927, люди стали бы задавать ненужные вопросы. И нет сомнений, что Свенгаард со своей стороны уже сделал все возможное, чтобы разубедить Дюрантов.

Поттер виновато улыбнулся, изображая раскаяние.

– Прошу прощения.