Глаза Гейзенберга - Фрэнк Херберт Страница 47

Черт! Свенгаард заметил странную нотку в ее голосе. Она поколебалась, и это не вязалось с ее решительным поведением. Перебор с материнским инстинктом… Хирург, который ее резал, явно перестарался, и неважно, насколько хороши остальные аспекты.

– Мы беспокоимся и о ребенке, и о вас, – заметил доктор. – Возможный эмоциональный урон…

– По закону мы имеем право, – отрезал Харви, попутно сигналя Лисбет:

Пока все идет точно так, как мы предполагали.

«А неуч-то законы знает», – думал доктор. Он вздохнул. По статистике только одна пара из ста тысяч осмеливается противостоять тонкому скрытому давлению, подталкивающему родителей отказываться от права ассистировать врачу. Однако статистика статистикой, а реальность – совсем другое дело. Свенгаард заметил, как Харви смотрит на него. Очевидно, в нем сильна мужская составляющая – даже слишком сильна. Дюранту не нравится, когда его партнершу задевают. Без сомнения, образцовый муж и не участвует в оргиях стерри – одним словом, лидер.

Болван.

– Закон, – с упреком напомнил им Свенгаард, – также требует, чтобы я информировал родителей о вероятности психологической травмы. У меня не было намерения мешать вам.

– Мы будем смотреть, – настояла Лисбет.

Харви почувствовал гордость за жену. Отлично играет свою роль – вплоть до интонаций.

– Я просто не вынесу ожидания, – объяснила Лисбет. – Не зная…

Свенгаард задавался вопросом, должен ли он упорствовать – может, воспользоваться их благоговением или своим авторитетом? Но, заметив, как приосанился Харви, и умоляющий взгляд Лисбет, он передумал: эти двое приготовились смотреть.

– Ну, что ж… – вздохнул он.

– Мы будем смотреть отсюда? – спросил Харви.

Этот вопрос поразил Свенгаарда. Нет, разумеется! Вот же олухи. Но тут же вспомнил, что их невежество вполне объяснимо – генная инженерия окутана флером тайны. Сохраняя невозмутимость, он ответил:

– В вашем распоряжении будет отдельная комната с прямой видеосвязью. Медсестра проводит вас.

Миссис Вашингтон тут же возникла в дверях, в очередной раз проявив себя профессионалом. Очевидно, она подслушивала. Добросовестная медсестра не станет полагаться на случай.

– Это все, что мы можем увидеть? – спросила Лисбет.

Свенгаард услышал мольбу в голосе женщины и заметил, что она старается не смотреть на резервуар. Едва сдерживаемое презрение вылилось в резкий комментарий:

– А что еще вы ждали увидеть, миссис Дюрант? Не морулу же, конечно.

Харви дернул жену за руку.

– Спасибо, доктор.

Женщина снова обежала комнату взглядом, по-прежнему избегая резервуара.

– Да, спасибо, что показали нам… эту комнату. Нам важно знать, что вы готовы… к любой чрезвычайной ситуации. – Ее взгляд остановился на раковине.

– Вы в своем праве, – ответил доктор. – Сестра Вашингтон покажет вам список разрешенных имен. Можете выбрать имя своему сыну, если еще не придумали. – Доктор еле заметно кивнул медсестре. – Пожалуйста, проводите Дюрантов в зал номер пять.

– Следуйте за мной, – позвала их миссис Вашингтон и развернулась с тем усталым нетерпением, какое, по мнению Свенгаардра, приобретали все до единой медицинские сестры вместе с дипломом. Супруги Дюрант поспешили за ней.

Свенгаард вновь повернулся к резервуару.

Столько дел! Поттер, специалист из Центра, должен прибыть через час… зрителям наверняка не обрадуется. Обыватели мало понимали в медицинском деле. Психологическая подготовка родителей отняла время, которое стоило бы потратить на дела поважнее… ну и с безопасностью теперь ситуация усложнилась. Свенгаард вспомнил пять директив с пометкой «Уничтожить после прочтения», присланных ему Максом Оллгудом, директором службы безопасности Центра за последний месяц. Это тревожило – похоже, есть повод для беспокойства.

Но Центр настаивал на общении с родителями. Свенгаард знал, что у оптиматов есть причины; по большей части, их решения имели смысл. Порой доктор чувствовал себя словно осиротевшим – человеком без прошлого. Но стоило только произнести в уме: Они – Сила, которая любит нас и заботится о нас, и печаль улетучивалась. Они крепко держали мир в своих руках, планировали будущее – мир, где есть место для каждого, где все на своем месте. Многие грезы и стремления былых времен: космические путешествия, новые философские доктрины, колонизация мирового океана – отошли в сторону. Настанет день, когда Они определят все неизвестные субмолекулярной инженерии.

А пока работы для тех, кто готов ее выполнять, более чем достаточно: поддерживать популяцию рабочих, устранять девиантов, сохранять родовой резерв, из которого появлялись и сами оптиматы.

Свенгаард повертел мезонный микроскоп над резервуаром Дюрантов и уменьшил увеличение, сводя к минимуму помехи Гейзенберга[3]. Еще один осмотр не повредит эмбриону. Может, удастся облегчить задачу Поттеру, заранее определив контрольный участок. И все же, уже наклоняясь к окуляру, Свенгаард понимал, что просто ищет причину. На деле он не мог противиться желанию еще раз понаблюдать за морулой с потенциалом формирования нового оптимата. Чудеса так редки.

Он включил микроскоп, сосредоточился.

И судорожно вздохнул.

Морула при слабом увеличении казалась неподвижной – в стазисе она не пульсировала, но была так прекрасна в своей полудреме… сразу и не понять, что перед глазами настоящая арена, место древних битв.

Свенгаард потянулся было к регуляторам увеличения, но помедлил. Приближение – это риск, но Поттер, несомненно, сможет устранить следы мезонных помех. Соблазн посмотреть поближе был слишком силен.

Доктор удвоил мощность.

И снова удвоил.

С каждым приближением видимость полного стазиса морулы исчезала. Здесь всё находилось в движении, вне фокуса проносились черные пятнышки, похожие на рыбок. Из недр суетливого поля боя выплыла тройная спираль нуклеотидов, из-за которой доктор решил привлечь к работе Поттера. Почти идеальный оптимат – почти совершенный, он мог принять неопределенный баланс жизни, проводимый комбинацией ферментов.

Сердце Свенгаарда сжалось от тоски. Те же самые ферменты, сохраняя ему жизнь, медленно убивали его. Таков удел всех людей. Они могли прожить двести лет, а иногда и дольше… но баланс был достижим только для оптиматов. Они – совершенства, ограниченные лишь бесплодием… но такова судьба многих, и это никоим образом не омрачало вечную жизнь.

Бесплодие давало Свенгаарду чувство общности с оптиматами. Они решат и эту проблему… когда-нибудь.

Он сосредоточился на моруле. При такой степени увеличения стала заметна активность в области серосодержащих аминокислот. Свенгаард с ужасом понял, что это – изовальтин, генетический маркер скрытой микседемы, предвестник потенциального дефицита щитовидной железы. Тревожный изъян в почти идеальном состоянии. Надо будет поставить Поттера в известность.

Свенгаард снизил увеличение, чтобы изучить структуру митохондрий. Он проследил инвагинированную мембрану до напоминающих мешочки крист[4], вернулся вдоль второй наружной мембраны, сосредоточил внимание на гидрофильных головках. Да… недостаток с изовальтином можно исправить. Эта морула все еще могла стать совершенной.

Вдруг краем глаза он заметил мерцание.

«Боже правый, нет!» – Доктор напрягся. Он замер и не отрывая глаз от окуляра наблюдал за