Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине Страница 48

— Ты хочешь сказать, что его убили, невзирая на это?

— Возможно, охрана была не из лучших — его охраняли Флинк и Блум из обычной полиции.

— Казановы?

— Да, причем их бросили туда посреди ночи, во время бури и всеобщего хаоса. В их защиту, правда, можно сказать, что им пришлось нелегко. Там была неразбериха. Франса Бальдера застрелили в голову, пока парням пришлось разбираться с каким-то алкашом, откуда ни возьмись появившимся у ворот. Ну, сам понимаешь, убийца воспользовался шансом, когда их внимание ненадолго отвлекли.

— Звучит неважно.

— Да, работа кажется очень профессиональной, и в довершение всего им, похоже удалось хакнуть охранную сигнализацию.

— Значит, их было несколько?

— Мы думаем, да. Кроме того…

— Да?

— Есть кое-какие щекотливые детали.

— Которые понравятся СМИ?

— Которые безумно понравятся СМИ, — продолжил Экстрём. — Оказалось, например, что алкашом, появившимся у ворот, был ни больше ни меньше как Лассе Вестман.

— Артист?

— Именно. И это крайне неприятно.

— Потому что попадет на первые страницы газет?

— Отчасти, разумеется, да, но еще и потому, что мы рискуем заполучить массу скользких бракоразводных проблем. Лассе Вестман утверждал, что явился туда, чтобы забрать домой восьмилетнего пасынка, которого Франс Бальдер держал у себя, мальчика… Подожди минутку… я должен посмотреть, чтобы сказать правильно… мальчика, которому Бальдер, правда, приходится биологическим отцом, но за которым он, согласно постановлению об опеке, не способен ухаживать.

— Почему же профессор, который может заставлять компьютеры походить на людей, вдруг оказался не способен ухаживать за собственным ребенком?

— Потому что ему раньше катастрофически не хватало чувства ответственности, и вместо того, чтобы смотреть за сыном, он работал и, если я правильно понял, был вообще безнадежно плохим отцом. История в любом случае деликатная. Маленький мальчик, который, следовательно, не должен был находиться у Бальдера, по всей видимости, стал свидетелем убийства.

— Господи! И что он говорит?

— Ничего.

— Он в тяжелом шоке?

— Наверняка, но он вообще не разговаривает. Он немой и страдает тяжелой формой умственной отсталости. Поэтому нам от него никакой пользы не будет.

— Значит, предстоит долгое расследование.

— Если только не окажется, что у Лассе Вестмана имелась причина для появления как раз в тот момент, когда убийца проник на первый этаж и застрелил Бальдера. Вероятно, очень важно, чтобы ты побыстрее допросил Вестмана.

— При условии, что я возьму расследование на себя.

— Возьмешь.

— Ты уверен?

— Я бы сказал, что у тебя нет выбора. Кроме того, самое лучшее я припас под конец.

— И что же это?

— Микаэль Блумквист.

— А с ним что?

— Он по какой-то причине тоже там находился. Полагаю, что Франс Бальдер обратился к нему, чтобы что-то поведать.

— Посреди ночи?

— Очевидно.

— И потом его застрелили?

— Перед самым приходом Блумквиста, и тот, похоже, даже мельком видел убийцу.

Ян Бублански засмеялся. Такая реакция была неправильной со всех мыслимых точек зрения, и он не мог ее объяснить даже самому себе. Возможно, он отреагировал так от нервного напряжения или же от ощущения, что все в жизни повторяется.

— Ты что? — спросил Рикард Экстрём.

— Просто у меня небольшой кашель. Значит, теперь вы боитесь, что вам на голову свалится частный детектив, который выставит вас всех не в лучшем свете…

— Хм, пожалуй. В любом случае мы предполагаем, что «Миллениум» уже готовит материал, и я в данный момент пытаюсь изыскать законную возможность остановить их или, по крайней мере, поставить в определенные рамки. Не исключено, что это дело можно считать касающимся безопасности государства.

— Значит, нам на голову сядет еще и СЭПО?

— Без комментариев, — ответил Экстрём.

«Пошел к черту», — подумал Бублански.

— Этим делом занимаются Рагнар Улофссон и другие из отдела Охраны промышленности? — спросил он.

— Как я уже сказал, без комментариев. Когда ты можешь приступить?

«Пошел к черту еще раз», — подумал Бублански.

— Я приступлю только при определенных условиях, — сказал он. — Я хочу, чтобы со мною работала моя обычная команда: Соня Мудиг, Курт Свенссон, Йеркер Хольмберг и Аманда Флуд.

— Конечно, хорошо, но тебе придадут еще Ханса Фасте.

— Ни за что! Только через мой труп!

— Сорри, Ян, это не обсуждается. Радуйся, что тебе разрешают выбрать всех остальных.

— Тебе известно, что ты безнадежен?

— Мне доводилось это слышать.

— Значит, Фасте будет нашим маленьким агентом СЭПО?

— Отнюдь, но я считаю, что всем рабочим группам полезно иметь кого-то, кто мыслит по-другому.

— Значит, когда мы, остальные, избавились от всех предрассудков и предвзятых мнений, нам навязывают человека, который потянет нас обратно?

— Не говори глупостей.

— Ханс Фасте — идиот.

— Нет, Ян, он вовсе не идиот, а скорее…

— Кто же?

— Консерватор. Человек, который не позволяет себе поддаваться последним феминистским веяниям.

— И даже первым веяниям… Он, возможно, только сейчас признал за женщинами право голоса.

— Возьми себя в руки, Ян. Ханс Фасте является в высшей степени надежным и лояльным следователем, и я больше не хочу это обсуждать. У тебя есть еще какие-нибудь требования?

«Чтобы ты куда-нибудь провалился», — подумал Бублански.

— Я хочу сходить к врачу, и чтобы пока расследованием руководила Соня Мудиг, — сказал он.

— Разве это разумно?

— Чертовски разумно, — прошипел он.

— Ладно, ладно, я прослежу за тем, чтобы Эрик Цеттерлунд передал ей дела, — ответил Рикард Экстрём, скорчив гримасу.

Прокурор был совсем не уверен, что сам согласился бы взяться за это расследование.

Алона Касалес редко работала по ночам. В течение нескольких лет ей удавалось уклоняться от этого, не без оснований ссылаясь на ревматизм, который периодически вынуждал ее принимать сильнодействующие таблетки «Кортизона». От них ее лицо приобретало лунообразную форму, давление подскакивало вверх, и ей требовались нормальный сон и правильный жизненный распорядок. Тем не менее сейчас она находилась на рабочем месте. Было десять минут четвертого ночи. Алона под небольшим дождем проехала на машине от дома, из городка Лорел в Мэриленде, по шоссе 175-Ист и миновала указатель «АНБ, следующий поворот направо, только для сотрудников».