Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине Страница 49

После заграждений и электрифицированного ограждения она направилась в сторону черного, напоминающего куб главного здания Форт-Мида и припарковалась на большой беспорядочной стоянке справа от голубого, похожего на мяч для гольфа обтекателя, кишащего параболическими антеннами, и, пройдя через турникеты, поднялась на свое рабочее место на двенадцатом этаже. Особой активности там не наблюдалось, однако общая атмосфера была накалена. Алона довольно быстро сообразила, что ощущение повышенной серьезности распространяется по всему помещению от Эда-Кастета и его молодых хакеров, и, несмотря на близкое знакомство с Эдом, подходить к нему здороваться она не стала.

Вид у Нидхэма был совершенно безумный; в данный момент он стоял, отчитывая молодого мужчину, лицо которого излучало леденящий бледноватый свет — вообще странный парень, подумала Алона, как, впрочем, и вся компания юных гениев хакерского дела, собранная Эдом. Парень был молодой, анемичный, с прической точно прямо из ада. Кроме того, он странно сутулился — ему словно сводило судорогой плечи. Он периодически вздрагивал, возможно, всерьез пугаясь, а когда Эд поддал ногой по ножке стула, стало еще хуже. Парень, похоже, ожидал оплеухи, затрещины. Но тут произошло нечто неожиданное. Эд-Кастет успокоился и потрепал парня по волосам, как любящий отец, что было ему не свойственно. Нидхэм не слишком-то любил нежности и пустую болтовню. Он был ковбоем и никогда не решился бы проделать нечто столь подозрительное, как обнимать мужчину. Но, возможно, Эд пребывал в таком отчаянии, что даже решился проявить немного человечности. Брюки у него были расстегнуты, рубашка закапана кофе или кока-колой, лицо нездорово налилось кровью, а голос стал настолько хриплым и грубым, как будто он слишком много кричал, и Алоне подумалось, что никому в его возрасте и при его тучности не следует себя так изматывать.

Хотя прошло лишь около полутора суток, казалось, будто Эд и его парни прожили здесь неделю. Повсюду валялись стаканчики из-под кофе, остатки еды быстрого приготовления, заношенные бейсболки и худи, а от тел исходил кисловатый запах пота и напряжения. Компания совершенно очевидно переворачивала весь мир вверх дном в попытке отследить того хакера, и Алона в конце концов крикнула им с наигранным задором:

— Навалитесь посильней, ребята!

— Если б ты только знала…

— Ладно, ладно. Главное, засадите этого мерзавца!

Алона слегка кривила душой. Втайне она считала вторжение немного забавным. У них многие, похоже, считают, что могут делать все, что угодно, будто имеют карт-бланш, и им, пожалуй, даже полезно понять, что другая сторона способна нанести ответный удар. «Тот, кто наблюдает за народом, в конце концов сам оказывается под наблюдением народа», — так написал хакер, и Алона находила это довольно забавным, хотя, разумеется, не соответствующим действительности.

Здесь, во «Дворце головоломок»[44], господствовали над всем, и их недостаточность проявлялась только тогда, когда они пытались разобраться в чем-нибудь действительно серьезном, как она сейчас. Ее разбудил телефонный звонок Катрин Хопкинс, которая сообщила, что шведский профессор убит у себя дома, под Стокгольмом, и хотя для АНБ это дело особой важности не представляло — по крайней мере, пока, — для Алоны оно кое-что означало.

Убийство показывало, что она правильно истолковала сигналы, и теперь ей надо было посмотреть, не сможет ли она продвинуться еще на шаг. Поэтому она зашла в свой компьютер и открыла файл с общей картиной организации, во главе которой стоял неуловимый мистический Танос, но где имелось еще несколько установленных имен, таких как Иван Грибанов, депутат русской Думы, и немец Грубер — человек с отличным образованием, в прошлом подонок из большой и разветвленной сети, торговавшей людьми.

Вообще-то, она не понимала, почему у них этому делу отводилось столь скромное место и почему шефы все время отсылали ее к другим, более рядовым организациям по борьбе с преступностью. Ей же казалось вполне правдоподобным, что данная группировка может пользоваться государственной защитой или иметь связи с русской разведкой и что в целом это можно рассматривать как часть торговой войны между Востоком и Западом. Несмотря на небольшой объем материала и почти полное отсутствие однозначных доказательств, все же налицо были явные признаки того, что западная технология похищается и попадает в руки к русским.

Правда, составить общую картину действительно трудно, и не всегда даже удается установить, совершено ли преступление — или же просто в другом месте, по случайному стечению обстоятельств разработали аналогичную технологию. Кража в промышленности стала теперь понятием в высшей степени растяжимым. Там все время воруют и заимствуют — иногда в качестве части креативного обмена, иногда в силу того, что посягательству придается юридическая легитимность.

Крупные предприятия регулярно, с помощью грозных адвокатов, до смерти запугивают небольшие компании, и никто не видит ничего странного в том, что отдельные изобретатели оказываются более или менее бесправными. Кроме того, промышленный шпионаж и хакерские атаки часто рассматриваются как чуть ли не обычный анализ окружающего мира, и трудно утверждать, что здесь, во «Дворце головоломок», способствуют какому-нибудь подъему морали в данной сфере.

С другой стороны… От убийств нельзя отмахиваться с такой же легкостью, и Алона прямо-таки торжественно решила перевернуть все до единого фрагменты пазла, чтобы попытаться пробить в группировке брешь. Но далеко не продвинулась. Она успела, по сути дела, только вытянуть руки и помассировать затылок, когда услышала позади себя шаги и пыхтение.

Это оказался Эд, и вид у него был весьма странный, совершенно перекошенный. Вероятно, у него спина тоже надломилась. Стоило Алоне взглянуть на него, как ее собственной шее сразу стало лучше.

— Эд, чем я обязана такой чести?

— Похоже, у нас появилась общая проблема.

— Присаживайся, старичок. Тебе надо посидеть.

— Или чтобы меня растянули на дыбе. Знаешь, на мой ограниченный взгляд…

— Не принижай себя, Эд.

— Ни черта я себя не принижаю. Но, как тебе известно, меня не волнует, высокий у кого-то чин или нет, или кто там что считает. Я концентрируюсь на своем. Я защищаю наши системы, и единственное, что меня действительно впечатляет, это профессионализм.

— Ты завербовал бы самого дьявола, будь он талантливым компьютерщиком.

— Во всяком случае, я испытываю уважение к любому врагу, если он достаточно компетентен. Ты меня понимаешь?