Дмитрий Янковский - Огненный шторм Страница 48

Наш бомбардировщик, набирая скорость, летел к верхней границе атмосферы. Громыхнул взрыв, и левое крыло охватило пламя. Последний торпедный катер протаранил нас.

– Повреждение первого и второго двигателей. Они работают, но заглушить их не удается, – Свердлов занял свое место.

– Отключи двигатели от центральной топливной системы.

– Не выходит. Заглушка первого двигателя закрывается только на три четверти, а второго – наполовину.

– Тогда отключи левый крыльевой бак от центральной топливной системы. Выключить третий и четвертый двигатели. Разогнать первый и второй до максимума, активизировать форсажные камеры. Начать слив горючего из левого крыльевого бака.

Мой план был прост. Сжечь и слить все горючее, доступное поврежденным двигателям. После этого аварийные системы остановятся и самолет развернется на двух оставшихся, чтобы завершить операцию.

– Первому, говорит бомбардировщик. Мы уходим на орбиту, чтобы устранить неисправность. Расчистите пока внизу.

Я с тревогой смотрел на датчик скорости. Если она станет слишком высокой, прежде чем мы выйдем из плотных слоев атмосферы, то ракеты с крыльев просто сдует. Но вскоре цифры индикатора топлива подошли к нулю. Включились вспомогательные двигатели, самолет развернулся, и мы вновь полетели к планете.

– Что с Игнатьевой? – спросил я вошедшего Кошкина.

– Ничего страшного, только ударилась головой.

– Ясно. Садись на ее место. Надеюсь, на этом наши неприятности закончились.

– Не совсем, – подал голос Свердлов. – Из-за наших маневров заклинило гидравлические держатели барабанных пусковых установок. Они не выдвигаются из корпуса. Мы не можем стрелять.

– Плохо дело. Поступим так. Сначала наведем все ракеты на цели. Потом одновременно с залпом крыльевых ракет сбросим поочередно установки и только после этого активируем находящиеся в них ракеты.

Решение было принято. Теперь необходима быстрота. Аннигиляционная ракета вызывала огромную ударную волну, поэтому самолету следовало уйти еще до того, как первая боеголовка взорвется. Мы снизились еще на двадцать километров, и я начал подготовку к бомбежке. Снять ракеты с предохранителей было делом нескольких секунд, а после этого бортовой компьютер сам вводил данные о точке назначения каждой ракеты в ее процессор. И вот ракеты уже готовы к запуску.

Я опустил руки на клавиатуру приборной доски. «Открыть бомболюк». На мониторе передо мной появилось изображение с нижней задней камеры. Бронированные сворки разошлись в стороны.

Положив пальцы на необходимые кнопки, я посмотрел на Паршкова.

– Да благословит нас Президент! – кивнул он мне, слегка улыбнувшись.

Я надавил одновременно три кнопки: «Запуск ракет правого крыла», «Запуск ракет левого крыла» и «Пироболты 1 ПУ». Одновременно с глухим взрывом пироболтов, разрывающих держатели пусковой установки, двенадцать мощнейших ракет сошли с пилонов и понеслись к своим целям. На мониторе появилась пусковая установка, увлекаемая вниз притяжением.

Я вдавил кнопку «Запуск ракет первой ПУ». Синхронно включились двигатели восьми ракет. Некоторое время они летели вместе, сдерживаемые конструкцией установки, но потом разорвали ее и устремились к указанным им точкам пространства.

«Пироболты 2 ПУ». Новый маленький взрыв, и вторая установка вылетела из корпуса. Но на этот раз за нею вышла небольшая – около метра – стальная балка, видимо, оторванная взрывом пироболтов. Стиснув зубы, я вжал «Запуск ракет второй ПУ», но понял, что не успеваю. Вся установка, увлекаемая ракетными двигателями, понеслась вперед, но недостаточно быстро. Балка продолжала лететь вниз. Прямо перед ней проскочила боевая часть ракеты, и балка врезалась в топливный бак. Топливо начало вытекать. Установка разорвалась, и ракеты, в том числе и поврежденная балкой, понеслись в разные стороны.

– Паршков, уходим как можно быстрее. Кошкин, передай отступление истребителям.

Я понимал, что сейчас все решают секунды. Вскоре трение об атмосферу нагреет вытекающее из бака топливо До температуры горения, и тогда произойдет взрыв. От него взорвутся все 22 боеголовки. Будет гореть все, что окажется рядом. Если мы окажемся в ударной волне, то от нас останутся одни обломки.

Самолет несся почти вертикально вверх. Оставшиеся два двигателя работали вовсю, сжигая топливо в форсажных камерах. Но их мощности не хватало. Через десять секунд приборы зарегистрировали взрыв, а еще через двадцать две секунды корабль бешено закрутился от удара волны. Я отключился.

Очнувшись, я понял, что был без сознания всего несколько секунд. Однако за это время корабль перестал вращаться и набрал большую скорость. На экране было видно, что вместе с нами от планеты летят три точки. ТРИ? Две – это «Су-250», оставшиеся от группы прикрытия, но что за третья точка?

Оглядевшись по сторонам, я понял две вещи. Первая – это то, что весь экипаж, кроме меня, находится без сознания, и вторая – что я тоже начинаю его терять. Уже откидываясь на спинку кресла, я заметил цифры на датчике сверхсвета: 16, 17, 18. Затем наступила темнота.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

ПРЕДАТЕЛИ

Время неизвестно. Место неизвестно

Удар страшной силы потряс корабль. Он прошел еще некоторое расстояние и остановился. Я открыл глаза. В кабине было светло. Странно, мы ведь летели ночью. Хотя ночь в космосе – понятие относительное.

Я отстегнул ремни и встал. В иллюминаторе был виден пейзаж какой-то планеты, сильно напоминающий пустыни североамериканского континента Земли. Я хорошо знал такие ландшафты, так как прошел по ним с боями не одну сотню километров во время Третьей мировой.

Посмотрев на датчик скорости, я ужаснулся. Там горела цифра «21 603». Счетчик, видимо, испортился при ударе. Но страшным было не это. Максимальная скорость, которой удавалось достичь кораблям Федерации, равнялась 314 скоростям света. Но еще больше меня поразил автоматический бортовой календарь. Он показывал 07:52:59 10.08.3282. Мы пробыли без сознания более двадцати суток! Я быстро прикинул расстояние, пройденное нами, и получилось, что мы находимся приблизительно в 12 с половиной тысячах световых лет от Фарага. Ситуация серьезная, что и говорить. Надо будить экипаж.

Подойдя к Паршкову, я похлопал его по щекам. Никакой реакции. Пришлось достать из-под своего сиденья аптечку и вытащить оттуда несколько белых цилиндриков – ампул с антишоковым средством. Приложив один конец ампулы к вене на руке Паршкова, я резко нажал на другой. С легким толчком игла вошла в руку бойца. Послышалось шипение, и антишоковое средство впрыснулось в организм. Через некоторое время генерал открыл глаза.