Дмитрий Янковский - Огненный шторм Страница 49

– Где мы, товарищ маршал? – было первым, что сказал Паршков.

– Сам хотел бы знать, – усмехнулся я и сунул ему в руку пару ампул. – Разбуди Кошкина и Свердлова. Пойду посмотрю, что с Игнатьевой.

08:06:02

– Ситуация следующая, – сказал я, когда все собрались в кают-компании на нижней палубе. – Когда сдетонировали боеголовки одной из ракет, образовалась мощная ударная волна. В тот момент, когда она настигла нас, самолет уже приобрел достаточную скорость. Именно поэтому машину только тряхнуло, а не разорвало на части. Волна подхватила бомбардировщик и понесла дальше, ускоряя машину. По какой-то причине включился сверхсветовой двигатель. Несколько ударных волн от детонации других ракет придали нам еще большее ускорение. В конечном итоге наша скорость в 21 603 раза превышала скорость света. В таком режиме мы летели более двадцати суток и достигли данной планеты. Как стало ясно из записей компьютера, топливо подходило к концу, и самолет в автоматическом режиме затормозил и сел на эту планету. Она удалена на расстояние 12 457 световых лет от ближайшей известной нам системы и является единственной в системе желтой звезды, сильно напоминающей Солнце. Сама планета также похожа на Землю. Кислорода в атмосфере – 32 процента, гравитация на 16 процентов меньше земной, температура атмосферы – 19 градусов Цельсия, давление – 740 миллиметров. Что будем делать?

– Возвращаться нужно. Домой, – уверенно заявила Игнатьева.

– Точно, – кивнул Свердлов.

– Согласен. Однако тут возникает ряд серьезных проблем. С помощью трансформаторов, имеющихся у нас на борту, мы способны произвести достаточно топлива в приемлемые сроки, но, даже наполнив им все баки, мы не сможем достаточно долго идти в гиперпространстве. Там ведь нужно держать двигатель на постоянной мощности, иначе сопротивление, порождаемое стенками тоннеля, остановит корабль и выбросит его из гиперпространства.

– Сколько топлива понадобится на гиперпереход? – задал вопрос Свердлов.

– 750 тонн. А баки самолета рассчитаны только на тринадцать. Да из этого нужно вычесть три тонны, что вмещает левый крыльевой бак, который вводить в строй нельзя без предварительного ремонта первого и второго двигателей. Для того чтобы придать нашему самолету достаточное ускорение, понадобится мощный взрыв. Антиматерию использовать нельзя, поскольку она сложна в производстве для неспециализированных трансформаторов, да и то, что мы уцелели после аннигиляционного взрыва, является случайностью. Поэтому предлагаю использовать уран. Но этот элемент тоже довольно сложен в производстве, и нам придется задействовать все трансформаторы. Вопросы?

Все молчали.

– Отлично. Тогда за дело.

Разобрав аварийный запас оружия, мы спустились на нижнюю палубу. Самолет лежал на брюхе, и было невозможно воспользоваться нижним люком. Поэтому мы решили открыть один из боковых аварийных.

– Ну что, начали? – спросил я и положил руку на рычаг открытия двери.

– Не томите, командир, – сказала Игнатьева.

Я дернул рычаг, и послышалось шипение. Так как давление в самолете было выше чем в атмосфере планеты, то воздух покидал бомбардировщик. Дверь отъехала в сторону. Я теперь уже не через стекло кабины оглядел местность.

– Эх, ребята, плохие воспоминания навевает мне этот пейзаж.

– А что такое? – удивленно спросил Паршков.

– Да так, уж очень здесь похоже на Землю. Во время Третьей мировой, когда я командовал ротой спецназначения, мне дали задание незаметно проникнуть на одну американскую базу. Много шума она наделала в мирное время. Ее когда-то называли «Зона 51», считали, что американцы хранили там разбившееся НЛО.

От люка до земли было всего около полутора метров. Я присел на край люка и спрыгнул.

– И что, вам удалось проникнуть на эту базу? – спросила Игнатьева, спрыгивая за мной.

– Удалось. Но нас ждали. Какой-то негодяй, видимо, проболтался о готовящемся рейде, и мы попали в засаду. У меня в роте было сто двадцать человек. Ударная группа – пятьдесят. Я был с ними. Когда мы отступали, пересекая открытое пространство, на нас выставили прожектора и предложили сдаться. Ну мы их послали подальше. – Я отошел, освобождая Паршкову место для приземления. – И тогда они открыли огонь практически в упор. Причем из гранатометов и пулеметов. Хорошо еще, что наша группа огневой поддержки и группа прикрытия не оплошали. У группы поддержки было два миномета и пять автоматических станковых гранатометов. Они нас прикрыли, но мины и гранаты пролетали буквально над нашими головами. А группа прикрытия зашла в тыл американцам и ударила. Еще они успели заминировать самолеты на взлетной полосе и несколько зданий. Короче, мы устроили американцам фейерверк. Но и наших много погибло. В конце акции я с несколькими бойцами защищал один проход между зданиями, чтобы дать нашим время отойти. Американцы до того озверели, что… Кошкин, ну, что ты там копаешься? – перебил я сам себя, заметив, что он до сих пор стоит в люке. – Высоты, что ли, испугался? Может, тебя поймать?

– Не надо, – голос генерала прозвучал удивительно холодно. – Лучше бросьте автомат.

– Что? – изумилась Игнатьева.

– Делайте, что вам сказано, – в проеме появился Свердлов. В руках обоих были «АК-1000», нацеленные на нас.

События понеслись галопом. Игнатьева вскинула автомат, нажала на крючок и одновременно с этим отпрыгнула в сторону, выталкивая Паршкова из зоны обстрела предателей. Я разжал руки и мгновенно создал на ладонях электромагнитное поле, направленное на автоматы Свердлова и Кошкина. Свердлов не удержал автомат в руках, и тот вылетел из его ладоней. Но Кошкин крепко вцепился в оружие. Мощное электромагнитное поле вытащило генерала из проема люка. Он упал на землю, от удара автомат выскользнул у него из рук. Но, надо отдать ему должное, предатель не растерялся.

Мгновенно вскочив, он вытащил из ножен «ШН-34» – аварийный штык-нож. Я достал свой клинок и перехватил его так, чтобы лезвие шло параллельно руке. Кошкин резко атаковал. Я не отступил и легко парировал удар. В движениях генерала чувствовалась какая-то двойственность. С одной стороны, было видно, что он хорошо физически подготовлен и знает теорию ножевого боя, а с другой – что он никогда не применял эту теорию в бою. Создавалось впечатление, что Кошкин просто прочитал инструкцию по ножевому бою, но совсем не отрабатывал приемы на практике. Он постоянно опаздывал.

Этим я и воспользовался. Дернувшись влево, будто пытаясь нанести удар с этой стороны, я заставил Кошкина соответствующим образом перестроить защиту. Он успел разгадать мой маневр, но было поздно. Он еще переносил свой вес на правую ногу, а я уже резко отпрыгнул вправо и нанес удар ножом в основание шеи Кошкина, перебив позвоночник. Выдернув клинок, я огляделся и заметил в проеме люка Свердлова, который целился в Игнатьеву из пистолета.