Сергей Самсошко - Три рассказа, будоражащих нервы. Современная проза Страница 5

А потом, идут задушевные истории, кто, как и где отличился в лучшую сторону. Проявил героизм. Застукал взяточника. Вычислил стукача. Выяснилось, что выпивка уже подошла к концу. Пора бы сходить в магазин. Все начинают суетиться, одеваться. Хором запевают «Ой, мороз, мороз!…". Двигаются всем своим культурным обществом в магазин. Но так оттуда и не возвращаются.

Эпизод 3

На утро Иван просыпается в юлиной постели. Голый. Ну почти голый, – на нём милицейский китель. На щеках красуется сладко-красная помада. Вспоминает, играли в злого полицейского, задерживающего проститутку. Видимо, она всю ночь смягчала суровый нрав полицейского. А китель, видимо, когда-то принадлежал бывшему мужу Юли.

В голове стоит шум. В квартире царит беспорядок. Юли нет дома. Проснулась гораздо раньше. И вообще, уже не утро на двенадцатый час дня.

Первым делом Иван пытается найти вещи. Находит трусы. Надевает. Шагает на кухню. Открывает кран. Хлебает с ладошек холодную воду. Умывается. Выдавливает в рот немного зубной пасты. Полоскает рот. Щётки-то своей нет. Затем, открывает холодильник. Достаёт сливочное масло и колбасу. Намазывает бутерброд. Заваривает крепенького чаю. Завтракает. Ведёт себя по-хозяйски. Создаётся впечатление, будто уже лет десять здесь живёт. Залезает в ванную. Моется. Приводит себя в надлежащий вид, причесывая волосы.

Вспоминая обрывками прошедшую вечеринку, ухмыляется. Звонит Юле. Спрашивает, где она сейчас находится, и как насчёт работы. Юля говорит, что как раз таки находится на работе, и уже переговорила с начальством. Его берут на место швейцара. Основной обязанностью будет встречать гостей у входа, таскать чемоданы. Иван спрашивает – сколько будут платить? Юля отвечает, поначалу он будет зарабатывать десятку. Но, если добросовестно будет служить, то и на пятнадцать выслужится. А жить в гостинице ему вовсе не обязательно – может остановиться у неё. Иван соглашается. Да и выбора нет. Надо как-то устраиваться. Спрашивает, когда можно приступать к работе? Юля отвечает, начать может уже с завтрашнего дня. «Это хорошо…» – подумает Иван. Успеет заскочить домой. Показаться матери на глаза. А то, места себе не находит. Допивает чай. Одевается. Закрывает дверь на ключ. Мчится домой.

Едет в автобусе. Смотрит в окно. Мысленно перебирает варианты отговорок. Пытается объяснить двухдневное отсутствие. Придумывает красивую легенду, что всё это время был занят поиском работы. Хотя, почему придумывает?… Ведь это почти правда. Ведь всё остальное, как бы сказать… – само привязалось.

Сходит с автобуса. Расторопно направляется к дому. Идя по знакомому двору, постепенно замедляет шаг. Всё медленнее… и медленней… Садится на скамейку около подъезда. Ему становится тошно. Чувствует себя виноватым. Пытается найти объяснение. Взять под контроль эмоции. Преодолевая сомнения, тяжело поднимается на четвёртый этаж. Открывает дверь квартиры. Заперта. К счастью, есть ключи. Всё таки открывает. С осторожностью заходит внутрь. Разувается. Снимает пальто. Вешает на крючок. Входит на кухню. Никого. Заглядывает в комнату. Тоже пусто. И вообще в квартире никого нет. «Странно. – думает Ваня. – Ведь сегодня воскресенье. Мать должна быть дома.» Хочет позвонить. Увы, батарея разряжена. Достает из комода зарядку. Включает. Снова пытается позвонить. Абонент не отвечает. «Странно. – думает Иван. – Может не слышит?…» Набирает ещё раз. И ещё. Молчок. Абонент не отвечает. Начинает тревожиться. Метаться по комнатам. Затем, спускается этажом ниже. Стучится в дверь Марфы Васильевны.

Та открывает, и говорит:

– Вот он, Голубчик!… Явился. Где ж ты пропадал всё это время?…

– Работу искал. – уклончиво отвечает Голубчик. – Марфа Васильевна, вы мать не видели?… Может она у вас гостит?…

– Как же, видела. – отвечает старушка. – Нет, не у нас она гостит.

– А, где же?… – осторожно спрашивает Иван.

– В больнице, милый мой!… Сердечный приступ у неё случился. Вот из-за таких, как ты!… – укоряет Марфа Васильевна.

– Ясно… – виновато повесил голову Иван. – Так, она умерла что ли?!… – напугано спрашивает.

– Откуда мне знать. Может и умерла уже. Меня ведь об этом не уведомили. Поезжай – узнаешь.

Иван быстро одевается, гонит в больницу. По дороге ему видятся ужасающие картины похоронных процессий. Видит, как мать уже лежит в гробу. Слышит, как священнослужитель отпевает заупокойную мессу. Машет кадилом. Чувствуется запах ладана. Видит опавшее, могильно – бледное лицо матери. На лбу чёрная ленточка. Руки сложены на груди. В руках воткнута свечка. Видит, как спускают на верёвках в могилку. Собравшиеся бросают землю. Могильщик устанавливает крест у ног. Не удержавшись от нарастающего ужаса, Иван плачет. Молит Господа, чтобы всё обошлось. Что он вовсе не хотел, чтобы так получилось. И, что он готов пойти на любой компромисс, лишь бы мать поскорее выздоровела. Взявшись за голову, кричит сквозь слёзы: «Господи, за что?!… За что?!…»

Эпизод 4

Приехав в городскую больницу, Иван мечется по этажам. Спрашивает у прохожих, где тут находится реанимационное отделение. Отвечают, надо идти на первый этаж. То есть, видно, промахнулся в спешке. Прибегает в реанимацию. Дверь, как правило, в таком отделении заперта. Не пускаю никого, даже родственников. Дождавшись, пока кто-нибудь выйдет из отделения, бросается на первую попавшуюся медсестру. Спрашивает Смирнову Анну Петровну. Отвечают, что её уже перевели в кардиологическое. Говорят, это на четвёртом этаже.

Иван бежит по лестнице на четвёртый этаж. Зайдя в кардиологическое отделение, видит пост медсестры. Видит, как больные тяжело перемещаются по коридорам отделения, держа в руках кардиостимуляторы. Какой-то врач делает замечание по поводу верхней одежды и бахил. Снимает пальто. Видит при входе коробку с бахилами. Расторопно натягивает. Спрашивает у врача, где лежит Смирнова Анна Петровна. Ему указывают на пост медсестры. Там говорят номер палаты. Заходит в палату. Видит лежащих больных. Пытается найти среди них матушку. Вот он замечает её. Бросается к кровати. Хватает за руку. Плачет. Кричит: «Мама!… Господи, мама!… Как же я рад, что ты жива!…»

Анна Петровна поднимает тяжёлые веки. Слаба. Немного упало зрение. Присматривается. Узнав сына, лицо просияло. Потянулась улыбка. С трудом выговаривает:

– Ивашенька… Сыночек… Слава Богу живой.

– Живой, мама!… Живой!… Не стоило так переживать.

Анна Петровна кашляет. Иван видит на тумбочке стакан с водой. Подносит ей. Она делает пару глотков. Брезгливо отодвигает стакан рукой.

– Почему ты не позвонил?… – требовательно спрашивает Анна Петровна.

– Не знаю, мама… – виновато повесил голову Иван. – Боялся, снова начнётся скандал.

– Всё равно ведь надо было предупредить. Хотя б два слова сказать. Мол, жив, здоров, в тепле, сухе…

– Прости, мама. Надо было… Конечно, надо было… В следующий раз так и сделаю.

– Обещай мне. – требует Анна Петровна.

– Обещаю. – покорно отзывается Иван.

– Так, где ты был всё это время?… – принимается допрашивать мать.

– Я работу нашёл.

– Кем?…

– Швейцаром в гостинице. Там и ночевал всё это время.

– А ты возмужал. – замечает Анна Петровна.

– Да ладно, ма!… Меня всего два дня не было.

– Ну, два – не два, а кое-какие изменения заметны. Вон, даже кадык выпирать стал.

В общем, начали они тихо беседовать. Анна Петровна, вдруг вспомнила, как он упал в лужу, когда был маленький. Рассмеялась. Она тогда вела его в садик. Он отдёрнул руку и побежал. Быстро, быстро побежал, сломя голову в сторону садика. Споткнулся о камень. Плюхнулся в громадную лужу. Но, не утонул. За счёт дутого комбинезона болтался на воде, раскинув в стороны маленькие рученьки.

Услышав эту историю, Иван смущённо улыбается. Затем, она начинает рассказывать, как бегал с голой жопой по речке. Ловил каких-то лягушек. «Ну ладно, ма!… Здесь же люди.» – стеснительно упрекает Иван. Вспоминает, как порезал себе ногу на этой речке. Какой-то ржавой железякой распорол полступни. Сколько хлопот было. Река находилась за городом. Долго не могли вызвать скорую помощь. Выбежали на дорогу. Начали ловить попутку. Добрый дядька остановил. Взял пострадавших. Отвёз в ближайшую больницу. Из-за того, что долго не могли оказать первую помощь, началось заражение крови. Анна Петровна ночами приглядывала, не спала. Но, слава Богу всё обошлось.

Вспоминает, как Ваня размалевал чернилами дедушкину фотографию. Объявил, что собирается стать художником. Тогда ему было всего три годика. Больные в палате принялись хохотать. Каждый начал рассказывать про своих детей. О том, как один мальчик засунул вишнёвую косточку в ноздрю. Долго не могли достать. А, когда уснул она сама выпала. А кто-то рассказал страшную историю, как малыша покусала бешеная собака. Ничего не успели сделать, малыш скончался. После этой животрепещущей истории, нависло чугунное молчание.