Борис Долинго - Аэлита. Новая волна /002: Фантастические повести и рассказы Страница 55

— Вот как сознание выглядит… — задумчиво протянул Саймон, тоже глядя на Точку.

Новобранцам перед погружением, как водится, ничего толком не объяснили. Илья не мог упустить возможности для демонстрации своих познаний и начал маленькую лекцию, которую бывалые бойцы уже выучили наизусть:

— Сознание — это весь мир, в котором мы сейчас находимся: и пещера, и равнина снаружи. Если быть точным, то мы в предсознании. Это своего рода прихожая для погружения. А Точка Входа — дверь внутрь личности. Там все как на ладони: можно увидеть ход мыслей, потрогать эмоции, рассмотреть воспоминания детства.

— Ты туда ходил?

— До появления чужих только тем и занимался. Душевнобольных лечил. Теперь вот только в предсознание группы вожу.

— А эти, — Саймон кивнул на завал, за которым копошились пришельцы, — как сюда попадают?

— До сих пор толком не понятно… — вздохнул Илья. — Каким-то образом устанавливают на расстоянии ментальный контакт между человеком и кем-то из своих. Два предсознания образуют единое пространство с двумя Точками Входа. Одна человеческая, другая — чужая. Ну а потом в предсознание чужого забрасывают своих эгодайверов. Так и встречаемся. Если, конечно, успеваем человека, впавшего в кому, до Института довезти и свою группу закинуть за те несколько часов, что нужны для установления контакта. Что дальше — ты сам видел.

Саймон покачал головой, вспоминая недавнюю бойню:

— И вот так каждый раз? Они нас… ну, бьют…

— Был один удачный выход, месяца два назад. Пришельцы маловато дайверов забросили, а мы, наоборот, на полную катушку, сколько сознание вместило, человек сорок. Наших дайверов все равно перебили, конечно, но у одного парня получилось в разгар боя прокрасться к Точке Входа чужого и дальше, в сознание. Представляешь, сколько данных мы тогда получили?

— Теперь мы все про них знаем?

— Не все, естественно. Точно знаем, что этих тварей немного, несколько тысяч. Их выжили с родной планеты более технически развитые виды, и теперь они странствуют. Корабль сейчас где-то в пределах Солнечной системы. Атакуют в основном ученых. Пока не ясно зачем. Может, новая форма промышленного шпионажа, может, что-то большее. Неужели вам не объясняли?

— Да нет, говорили. Просто я как-то не поверил. Думал, для поддержания духа… Ну, пропаганда, что мало их…

Снаружи с грохотом сползла груда камней. Мы вскочили на ноги, готовясь к схватке, но преграда устояла. Чужие продолжали разгребать завал.

Вера проворчала, усаживаясь на пол:

— Господи, как умирать надоело. В семнадцатый раз уже…

— А что чувствуешь, когда умираешь? Там, в физическом мире… После выхода.

Саймон спросил только сейчас, хотя его, новичка, этот вопрос не мог не интересовать.

— Боль, — ответила Вера спокойно, — много боли. Хуже всего, если здесь руку или ногу оторвут. Глазами видишь, что все на месте, а боль жуткая! В первый раз у меня две недели ушло на то, чтобы прийти в себя.

— Привыкнешь, — вступил в разговор Илья. — Я так много раз погибал, что фантомные боли исчезают через пару дней, на третий могу снова погружаться. Ко всему привыкаешь.

Минут десять все молчали, затем Саймон спросил:

— Неужели по-другому нельзя? Ну… не голыми руками драться.

— Саймон, если бы можно было сделать что-то более эффективное, то сделали бы! К сожалению, мозг не обманешь. Можно сколько угодно уговаривать себя, что ты большой и сильный, но во время погружения все равно окажешься таким, какой ты есть. А оружие, сам понимаешь, с собой не возьмешь.

— Не знаю… драться с этими тварями голыми руками глупо, — Саймон покачал головой.

— Не сдавать же профессора без боя, в самом деле? — Веру начал раздражать настрой малоопытного Саймона. — Наши фантомные боли — ничто по сравнению с тем, что грозит ему.

Илья откинулся на спину, беззлобно выругался и произнес:

— Эх, природа-мама, на кого ты нас такими слабыми сделала? Не представляю, как наши предки выжили в далекие времена…

— Как-как… головой думали, вот и выжили. На Земле всякого зверья полно водилось. И с этими справимся…

Интересно, Верка сама верит в то, что говорит?

— Вот только проблемка маленькая есть, — произнес Илья в потолок. — Они разумные. Не глупее нас, при этом в свалке один десятка людей стоит… Мы без своих орудий никто. Безволосые обезьяны.

— Илья. Зачем этот разговор?

Полный спокойствия голос Камацу предотвратил назревавший спор, совсем неуместный сейчас. Я и сам подумывал вмешаться, но японец опередил. Илья пожал плечами. В пещере снова наступила тишина. Только сыпались камни по ту сторону завала. Чужие копали беспрерывно.

Саймон запел что-то заунывное, явно не на английском. Должно быть, на языке индейского племени, откуда он родом. Камацу, Илья, Вера и я молча слушали. Индеец сидел с закрытыми глазами и раскачивался, словно в трансе. Я тоже закрыл глаза и слушал. Не знаю, как долго он пел. Минуту, две, пять…

— Саймон?! — Верин возглас раздался, как только оборвалось пение.

Саймона в пещере не было, зато на полу сидел филин. Птица обвела нас немигающим взглядом янтарных глаз. Никто не проронил ни слова, но выражения лиц были достаточно красноречивы. Камацу, обычно воплощение невозмутимости, и тот сидел раскрыв рот. Пауза длилась секунду, затем филин исчез, и перед нами снова оказался Саймон, улыбающийся как ни в чем не бывало. Первой из ступора вышла Вера:

— Как это ты?

— Я всегда был птицей, — гордо заявил Саймон. — Мое индейское имя — Серый Филин. Племя верит, что у каждого есть свое животное. Раньше я только разговаривал со своей птицей, а здесь смог принять ее облик!

— Ты можешь стать кем-нибудь другим? Леопардом? Или тигром? — поинтересовался практичный Камацу.

— Еще лучше — слоном! — Илья, кажется, не шутил.

— Нет. Я — филин.

— Жаль… слон бы нам не помешал.

— Мы в следующий раз можем взять с собой кого-нибудь из соплеменников Саймона, — предложил я. — Какого-нибудь Пятнистого Ягуара. То-то чужие удивятся.

— Зачем ждать следующего раза? — удивился Саймон. — Давайте посмотрим на ваших зверей.

— Но мы не индейцы… — растерянно произнесла Вера.

— То, что вы не верите в своего зверя, не значит, что его нет.

Спорить с Саймоном никто не стал. Идея принять звериный облик казалась чертовски привлекательной. Всем хотелось заполучить для предстоящей драки когти или зубы. Илья, как настоящий ученый, вызвался попробовать первым. Саймон сел напротив него и начал объяснять:

— Закрой глаза. Дыши ровно. Представь себе логово, где живет твой зверь. Расщелину в скале, лаз под землю, дупло или нору. Какой угодно выход из темноты на свет.