Владимир Контровский - Трудно быть богом обитаемого острова Страница 58

Куда идти, было понятно, — вверх по склону, там, где отчётливо были видны тёмные зевы пещер, горел высокий бездымный костёр, и стояли люди, десятка два, — однако Максим с Радой, соблюдая ритуал, неспешно последовали за проводником. В первобытных ритуалах есть своя польза, думал Мак, шагая за горцем, — ещё до начала разговора можно спокойно рассмотреть тех, с кем будешь говорить. Так, пока я не вижу ничего необычного — костёр, разостланные на земли шкуры (первобытная мебель), торжественность на смуглых лицах. Еда-питьё — ну, это само собой, как же без тостов и прочего. А вот это у нас, надо полагать, вождь-старейшина — седой, и держится с достоинством императора. Хм, честно-то говоря, я ожидал большего… Чего именно? Не знаю — во всяком случае, не примитивного заседания возле костра у входов в пещеры — горцы всё-таки, легендарное племя Птицеловов. Ладно, посмотрим, что будет дальше…

— Народ Зартака и я, Хранящий Память, — звучно произнёс седовласый на хорошем имперском, когда Максим с Радой приблизились к огню, — приветствуют Святого Мака и ту, что идёт с ним рядом. Люди племени Птицеловов рады, что вы приняли наше приглашение. Садитесь, гости, — он широким жестом указал на шкуры, — ваши места здесь, рядом со мной.

Максим почувствовал лёгкое разочарование — очередной мелкий первобытный царёк, рудимент давно минувших эпох, представляющий интерес лишь для космоантропологов, но не для прогрессоров. А я-то размечтался, поверил в сказку, подумал он с досадой, стараясь, однако, чтобы разочарование не слишком явственно проступило на его лице — зачем обижать хозяев? И потом, не стоит делать поспешных выводов — всё ещё только начинается.

— Я и моя жена рады, что нашли дорогу к вашим кострам, — ответил Мак, адаптируя речь под ритмику голоса старейшины. — Прости, что нам неведом язык племени гор.

А мех мягкий и густой, подумал он, усаживаясь вместе с Радой на звериные шкуры. Интересно было бы поохотиться на носителей этих шкур — такая охота наверняка будет не хуже пандорской охоты на тахоргов или на панцирных волков.

— То, что тебе неведом язык племени гор, — медленно проговорил вождь, — это не так важно. А знаком ли тебе этот язык, пришелец со звёзд? — и старейшина произнёс длинную тираду на певучем языке, абсолютно незнакомом землянину Максиму Каммереру.

Хорошо, что я сижу, подумал Максим, а то можно было бы упасть от изумления. Во-первых, «пришелец со звёзд» — это значит, что Птицеловы прекрасно знают, кто я такой (не говоря уже о том, что им известно само понятие «звёзды»). А во-вторых — язык, на котором заговорил вождь, не саркшианский: он не похож ни на один из известных мне языков этого мира — слишком уж нетипичная у него тональность. Эх, сюда бы хорошего структурального лингвиста, он бы разобрался, что к чему.

— Нет, Хранящий Память, — ответил он с видимым сожалением (что было нетрудно — ему действительно был жаль, что он не знает этого певучего языка), — этот язык мне неведом. А чей он, вождь Птицеловов?

— Жаль, — старейшина не скрывал своего разочарования, — мы надеялись, что ты тот, кого мы ждали и ждём. Это язык Детей Неба, наших прародителей, давших жизнь племени гор и обещавших вернуться, когда придёт срок, и мир наш окажется на грани гибели. Жаль, пришелец… Хотя это может означать только то, что ты из другого племени звёздных людей — обитаемых миров бесконечное множество, и они населены множеством разумных рас.

Спокойно, сказал себе Максим. Потомки небесных богов — это обычная мифология, знаем мы про таких детей, читали. А вот абориген замкнутого мира, с поверхности которого даже не видно звёзд, рассуждающий о множественности обитаемых миров так, словно речь идёт о чём-то обыденном и само собой разумеющемся — это уже серьёзно. Очень серьёзно, так что не зря я сюда приехал, и лучше мне спрятать подальше снисходительность и мысли о примитивных дикарях, рудиментах прошедших эпох.

— А где Ирри Арритуаварри? — спросил он, чтобы получить маленькую передышку и собраться с мыслями. — Ваш посланец, приходивший к нам в Город, — я его не вижу.

— Ирри нет — он ушёл к живущим в личине зверя. Он разведчик — у него своя тропа. Разве тебе, — в голосе горца прозвучала едва уловимая ирония, — не хватает собеседников? — он обвёл рукой сидевших у костра. — Мы все готовы говорить и слушать, Святой Мак.

— Ирри был первым человеком твоего народа, которого я встретил, — пояснил Максим (это что ещё за звероликие такие, и где они живут?), — поэтому я о нём и спросил. А людей для беседы здесь достаточно, Хранитель Памяти (кажется, получилось нормально — вежливо, но с достоинством). Расскажи мне о ваших прародителях, вождь, — может быть, мне известно это звёздное племя.

Рассказ вождя был обстоятельным, и хотя он очень напоминал типичные легенды, широко распространённые во многих мирах, Максиму удалось извлечь из него рациональное зерно. Если отбросит мифологию, заключил он, можно предположить, что примерно десять-пятнадцать тысяч лет назад какая-то высокоразвитая цивилизация — Небесные Отцы, как называли их горцы, — провела на Саракше генетический эксперимент, изменив дикое горное племя и получив из него Птицеловов — тех самых, которых он сейчас видит. Возможно, хотя мотивы неясны — зачем это было нужно? И главное — кто они такие, Отцы эти Небесные? Кто они, эти генетические экспериментаторы? Во всей известной человечеству части Галактики нет настолько развитых цивилизаций, а сами земляне пятнадцать тысяч лет назад бегали в звериных шкурах, гоняясь с дубинами за мамонтами. И тем не менее — факт налицо, вот он, этот факт, сидит себе у костра и смотрит на меня золотистыми глазами, в которых светится зрелый разум — такой же, как и в глазах моих учеников, прошедших очищение. Да, вот это открытие…

— И Небесные Отцы, — торжественно закончил Хранящий Память, — завещали нам зажечь огонь настоящего разума на этой планете — это и есть Предначертанное. Я всё сказал, Святой Мак, теперь я хочу послушать тебя.

— Люди моего мира недавно вышли на звёздные дороги, — начал Максим, взвешивая каждое слово, — и мы не знаем тех, кого вы называете Отцами Небесными. Но это ещё ни о чём не говорит — Вселенная бесконечна, и может быть, ваши прародители ещё вернутся. Ну, а пока — пока мы, люди Земли, готовы вам помочь, если, конечно, вы примете нашу помощь.

— Нам нужна помощь, — веско произнёс старейшина, — потому что… — и вдруг перебил сам себя, обращаясь к женщине в длинном плаще, сидевшей по другую сторону костра: — Ты хочешь что-то сказать, Слышащая Тишину?

— Да, Хранящий Память. Меня зовёт Мать Матерей — она хочет поговорить с той, что идёт рядом со Святым Маком.