Роберт Рэнкин - Мир в табакерке, или чтиво с убийством Страница 59

Я последовал за ним, и, к моей чести, почти не смеялся, когда он со всего маху ткнулся носом в невидимые доспехи.

– Слушайте, – прошептал он. – Если Т.С. Давстон действительно мертв, это может означать только одно. Что он бросил вызов Тайному правительству. Что они пришли к нему, и пытались привлечь на свою сторону, а он отказался.

– Звучит правдоподобно. Он всегда старался держаться сам по себе.

– Вот-вот, а Тайному правительству это не подходит. Им нужен полный контроль.

– Но кто же те люди, которые управляют Тайным правительством?

Данбери пожал плечами.

– Может, вы сами. Я откуда знаю?

– Ты знаешь, что оно есть.

– Все знают, что оно есть. Только просто не хотят признавать. Оглянитесь вокруг – что вы видите?

Я оглянулся.

– Толпу богатых знаменитостей.

– А как они стали богатыми и знаменитыми?

– Они талантливее прочих.

Данбери посмотрел на меня.

А я посмотрел на Данбери.

– Все, понял, – сказал я. – Проехали.

– Это заговор, – сказал Данбери. – Все – один большой заговор. В этом мире наверх пробиваются только те, у кого есть связи. А как только появляются люди, оригинально мыслящие, что с ними происходит? Они или исчезают без следа, или их затягивает в водоворот славы, и они начинают гнать сладкую кашицу для своих хозяев. Берут деньги и продаются.

– Тайному правительству.

– В конечном итоге. Большинство даже и не знает этого. Но актеры могут работать, только если им предлагают роли, а рок-звездам быстро приходится снова жить на пособие по безработице, если они слишком выпендриваются.

– Они все выпендриваются.

– Это у них такие льготы. Но то, что они производят – абсолютно безопасно. Они не призывают к восстанию. Они не пробуждают сознание масс. Они поддерживают статус-кво.

– Мне уже приходилось все это слышать, – сказал я. – Большей частью от тех, кто ничего в жизни не добился.

– Я не пытаюсь вас убедить, – сказал Данбери. – Скажу только вот что: единственное, чего больше всего боится Тайное правительство, да и любое правительство – информация. Свободный обмен информацией. А с Интернетом, с новыми информационными технологиями, идеи могут распространяться по всему миру за считанные секунды. Именно поэтому сегодня ночью все и рухнет. Когда компьютерные системы откажут из-за ошибки двухтысячного года, обмена информацией больше не будет. Если только вы не запаслись почтовыми голубями, разумеется.

– И ты действительно веришь, что это случится?

– Скоро выясним, так ведь?

– Но если это правда, нужно же что-то делать.

– И что вы предлагаете?

– Не знаю. Рассказать об этом людям. Выложить в Интернет.

– Это есть в Интернете, – сказал Данбери. – В Сети тысячи страниц про мировой заговор. Многие выложены агентами Тайного правительства, чтобы еще больше запутать ситуацию. То, что произойдет, остановить невозможно. Хотя есть один способ, но поскольку он неосуществим, можно считать, что его нет.

– Какой способ?

– Собрать всех членов Тайного правительства в одной большой комнате и взорвать их всех вместе в преддверии царства небесного.

– Маловероятно.

– Хотя…

– Хотя что?

–Вы будете смеяться, когда скажу. Но мне только что в голову пришла одна очевидная мысль.

– Говори.

– Похоже… – Правая рука Данбери двигалась в кармане штанов.

– Ну говори же!

– Похоже…

Что– то свистнуло у меня над ухом, и левая рука Данбери схватила его за горло.

Было ли это «что-то» отравленной стрелой?

Разумеется, без всякого сомнения.

Успел ли Данбери выкрикнуть, что же такое очевидное пришло ему в голову?

Хрена с два!

23

Могу признать, что для послеобеденной шкатулки она мила. Но я никогда не взял бы ее с собой на ужин.

Я не впал в панику.

Мог впасть, но не впал.

Просто я уже был слишком зол. С меня хватит. Я хочу сказать, что одно хладнокровное убийство на твоей вечеринке – уже не слишком хорошо. Но два! Это уже ни в какие ворота.

Я огляделся, пытаясь разглядеть убийцу. Но не увидел никого, кто стоял бы поблизости, в одной руке держа духовую трубку, а другой махая мне, чтобы привлечь внимание.

Народ весело плясал под музыку ансамбля марьячи, раздававшуюся с галереи. И вроде бы все развлекались, как могли.

Все, кроме меня.

Но я не впал в панику. Нет. Я был зол, но спокоен. У-у, как спокоен я был. Знаете, что я сделал? Я скажу вам, что я сделал. Я поставил труп Данбери на ноги. Сделал вид, что танцую с ним, и дотащил его до невидимых доспехов в нише. А потом засунул его в доспехи. Здорово придумал, а?

И если вы когда-нибудь пытались запихнуть труп в невидимые доспехи, вы можете себе представить, как это непросто.

Особенно если у трупа обнаружилась эрекция.

А потом я отправился на поиски Нормана.

Я был зол на Нормана.

Найти бакалейщика оказалось проще простого. Он танцевал твист. В одиночку. Окруженный толпой восхищенных женщин, его подбадривавших. Я протиснулся в круг, что удовольствия у дамочек не вызвало.

– Норман! Идиот этакий! – завопил я.

Норман шлепнул меня по плечу.

– Уйди, – прокричал он в ответ. – Смотри – дамочки у меня с рук есть готовы. Погляди хотя бы на Мило-ей-вводишь.

– Кого?

– Милу Йовович.

Не так уж плохо, но я был не в том настроении.

– Норман! – снова заорал я. – Опять то же самое!

– Смажь йодом погуще.

Я замахнулся на Нормана. Дамочки пришли в ужас.

– Кончай плясать, – завопил я. – Еще одно убийство!

– Оп-па, – Норман остановился.

– Аааааааааа, – завелись дамы. – Норман, потанцуй для нас еще!

– Отключи свой чертов костюм, – сказал я.

Норман, ворча, отключил костюм.

Дамы потеряли к Норману всякий интерес. Они вежливо покашляли и поплыли по своим делам, а я вдруг стал ненавидеть Нормана значительно меньше.

– Еще одно убийство, говоришь? – сказал он.

– Данбери Коллинз.

– Данбери Коллинз?

– Данбери Коллинз.

Норман приподнял шляпу и поскреб в затылке.

– Нет, – сказал он. – Не доходит. Подсказку дашь?

Я схватил Нормана за роскошные лацканы.

– Это не еще одна из твоих дурацких хохмочек с фамилиями. Это настоящее имя жертвы. Данбери Коллинз.

– Не тот Данбери Коллинз?

– Тот самый.

– Не тот, который все время… – Норман изобразил соответствующие движения кистью руки.

– Этим он и занимался, когда его убили.

– Именно так он хотел бы уйти из жизни.

Возразить было, конечно, нечего.

– Да чтоб мне что штабелем приштопали, – сказал Норман. – Ласло Вудбайн иДанбери Коллинз в одну ночь. Если бы П.П. Пенроуз был жив, он бы в гробу перевернулся.