Виктор Хорошулин - Таинственный остров Кнайпхоф. Исторический детектив, фантастика Страница 6

Якоб понял, что быстрого ответа на свой вопрос ему не получить. Он взялся за кружку с пивом и покосился на сидящего неподалёку Томаса Цойге. Тот с трудом поднял голову, которая уже готова была скатиться ему под ноги, обвёл заведение мутным взглядом, вновь закрыл глаза и… его голова опять начала склоняться к пузу.

– Старик Деслау умел колдовать, – начал свой рассказ старый портной. – Теперь это ясно даже младенцу. Иначе, как объяснить то, что он в любой битве сражался без шлема и ни один волос не упал с его головы? Меч, копьё, стрела… ничего его не брало…

– Везение, – отмахнулся Кулль. – Мой кузен точно также сражался, и тоже… жив – здоров…

– Не скажи. Другой случай произошел в середине лета. Отправился однажды Деслау из Мемеля в Альдштат. А поскольку спешил очень, то решил следовать самым коротким путём, через залив… И поскакал прямо по Фришес-Хафф!7 А вода держала его вместе с конём, точно самый крепкий лёд зимой!

– И кто это видел? – спросил один из братьев-кузнецов.

– Люди видели, рассказывают… Так вот. За какие-то там заслуги пожаловал ему король имение Норкиттен. А в этом районе проживает много литовцев. Старик Деслау взял их на работу и был им хорошим хозяином. Всё у него получалось. Вскоре имение его, ранее – сильно запущенное, стало процветать и радовать глаз. А всё почему?.. Люди, проживавшие в тех местах, сказывали, что Деслау мог одновременно находиться в разных местах, поэтому всегда и везде успевал, и всё видел своими глазами…

– Да правда ли это? – засомневался Кулль. – Везде успеть… невозможно…

– Это тебе невозможно. Но он – колдун… Слушайте дальше. Решил старик Деслау построить в деревне Бубайнен мельницу. Только в качестве рабочих он взял ремесленников из Германии. Не доверял он, видишь ли, литовцам…

– И правильно, – добавил Кулль. – Немецкий рабочий – самый ответственный! Вот, помню… впрочем, рассказывай дальше…

Старый портной допил из кружки пиво и продолжил:

– Значит, пригласил он немцев. Но однажды у мастера на мельнице работу попросил литовский подмастерье. Тот ему отказал, обозвав чем-то вроде неумехи и бездельника. И, что бы вы думали? Работы на строительстве застопорились! Мастера выходили из себя, рабочие сутками пропадали на мельнице, а дело – стояло. Как вы думаете, почему?..

Якоб слушал, но уже без прежнего настроения. Он-то полагал, что всезнающий герр Хеллике хоть как-то прояснит ситуацию со школой кукол Магды, а он затеял новый рассказ про колдовство. А у кого ещё можно спросить? У пьяных вояк, громко затянувших старую солдатскую песню? А может, у музыканта, который почти слеп, отчего цепко держит лютню, боясь выпустить её из рук? У ремесленников, которые уже тоже здорово навеселе и любой вопрос вполне могут воспринять за оскорбление? У торговца хлебом Урхо Кеннона, который высыпал на стол мелкие сонеты и тщательно пересчитывает их? Или у мотающего головой в попытках хоть немного протрезветь Томаса Цойге?..

– А потому, – продолжал свой рассказ Хеллике, – что этот литовский подмастерье тоже кое-что понимал в колдовстве. И мастер скоро догадался, кто стоит за всеми этими… безобразиями. Он приказал позвать литовского парня и дал ему работу. И что бы вы думали? Стройка продолжилась в прежнем темпе, всё потекло слаженно и точно! Мельница получилась на загляденье! А вот когда подмастерье пришёл за заработанными деньгами, то старик Деслау просто-напросто прогнал его! Парень рассердился, но спорить не стал. Он знал, что хозяин – колдун и тягаться с ним силами в этом ремесле в собственном замке Деслау не решился. Но подумал, что его время скоро наступит, надо только подождать! И этот момент вскоре наступил! Старик Деслау отправился в Кёнигсберг по какому-то делу. Парень – за ним. Он знал, что колдовские чары его обидчика вне собственного имения теряют силу! Расположился, значит, князь в Королевском замке, выглядывает в окно, улыбается летнему солнышку… А тут – литовец собственной персоной! «Отдавай, – говорит, – заработанные мной на мельнице деньги!» Старик Деслау только посмеялся над ним. И, между прочим, зря…

Хеллике наполнил свою кружку и посмотрел на своих приятелей, надеясь обнаружить в их глазах интерес. Пивовар и двое кузнецов слушали с улыбкой, а молодой лекарь был чем-то озабочен.

– И наколдовал литовец старику Деслау лосиные рога. Которые стали расти на его голове! Не сразу, конечно, но вскоре князь обнаружил лишнюю растительность на своём темени. А когда заметил, то пришёл в ужас. Рога росли всё больше и больше! Конечно, пришлось старику Деслау выплатить деньги парню. С тех пор он зарёкся мериться колдовскими силами с литовцами!

– Мораль: будь честен со своими работниками, – заметил Кулль, опустошая кружку. – Что загрустил, малыш Якоб? Или сказка не по нраву?

– Это не сказка… Люди так говорят…, – ответил Хеллике пивовару.

– История занятная, – пожал плечами молодой лекарь. – Но она не прибавила мне знаний про школу кукол Магды… Я, пожалуй, пойду…

– Эта… школа находится на… Кнайпхофе! – с трудом ворочая языком проговорил Томас Цойге, которому удалось, наконец-то добиться того, чтобы его голова вертикально держалась на шее. Взгляд его стал более осмысленным, но слова он произносил с трудом. – Школа… «Куклы… старой… Магды»…

– Вы знаете, где она? – едва не подпрыгнул на лавке Якоб.

– З-знаю… Кнайпхоф невелик, … и эта школа не на виду… Но мне – известно…

– Вы покажете мне её, герр Цойге?

– Ох-хотно… Приходи завтра к Лавочному мосту. В шесть утра… Я пойду принимать товар к Зелёному мосту… И, хоть это… не совсем по пути… я покажу тебе то место…

Глава 3. Магия зеркал, дьявольские куклы и арбалетный выстрел

Ранним октябрьским утром Якоб Шоль, закутавшись в шерстяной плащ, уже стоял неподалёку от сторожевой башни Лавочного моста – главного путепровода, соединяющего Альтштадт с Кнайпхофом. Поверхность Прегеля холодно поблёскивала, напоминая рыцарский нагрудник. В клубящемся серо-голубом тумане, из которого выглядывали лишь шпили Собора и самых высоких зданий, город на острове казался ещё более таинственным и загадочным.

Община островного поселения стала самостоятельным городом в 1327 году. С тех пор Кнайпхоф считался одним из трёх городов Кёнигсберга, имел собственный герб (рука, держащая корону, на зелёном фоне, а по краям – охотничьи рожки) и входил в Ганзейский союз8.

Якоб не раз бывал на Кнайпхофе и прекрасно знал, что этот город, стоящий на тысячах деревянных свай, хоть и невелик, но застраивался густо с самого момента его основания. Двумя мостами он соединялся с Альтштадтом (Лавочный и Кузнечный) и двумя – с Форштадтом (Зелёный и Потроховый). Власти Кнайпхофа собирались возводить ещё один мост – на остров Ломзе, но пока до этого дело не дошло. Зажиточные горожане строили дома из кирпича, покрывая крыши черепицей. Важнейшим строением Кнайпхофа являлся Кафедральный собор. Неподалёку располагалась Голубая башня – главная тюрьма города. А центральная улица города – Ланг-Гассе протянулась от Зелёного моста до Лавочного с севера на юг. С запада на восток её пересекал ряд поперечных улиц: вдоль южного русла Прегеля – Водный переулок – Вассергассе, который по нескольку раз в году затоплялся водой, улица Хлебных лавок – Бродбернкенштрассе, где жили торговцы зерном, мукой и хлебом, следом шла улица Мясных лавок – Флешбенкенштрассе. Вдоль северного русла реки пролегала улица Капустный рынок – Колтор. Рыночная площадь возле улицы Бродбенкенштрассе была скромных размеров, зато её украшала ратуша – одно из самых знаменитых зданий города. Параллельно главной улице шли: Хофгассе, место сборищ местных купцов, Кеттельштрассе (Потрошковая улица), которая вела от одноимённого моста к северному рукаву реки, следом шла сапожная улица – Шугассе, где располагались мастерские и лавки ремесленников, изготовлявших обувь и одежду. Ближе к Собору ветвились маленькие узкие улочки и переулки, в которых было несложно заплутать.

Вдали раздавались громкие команды, подаваемые, видимо, шкипером пришвартовавшегося судна. Звенели цепи, слышался скрип лебёдки, разматывающей канаты. Из темноты доносился металлический скрежет: это Потроховый мост, разобранный на ночь, вновь намеревался соединить берега реки.

Поскольку Кнайпхоф располагался на острове, то и специализировался он на торговле и судоходстве. И то, что издавна об этом городе ходила слава «колдовской столицы» Пруссии, Якобу уже было известно.

Звон подков и скрип колёс возвестили о том, что разгрузка судов началась. Из Альтштадта потянулись повозки торговых людей за прибывшим товаром. Среди них должен быть и Томас Цойге.

По правде говоря, помня, как жалко выглядел бакалейщик прошлым вечером, Якоб сильно сомневался, что тот сможет начать утреннюю работу вовремя. Но Цойге оказался «на высоте».