Филип Дик - Что сказали мертвецы Страница 6

«Возможно, бледность на лице – от наркотиков, – предположил Джонни. – Но почему у нее такой бесцветный голос? И все-таки она хорошенькая. Будь это нежное, приятно очерченное лицо чуточку живее... Возможно, оно было таким. Несколько лет назад».

– У меня всего пять долларов осталось, – сказала Кэти. – Едва хватило денег на дорогу в один конец, ночлег и завтрак. Простите, вы... – Она замялась. – Не знаю, что и делать. Вы бы не могли сказать... мне сейчас уже что-нибудь принадлежит из дедушкиного наследства? Могу я взять денег под залог?

– Я выпишу чек на сто долларов – отдадите, когда сможете, – предложил Джонни.

– Правда? – в ее глазах мелькнуло изумление, затем улыбка тронула губы. – Какой вы доверчивый! Или хотите произвести впечатление? Как насчет вас распорядился дедушка? Мне читали завещание, но я забыла, так быстро все завертелось...

– В отличие от Клода Сен-Сира, я не уволен, – глухо произнес Джонни.

– В таком случае вы остаетесь. – От этого решения, казалось, ей стало легче. – Простите... правильно ли будет сказать, что теперь вы работаете на меня?

– Правильно, – ответил Джонни. – Если вы считаете, что вашей фирме нужен шеф отдела общественных связей. Луис не всегда был в этом уверен.

– Скажите, что сделано для его воскресения?

Джонни рассказал. Выслушав, Кэти задумчиво спросила:

– Выходит, пока никто не знает, что он мертв?

– С уверенностью могу сказать, почти никто. Только я, да владелец усыпальницы со странным именем Герб Шенхайт фон Фогельзанг, да еще, быть может, несколько высокопоставленных лиц в транспортном бизнесе, вроде Фила Харви. Возможно, сейчас об этом стало известно и Сен-Сиру. Но поскольку время идет, а Луис молчит, пресса, разумеется...

– Прессой займетесь вы, мистер Фаннифут, – улыбнулась Кэти. – Ведь это ваша обязанность. Давайте интервью от имени дедушки, пока мы не воскресим его или не признаем его смерть. Как вы думаете, мы ее признаем? – Помолчав, она тихо произнесла: – Хотелось бы его увидеть. Если можно. Если вы не считаете, что это повредит делу.

– Я отвезу вас в «Усыпальницу Возлюбленной Братии». Мне всяко нужно быть там через час.

Кэти кивнула и склонилась над тарелкой.

Стоя рядом с девушкой, не отрывающей глаз от прозрачного гроба, Джонни Бэфут думал: «Кажется, будто она сейчас постучит по крышке и скажет: „Дедушка, проснись!“ И я не удивлюсь, если это поможет.

Ничто другое не поможет, это ясно».

Втянув голову в плечи, Герб Шенхайт жалобно бормотал:

– Мистер Бэфут, я ничего не понимаю. Мы всю ночь трудились не покладая рук, несколько раз проверили аппаратуру – хоть бы малейший проблеск... Все же электроэнцефалограф регистрирует очень слабую активность мозга. Сознание мистера Сараписа не угасло, но мы не в силах войти с ним в контакт. Видите, мы зондируем каждый квадратный сантиметр мозга. – Он показал на множество тонких проводов, соединяющих голову мертвеца с усилителем.

– Метаболизм мозга прослеживается? – спросил Джонни.

– Да, сэр, в нормальных пропорциях, как утверждают приглашенные нами эксперты. Именно такой, каким он должен быть сразу после смерти.

– Все это бесполезно, я знаю, – тихо произнесла Кэти. – Он слишком велик для такой участи, послежизнь – удел престарелых родственников. Старушек, которых раз в год под Воскресение вытаскивают из подвала.

Они молча шагали по тротуару. Был теплый весенний день, деревья стояли в розовом цвету. Вишни, определил Джонни.

– Смерть, – прошептала Кэти. – И воскресение. Чудо технологии. Может быть, Луис узнал, каково там, по ту сторону, и просто не захотел возвращаться?

– Но ведь Фогельзанг утверждает, что электрическая активность мозга прослеживается, – возразил Джонни. – Луис здесь, он о чем-то думает... – На переходе через улицу Кэти взяла его под руку. – Я слыхал, вы интересуетесь религией? – спросил он.

– Интересуюсь, – подтвердила Кэти. – Знаете, однажды я приняла большую дозу наркотика – неважно какого. В результате – остановка сердца. Мне сделали открытый массаж, электрошок, ну и так далее. Несколько минут я находилась в состоянии клинической смерти и испытала то, что, наверное, испытывают послеживущие.

– Там лучше, чем здесь?

– Нет. Там – иначе. Как во сне. Хотя во сне ты осознаешь неопределенность, нереальность происходящего, а в смерти все ясно и логично. И еще – там не чувствуешь силы тяжести. Вам трудно понять, насколько это важно, но для сравнения – попытайтесь представить сон в условиях невесомости. Совершенно новые, ни с чем не сравнимые ощущения.

– Этот сон вас изменил?

– Помог избавиться от пагубной привычки, вы это хотели спросить? Да, я научилась контролировать свой аппетит. – Остановившись у газетного киоска, Кэти указала на один из заголовков. – Смотрите!

«ГОЛОС ИЗ ОТКРЫТОГО ПРОСТРАНСТВА – ГОЛОВОЛОМКА ДЛЯ УЧЕНЫХ», – прочитал Джонни. И сказал вслух:

– Занятно.

Кэти взяла газету и пробежала глазами заметку.

– Странно, – задумчиво произнесла она. – В космосе – мыслящее, живое существо. Прочтите. – Она протянула газету Джонни. – Я тоже, когда умерла... летела в открытом пространстве, удаляясь от Солнечной системы. Сначала исчезло притяжение планет, а потом и Солнца. Интересно, кто это?

– Десять центов, сэр или мэм, – сказал вдруг робот-газетчик.

Джонни опустил в щелку десятицентовик.

– Думаете, дедушка? – спросила Кэти.

– Вряд ли.

– А мне кажется – он. – Кэти стояла, пристально глядя вдаль. – Судите сами: он умер неделю назад, и голос доносится из точки, находящейся в одной световой неделе от Земли. По времени сходится. – Она ткнула пальцем в газету. – Здесь говорится о вас, Джонни, обо мне и о Клоде Сен-Сире, уволенном адвокате. И о выборах. Речь, конечно, сбивчива, слова искажены. После смерти мысли именно такие – быстрые, сжатые и наслаиваются друг на друга. – Посмотрев ему в глаза, Кэти улыбнулась. – Итак, Джонни, перед нами – сложнейшая проблема. С помощью лунного радиотелескопа мы можем слушать дедушку, но не можем с ним говорить.

– Но не будете же вы...

– Буду! – оборвала его Кэти. – Я знаю: послежизнь дедушку не устроила. Он покинул Солнечную систему и теперь обитает в световой неделе от нас. Он приобрел новые, невообразимые возможности. Что бы он ни затеял... – Кэти резко пошла вперед, и Джонни поспешил следом, – его замысел не уступает тем, которые он вынашивал и осуществлял на Земле. И теперь никто не сможет ему помешать. – Кэти обернулась к Джонни. – Что с вами? Испугались?

– Вот еще! – фыркнул Джонни. – Неужели вы думаете, что ваши слова могут быть восприняты всерьез?

– Конечно, испугались. Ведь он теперь, наверное, может очень многое. Например, влиять на наши мысли, слова и поступки. Даже без радиотелескопа он способен связаться с нами хоть сию секунду. Через подсознание.