Глаза Гейзенберга - Фрэнк Херберт Страница 65

– Идите в комнату для эмбрионов и проверьте все, – сказал Оллгуд. – Все, вплоть до последней пылинки. Ищите признаки нападения, драки… что-то в этом роде.

– Но если нас кто-нибудь увидит…

– К черту всех! Выполнять!

– Есть, сэр. – Агент отключился.

Сон как рукой сняло. Оллгуд сбросил халат, быстро принял душ и начал одеваться.

Что-то здесь не так. Он чувствовал это. Перед уходом сделал еще один звонок и распорядился доставить Свенгаарда на допрос.

Глава 10

К восьми утра безликая масса людей и машин заполнила тротуары и дороги северного промышленного района Ситака. Пешеходы и автомобилисты слились в одну безликую толпу, спешившую по своим однообразным делам. Метеорологическая служба утвердила прогноз погоды – комфортные семьдесят восемь градусов по Фаренгейту, безоблачно. Еще час, и начнется новый рабочий день – толпа схлынет, освободит улицы от своего беспорядочного движения. Доктор Поттер часто видел город в это время, но никогда прежде не погружался в рой торопившихся сменщиков.

Он понимал, что сообщество родительского подполья выбрало этот час не просто так: нет лучше времени, чтобы смешаться с толпой. Он и его проводник были сейчас такими же безликими прохожими. Их невозможно заметить. Однако новая обстановка будоражила его интерес.

Толкнув Поттера, мимо протопала крупная женщина стерри. На ней была форма в зеленую и белую полоску, по которой он определил, что она работает оператором пресса в комплексе тяжелой промышленности. Кремовая кожа и тяжелые черты лица сообщили Поттеру ее генотип: B2022419G8. В золотом кольце на правом ухе болталась куколка – амулет плодородия.

Провожатый повел доктора вниз по уличной лестнице, затем завернул в боковую улочку. Для Поттера этот мужчина был загадкой; он даже не смог определить генетический тип. Он был одет в простой коричневый костюм и пальто, и выглядел вполне нормально, за исключением его кожи: бледной, болезненной. Глубоко посаженные глаза блестели почти как линзы. Шляпа скрывала его волосы; торчала только пара коричневатых пучков, которые производили впечатление не вполне настоящих, прикосновение его рук было холодным неприятным.

Дорога вывела их на узкую, похожую на каньон улицу, зажатую двумя высотками без окон. Здесь толпа поредела. Уличная пыль клубами вздымалась ввысь, делая неразличимыми очертания мостов вдалеке. Но откуда здесь взяться пыли, задумался Поттер. Разве что некто, отвечавший за погоду, поддался страсти к натурализму.

Мимо них прошел массивный мужчина, и Поттера поразили его руки: очень толстые запястья, вывернутые суставы пальцев, огромные мозоли в форме полумесяцев. Поттер не мог себе представить, какого рода работа могла привести к таким деформациям.

Они продолжили петлять по улице, пока не свернули в темный проулок. К этому времени толпа осталась позади. Поттер вдруг почувствовал себя странно – ему показалось, что это все с ним уже происходило.

«Почему я пошел с этим человеком?» – спросил он себя.

На плече его спутника было вышито колесо – эмблема водителей общественного транспорта, однако представился он как участник родительского подполья.

– Я знаю, что вы сделали для нас, – сказал он. – Теперь мы сделаем кое-что для вас. – И коротко кивнул. – Идемте.

После этого они перебросились от силы парой слов, но Поттер сразу понял, что это не ловушка.

«Но почему я принял это предложение?..»

Уж точно не из-за посулов долгой жизни и бесконечного знания. Это дело явно проворачивали киборги, и Поттер подозревал, что провожатый – один из них. Большинство оптиматов и их приближенных были склонны считать народную молву о существовании киборгов ересью, но Поттер предпочитал воздерживаться от такого пренебрежения и насмешек. И сам не знал почему, как не знал, зачем оказался здесь, в этом проулке, зажатый стенами из пластосплава, темными и мрачными в слабом мерцании светящихся трубок.

Доктор подозревал, что его подтолкнул к этому внутренний протест против умеренности – одного из проклятий их эпохи. Два других, наркотики и алкоголь, в свое время тоже искушали его, но умеренность… Она не должна быть нормой. Уж лучше примкнуть к какому-нибудь дикому секс-культу. Но секс без цели и результата ему приелся – хотя он понимал, что это симптом полной деградации.

Переулок вывел их на треугольную мостовую с зеленым, поросшим мхом фонтаном, будто вросшим в булыжник мостовой – одна из множества забытых площадей мегаполиса.

«Оптиматы не знают об этом месте», – сразу понял Поттер. Камень для оптиматов – презренный материал, ведь он истирался и ветшал, и это в их-то времена! Регенерирующий пластосплав стоял непоколебимо, служил целую вечность – выбор очевиден.

Выйдя на площадь, они замедлили шаг; тогда доктор уловил слабый химический, маслянистый запах, исходивший от проводника, и заметил на его шее тонкий шрам, уходивший за воротник.

«Почему меня не шантажировали? – недоумевал Поттер. – Откуда взялась такая уверенность во мне? Может ли кто-то настолько хорошо меня знать?»

– У нас есть для вас работа, – сказал проводник. – Вы должны провести одну операцию.

«Я любопытен, и это моя слабость, – подумал Поттер. – Вот почему я здесь».

Проводник взял доктора за руку:

– Стойте. Не двигайтесь. – Говорил он спокойно, но Поттер уловил в голосе напряжение. Он огляделся, посмотрел наверх. Здания кругом – без окон, безликие. На углу улицы и еще одного переулка напротив Поттер приметил широкую дверь. Они обогнули фонтан – ни души, здесь все будто застыло, и только вдалеке слышался механический гул.

– Что такое? – прошептал Поттер. – Чего мы ждем?

– Все в порядке, – ответил проводник. – Погодите.

Поттер пожал плечами. Его мысли вернулись к первой встрече с тем, кто сейчас стоял рядом. Провожатый определенно знал, чего достиг доктор, модифицируя тот злосчастный эмбрион Дюрантов, – но откуда? Должно быть, от той ассистентки, которая исчезла – наверняка человек из подполья. Поттер понимал, что спрашивать об этом проводника бесполезно.

«Я пошел за ним в надежде разгадать тайну эмбриона Дюрантов, – подумал доктор. – Скорее всего, случай с аргинином – их рук дело».

Он вспомнил описание Свенгаарда – вмешательство извне. Нечто ввело богатый аргинином протамин спермы через свернутые альфа-спирали клеток эмбриона. Затем – операция, маскирование цистеина, нейтрализация сульфгидрилом и – фаза АТФ… олигомицин и азид… обмен замедлился.

Поттер устремил взгляд вверх, к крышам зданий, между которыми синело небо. Его разум, сосредоточенный на операции, наткнулся на новую гипотезу. Не было больше неба; зрение вместе с сознанием вновь погрузилось в суетливую клеточную структуру, и сейчас он следил за митохондриями, как подводный охотник – за добычей.

– Это можно повторить, – прошептал Поттер.

– Тише, – зашипел проводник.

Поттер кивнул. «На любом эмбрионе, – подумал он. – Ключ ко всему –