Стивен Гулд - Рефлекс Страница 7

Уотсон показал на монитор, на котором загрузилась карта района, где жила Милли. В соответствующем месте мигала яркая точка.

– Сейчас координаты джи-пи-эс не передаются, потому что вы в железобетонном гараже, где спутниковые сигналы не ловятся. Вот выйдете на улицу, там будет по-другому.

Андерс снова включил подслушивающее устройство:

– Мисс Гаррисон-Райс, вы довольны?

– Вполне. На время приемов микрофон я стану отключать. Все остальное время он будет включен, а мне придется следить за тем, что я говорю.

4. «…Такие действия противопоказаны»

Что-то не так – в этом сомнений не было, но что именно? Сквозь опущенные веки Дэви чувствовал свет и знал: нужно вставать, Милли злится, когда он целый день валяется в постели. Вот только сил не было даже глаза открыть, а сесть – и подавно. Может, инфекцию подхватил; может, не хочется снова спорить о детях.

Милли не то смотрела телевизор, не то слушала радио.

– Опа, это похоже на паттерн возбуждения! – бархатным голосом проговорил мужчина в дальней дали.

– Где? – спросили тенором.

Или это контральто?

– Вон же К-комплекс… Еще амплитуда тета-волн увеличивается.

– Значит, снова нужен фентанил внутривенно. Потом увеличь дозу фентанила с мидазоламом в капельнице.

Дэви почувствовал в руке что-то холодное, удивился, что холод внутри руки, а не снаружи, и снова заснул.

Опять телевизор. Похоже на медицинский сериал, который показывают днем.

– …инфекция?

– Видимо, да. Попала либо при внутривенных инъекциях, либо из синусов через катетер, когда мы его интубировали. При столь длительной седации неизбежно поражается иммунная система. Я ввожу ему антибиотики, зивокс и синерцид. Мы сделали ему флюорографию, анализ крови на бакпосев, анализ мочи.

Это мужчина.

– Черт, операция запланирована на сегодняшний вечер!

– И в таком состоянии можно оперировать…

– Да знаю, знаю! Это хирурги артачатся. Собрать их было… нелегко. Если до пяти вечера температура не упадет ниже тридцати семи и пяти, мы все остановим. Что у него с лейкоцитами?

– Лейкоцитов пятнадцать с половиной. Еще у него тромбоцитопения и пониженное содержание железа.

– Ну, он сражается. Эй, тета-волны страшно острые. Какая у него доза фентанила с мидазоламом? Такая высокая?

– Если вводить их дни напролет, естественно, наступает привыкание.

– Нельзя, чтобы он проснулся. Увеличь дозу! Надеюсь, через пару дней эти препараты мы отменим.

– Ладно, увеличиваю дозу до трехсот миллиграммов.

– Если появятся бета-волны, снова вводи фентанил.

– Хорошо… Но он может погибнуть от нежелательного взаимодействия лекарств.

– У тебя есть реанимационный набор. Мы готовы рискнуть. Если ты против, обращайся к ней.

Мужчина откашлялся, но не ответил. Или ответил, но телевизор выключили чуть раньше.

Основным ощущением была боль.

Болела спина, болела голова, болела шея. Губы потрескались, в носу жгло, хотелось есть. Страшно хотелось.

Господи, чем же он занимался вчера ночью?

Вспомнился ужин с Милли, пирожные в Гринвич-Виллидж. Потом он должен был встретиться… Господи, с Брайаном!

В памяти воскресли образы.

Стекло, летящее на освещенный фонарями тротуар вперемешку с дождевыми каплями. Невообразимые виды улицы вверх ногами. Брайан, лежащий на боку в луже. Он просил что-то передать его жене. Пули. Официантка из кофейни с кровоточащими глазами. Она выстрелила Брайану в лицо. Теплые брызги его крови.

Дэви продрал глаза. Иначе не скажешь: веки слиплись. Темно-серую комнату освещал отраженный свет. От его островков на потолке глаза заболели.

Простыню и одеяло ему натянули до самой шеи, под голову подложили несколько подушек или одну очень толстую. Дэви хотел поднять руку, чтобы откинуть одеяло с простыней, но рука словно застряла. Он попробовал поднять другую руку, и какое-то движение получилось, но притянуть руку к себе не удалось. Он попытался сесть, но упал на постель: от плеч растеклась острая боль.

Неужели он настолько слаб?

– Садиться тебе пока нельзя, – проговорил голос, искаженный оцифровкой.

Он напоминал ЭАЛ 9000[13] и стиральную машину в режиме отжима. Доносился голос из колонки, размещенной справа от Дэви, над зеркалом.

«Это просто зеркало? – подумал Дэви. – Вряд ли. За мной следят».

– Кто… – хрипло начал Дэви, а последнее слово получилось совершенно неразборчивым.

Он попробовал откашляться, но горло сильно болело.

– Разговаривать тоже пока нельзя, – предупредил голос. – Еще рановато.

Дверь напротив изножья кровати открылась. Коридор за ней освещался куда ярче комнаты, даже смотреть было больно. Дэви успел заметить стену – верхняя половина покрашена в белый, нижняя обшита деревом. Веки сомкнулись. Когда Дэви снова разлепил их, дверь была закрыта, а в комнате кто-то стоял.

Дэви снова заморгал, стараясь избавиться от послеобраза дверного проема. Сосредоточиться получалось с трудом.

– Ну, глоточек! За маму! – попросил искаженный голос.

Некто направил к губам Дэви соломинку.

Вода со льдом! Глотнув ее, Дэви вдруг понял, что умирает от жажды, словно потерявшийся в пустыне. Он жадно пил через трубочку, потом закашлялся: вода попала в дыхательное горло.

Некто попятился, и наконец Дэви сумел сфокусировать взгляд. Некто оказался крупным мужчиной в синей медицинской униформе, в шапочке, в хирургической маске и в латексных перчатках. Он с тревогой наблюдал, как Дэви кашляет.

Кашлял Дэви чуть дольше, чем было нужно, – он тянул время, чтобы разглядеть особые приметы. У мужчины в униформе кустистые русые брови. В глазах мелькает отражение, значит он в линзах. Уши с большими мясистыми мочками прижаты к черепу.

Дэви перестал кашлять и облизал губы. Так, еще одна шокирующая новость – у него, привыкшего гладко бриться, щетина в четверть дюйма! Давно он здесь?

– Еще, пожалуйста, – слабо просипел он, но на этот раз слова прозвучали внятно.

Мужчина откашлялся, словно собираясь что-то сказать, но вместо этого поднял руку ладонью к Дэви, беззвучно предостерегая его: «Не спеши». Потом снова протянул Дэви соломинку.

На этот раз Дэви пил мелкими глотками и воду больше не вдыхал. Как ни странно, его радовало то, что похитители старательно шифруются. Это подразумевало, что сразу они его не убьют. А еще, что они его боятся.

Когда Дэви допил, мужчина скрылся за дверью сбоку. Судя по звукам, он там пустил воду. Вскоре он вернулся и поставил пенопластовый стакан на приставной столик.

Дэви вспомнилась кровь Кокса, брызнувшая ему на лицо. Не зря они его боятся. Он хотел прыгнуть прочь сразу, даже под наблюдением из-за зеркала, но решил лишний шум не поднимать.

«Кто знал о нашей с Брайаном встрече? – подумал он. – С АНБ я больше никогда работать не стану».

Потом у Дэви появилась страшная мысль.

– Почему я не могу сесть? – На этот раз голос звучал лучше.

Чуть ниже обычного, но уже не хрипло.

Мужчина в хирургической маске повернулся к зеркалу.

– Покажи ему, – велел искаженный голос из колонки.

Мужчина медленно поднял одеяло и простыню, накрывавшие Дэви.

Дэви был в больничной рубашке, из-под которой торчали голые ноги и тянулась прозрачная пластиковая трубка с ручейками желтоватой жидкости. Господи, мочевой катетер! От перспективы прыгать с катетером Дэви поморщился. Впрочем, сесть он не мог по другой причине.

Итак, простыми реанимационными фиксаторами похитители не ограничились. Манжеты были мягкие, но с краями из нержавейки, а цепи, прикрепленные к ним маленькими замочками, выдержали бы детские качели. Мужчина поднял одеяло и простыню до конца, и на лодыжках Дэви увидел такие же манжеты.

Они знают.

Искаженный голос из колонки подтвердил его догадку.

– К нашему облегчению, выяснилось, что тебя можно сдержать. Ты несколько раз пытался телепортироваться отсюда, пока от анестезии отходил.

Вот почему плечо неподвижно! Дэви приподнял правое колено и поморщился. Коленные суставы тоже максимально обездвижили.

– Чего вы хотите?

Возникла заметная пауза.

– Ну, об этом чуть позже. Пока отдыхай. Тебе нужно как следует восстановиться.

Тут мужчина в хирургической маске снова укрыл Дэви, натянув ему простыню и одеяло до самого подбородка.

– Восстановиться? – Дэви удивленно заморгал. – После чего?

Снова пауза.

– Просто восстановиться.

Через пару часов принесли еду. Одного из пришедших Дэви узнал по толстым мочкам и кустистым бровям. Номер два был женщиной, одетой в такую же униформу и с маской на лице. Сзади звякнули цепи – их удлинили настолько, чтобы приподнять спинку кровати. Теперь руки у Дэви двигались и он ел самостоятельно. Пришедшие не разговаривали. Молчал и «зазеркальный» голос. Это голос другого тюремщика? Или этого мужчины? Или той сучки, которая убила Брайана? Дэви вспомнил бригаду «скорой» и принялся гадать, сколько человек участвует в похищении.