Артем Истомин - Стражи Арктиды Страница 7

– Не ясно! – вмешался полковник. – Кто будет искать и отбивать похищенных девушек?

– Вместо Карамышева командируем наших оперативников. Введете их в суть проблемы.

– Всё, – отечески положил руку на плечо капитана полковник, – влип ты, Димон. Но не играй тупаря, не подведи наше отделение.

– О, святые Даарии, – замерла Натка, – на тебе живого места нет. Давно ты, Алкидушка мой, не попадал в такой переплет. А я рюкзачок с ионным интегратором оставила на берегу озера… Как тебе это нравится? Ты мной любуешься или не очень?

– И что? На ногу не могу встать… Рана саднит. Как ты могла оставить интегратор на берегу какого-то озера?

– Значит, не любуешься, – вздохнула девушка. – Я смоталась бы за интегратором, но… – замялась. – Занесла рюкзачок под холмик… А там чудо дивное – Алатырь во всю стену и ну меня колбасить. Еле ноги унесла. Проникнуть дальше по проходу не так просто. Алатырь – камень жертвенный, там не Дажьбогом попахивает.

– И что, хана интегратору?

– Но я же поспешала… Это тебе, Алк, теперь хана. Я лечить пока не умею, только убивать всякую мразь могу.

– Тогда замолчи и не мешай мне умирать.

– Да ты чего?! Скорее я сама подохну… Обожди еще чуток.

Они выходили из кабинета полковника, когда, как вспыхнувшая зарница, пред ними предстала юная девушка, выставила руку и упругая невидимая и неведомая сила отбросила особистов и полковника назад. Начальник отделения влепился в свое кресло и замер, выпучив глаза, особисты грохнулись о стенку и выхватили пистолеты, но те тут же вылетели из рук. Один капитан Карамышев блаженно заулыбался.

– Натка, ты стала такой классной телкой, я у твоих ног дышу с надеждой…

– А не загнешься ты у моих ног? Идем, ты мне нужен. Идешь добровольно или?…

– Добровольно, радость нежданная!

Полковник, начальник отделения Леонид Павлович Гринев, не двигался и, казалось, не дышал. Первые в себя пришли особисты.

– Надо же, какая бестия, – заглядывал под стол особист, отыскивая пистолет. – Леонид Павлович, можете встать? Под вашим креслом оружие…

– Не могу. Мне цыганка наворожила инфаркт, и пробил мой час избавления.

– Дайте ориентир, я изловлю эту цыганскую ворожею и вырву ей язык. А Карамышев ваш, а? Мы ему – систему отношений, а она сама его нашла.

– Плохо я торговался, – разбито привстал полковник, – Карамышев, выходит, дороже ваших дрессированных волчат.

– Мой незабвенный друг, учитель и воин попал в переделку, а я лечебный интегратор посеяла аж на Кольском полуострове. Выручишь, Дима?

– Наверняка тот гибон в окровавленном плаще…

– Сам ты гибон, – опешила девушка.

– Я? Да, гибон, но не до такой же степени… Садись в мою колесницу – айда, не будем светиться. К подъезду? – усмехнулся.

– Допустим… – сузила глаза Натка. – Ты пострел… – уселась на переднее сиденье. – Откуда у тебя, капитанишки, такая тачка? Твоя?

– А то как же, – рванул с места, – откуп одного поганого князька, в ночном клубе принуждал своих герл заниматься массажем и в хвост и гриву.

– И тебе не совестно такие подарочки иметь?

– Мне просто совестно, а ему пусть будет стыдно. Я его предупредил – только у него появится тачка лучше моей – сгною. И что дальше, юное созвездие души моей, – скрипнули тормоза, – прибыли. – Надо же, прямо под носом у нашего отделения…

– А кто меня обворожил у супермаркета? В квартирный тайник не лезь! Плохо тебе будет. Думай, где можно затихариться и подлечить воина?

– Где его так? Видел… Ужас какой-то.

– Думай, капитан. К другому бы не обратилась.

– Думаю… Официальный лекарь тебя, конечно, не устроит. Тогда к браткам… У них свои хазы и лепилы. Но язык за зубы не высовывают, если хорошо подмазать.

– Идет. Но позволят себе лишнее – уничтожу. Сумеешь убедить?

– Это уж ты сама рога им обламывай, но, боюсь, там будет телушка. И такую девочку захочет прихватить. Угостит чаем и… ты – с копыт и уже в подвале на привязи. Но лекарь у них классный, им это необходимо, сам лечился у него, когда меня прихомутали.

– Я не железная, во рту ни росинки, от чая и шоколадки не откажусь. И думай при этом, что тебя дрянью накачают? Спасибо, Дима.

– Тогда в больницу…

– Еще раз спасибо. Будет так: все замрут, Алкид их одним взглядом пригвоздит, а лекарь пусть окажет первую помощь, и мы отчалим.

– Девочка, свет очей моих, ты действительно проголодалась, плохо соображаешь. Пусть твой Алк – ниже травы, тише воды, или такая кутерьма потом начнется и молва. Или вам все равно? И почему он Алкид? Это же имя Геракла при рождении.

– Понимаешь, Дима, тебе я закрою рот, ты все забудешь. И братки с «мамой» во главе – тоже. Не переживай. Для тебя он просто Алк… Будь скромен в своем любопытстве.

– Не пойдет. Тогда выкручивайся сама.

– Да ну? Ты весь извелся: а что она там делала, на Кольском? Дима, тебя сфаловали эфэсбэшники. Это ваши примочки – подглядывай.

– Вернешься на Кольский?

– Без воина? Нет!

– А меня возьмешь? Я не воин, да? Да я хоть целую армию призову…

– Спасибо. Пушечное мясо – не по моей части. Карамышев – много ля-ля. Где лекарь?

А лекарем оказался стареющий еврей.

– Я Беня Моисеевич, у вашего мужчинки прямо-таки земля в полости ранения, а моя Фаечка спросила: Беня, ты и сегодня ничего не заработаешь?

– На! – бросил на стол Карамышев пачку долларов. Заранее взял у девушки, отстраняя ее от переговоров в особнячке, который служил вип-бордельчиком для «шышек» административно-правоохранительного и продвинутого в отношениях с властью бизнеса. Прикрыть в свое время бордельчик капитан даже не пытался, властная «крыша» смела бы какого-то капитана вмиг.

– Беня вмиг воскресит твоего амбала, – подошла к девушке стройная, но в летах женщина с озорной белобрысой челкой. – А мы чайку с коньячком, гляжу – слюни глотаешь, проголодалась? Да я тебе такие яства выставлю… Красотка, ты чья будешь? Ты такая внезапная… Так чья ты? Как тебя зовут, ангельский цветочек?

– А так и зовут, – мрачно отозвалась Натка, – Ангельский Цветочек. Напартачит ваш Беня, ты чай уже с чертями в преисподней пить будешь.

– Ах, миленькая ты моя, такая экспрессия…

– Заткнись! – Растопыренные нежные пальчики на миг замерли около лба «мамки», и та тупо замерла. – Как же я вас всех понесу, паршивка! Пусть только мой хромоножек из лап иудея выйдет живым и здоровым.

– Да тебе что, – переполошился капитан, – а меня эта братва в погонах запытает, а я – ничего не видел, не помню, не знаю. А у них после этих слов такой азарт…

– Но я это гнездо разврата так не оставлю.

– А ты кто такая, чтобы судить? Хочешь освободить мочалок? Я тоже хотел… Идем, спросишь у них. Может, недавние и уйдут… Только кто же их в покое оставит? А остальные посмотрят на тебя как на дуру и заявят, что им и тут хорошо. За воротами их ждет то же самое, только без вкусной жратвы, выпивки, ширева и хоть часто и тупого, но секса. Лечи воина и вали на Кольский!

– Дима, значит, ты сам винтик этой мафии?

– А я конкретный винтик. Судить их – дело слишком хлопотное и пустое, купят, перекупят, убьют или сдадут мелюзгу. А ты, девочка, допускаю, замочишь тут охрану и «мамку», уйдешь довольная… А через три дня тут будет другая охрана и «мамка». Ты закроешь Бене и мне память – еще хуже. Тогда эта властная братва начнет мстить вслепую – скольких запытают допросами и вышвырнут на мусорку.

– Неужели все так гадко?

– Не все. Но ты сама себе перекрыла дорогу, ты ушла от очень властных структур. А только они, не заезжие из звездных врат, со своими земными возможностями, с политической волей выловят среди своих «слуг народа» подонков.

– И когда это будет?

– Не знаю. Но не герой-одиночка с девственными титьками, – посмотрел зло, – приблизит то время. Ищи дело по своим возможностям, не мелочись.

– Я послушала их… Думала, нашла. Одну технологию добыла, вторую, третью. У амеров, немцев, французов. И что? Гляжу, мои работодатели получают звания, коттеджи, а у людей вокруг своя жизнь, у них – своя. Те технологии складывают в загашники, производство не готово, полстраны нужно переиначить к тем технологиям. Я на этого министра, торгаша и казнокрада, работать не буду! И не буду работать на того, кто его министром обороны определил. С этого вообще спросы гладки…

– И я не работал бы на того министра и его бабью команду, да куда я денусь? Я же не могу целые квартиры превращать в невидимки и сказать министру: «Заткнись! Потому что ты быдло и корыстный червь». Нет-нет, пардон-муа, просто халатность…

Из комнаты вышел довольный Моисеевич. Метнул вопросительный взгляд на «мамку».

– Я таки отремонтировал зад, ребра и морду вашему паршивцу…

– Нога работает? – подскочила девушка.

– Заработает. Беня лясы не точит, моя Фаечка, стерва из стерв, только и твердит: «Работай, Беня, работай и зарабатывай или я определю тебя на базар в мясники».