Гагик Саркисян - Лошадь смеется Страница 7

Но, конечно, ничего не помню. Проснулась, а бездны нет. Так, одни очертания, а я летела в эту бездну... Знаете, я вообще ничего не запомнила из своей жизни. Вечерами мне кажется, что жизнь - это какая-то насмешка. Но хоть какие-то впечатления должны были бы остаться от этой насмешки? А их нет, никаких... Ну, какие-нибудь имена, ну, лица... лицо мужчины... Как вы считаете? Я должна была бы запомнить, должна?.. Да? А вот я не помню... Ведь мне уже двадцать пять... За это время произошли события, в мире произошли события... Я плакала, конечно, плакала и смеялась, ходила к врачу, кому-то звонила по телефону. Кто-то мне звонил... Садилась в поезд... Ведь все это было... или летела в самолете... Одна или с кем-то... Наверное, интересно все это вспоминать... Как вы думаете? Вы могли бы быть им? Чьим-то первым мужчиной вы были?.. Да? Непонятно? Что непонятно?..

- Я закурю...

- Курите... А я думала, пока я буду рассказывать про Арбат, вы вспомните...

- Так вы умышленно...

- Ха-ха-ха!.. Конечно... Вот и официантка... Вы что-то хотели?

- Нет. Это я вас собиралась спросить, вам что-нибудь принести? А то у меня сегодня очень много столиков...

- Не знаю. Принесите еще глинтвейна.

- По стаканчику?

- Да. Можно по стаканчику.

- А соленые орешки?

- Можно соленые орешки. Только глинтвейн, пожалуйста, мускатный.

- Хорошо. "Красный камень"? Да?

- Приятное название. А почему так называется - "Красный камень"?

- Этого я не знаю.

- А вы здесь давно живете?

- Хм, как вам сказать? В общем, да. Я здесь вышла замуж.

- Как интересно! И за кого? Здесь можно выйти замуж?

- Можно... Да так, за одного человека. Значит, по стаканчику глинтвейна. Погорячее или теплый?

- Но обязательно мускатный.

- Хорошо.

- Слышите, опять говорят о войне...

- Сейчас принесу... Да! Сырные палочки?

- Сырные палочки? Можно.

- Ладно.

- А за какого человека она вышла замуж?

- Она сказала - за одного человека.

- Но так все говорят. А почему вы упомянули про войну?

- Я?.. Когда?..

- Только что.

- Ну, наверное, потому, что она была.

- Но она была, когда вас еще не было на свете.

- Меня? Вы меня с кем-то путаете...

- Да. Когда была война, вас еще не было на свете.

- А я не про эту войну... То есть не про ту...

- А про какую?

- Вообще, про всякую... Я кое-что про нее знаю...

- Про кого? Или про что? Про войну?

- И про войну... И про эту официантку...

- И про все на свете. Вы, наверное, знаете про все на свете?

- В тот раз, когда я летела в самолете...

- Она тоже летела?

- Да, нет! Понимаете, когда я вспоминаю про эту корзинку с черникой, я... я обязательно встречаю всех знакомых...

- Когда вспоминаете про корзину с черникой?

- Да. В это время мне встречаются люди... и как будто бы я их всех знаю...

- Ничего удивительного, когда все чужие...

- Ну, да. Ас вами так тоже бывает? Кого бы вы ни встретили, вам кажется, что вы... ну, что это ваш знакомый... Что вы его где-то уже встречали... А фашизм не останется на планете?

- Не надо задавать такие вопросы.

- А что? Очень глупо?

- Нет.

- Вы, наверное, любите женщин?

- Что?

- В эпоху Возрождения был такой Игнатий Лойола. Он был потомственный дворянин с хорошими светскими манерами...

- Да. Он был офицер.

- А зачем он создал инквизицию?.. У толстовского отца Сергия есть какие-то черты Игнатия Лойолы...

- Кошмарная параллель.

- Да? Это производит впечатление?.. Я ничего и ни о чем не знаю. И обо всем только догадываюсь. Это как называется?

- Не так уж плохо.

- Если об этом все знают, а я только догадываюсь...

- Ну и что? Так построены ваши воспоминания.

- Если у меня ничего не было? В ту ночь...

- Я принесла вам теплого глинтвейна и орешки.

- Посидите с нами, когда будете посвободнее.

- С удовольствием... А почему вы меня спросили - за кого я вышла замуж?.. Я знаю, вы клоун... Я вас, кажется, видела на манеже?.. Я не перепутала?.. Я подойду попозже...

- Ха-ха-ха! Я же сказала, что вы клоун... Зачем же вы отказываетесь... Разве стыдно быть клоуном?

- Зачем вы ее пригласили?

- Но она очень хотела посидеть с нами. Вы же любите красивых женщин... Смотрите, какая-то лошадь бежит... Это не из вашего цирка?

- Да?.. Бежит?.. Где?

- А красивая лошадь, правда?.. По городу... лошадь... одна... без седока... По-моему, она оранжевого цвета... Это очень редкая масть... А глаза у нее зеленые...

- Скажите, вы кто?

- Как только оранжевая лошадь побежит обратно... назад в свою конюшню... Ведь где-то у нее есть своя конюшня?.. Неужели вы не любите звезды, вечерние звезды?.. А потом рассвет?.. Но сначала звезды, одни звезды... А кто она?.. Она любит звезды?..

- Она?..

- ...Оранжевая лошадь... Она непременно побежит назад...

- Сейчас я вам расскажу, как мы с вами расстанемся... Это будет утром... Сегодня утром...

...Олег вздохнул.

- Ты говорил, что тебе ничего неизвестно о личной жизни матери художника...

- Ты думаешь...

- Я думаю, эта женщина - его мать. Она никогда не была замужем. Возможно, в этот вечер она почувствовала свое будущее одиночество...

- И все тот же костюм клоуна. Так грустно висит на вешалке в гардеробной винного погребка.

- Думаю, что мать не однажды рассказывала своему сыну об этой встрече. Вот почему его постоянно тянуло в Прибалтику.

- Таких картин у Карина больше нет...

- Да... Нет. Однако.

- Снова "однако"? Сколько у тебя этих "однако", "но", "все же"?

Олег взял репродукцию... На нижнем плане в ало-зеленых садах просыпался город, с распахнутыми настежь окнами. А в верхней части - над утренним городом в бирюзово-янтарном небе вились жаворонки.

- Радостное мышление. Да? - хитро спросил Ваграм. - А тебе известно, что птицы летают только над красивыми городами? Едва город становится невзрачным и грязным, птицы перестают над ним летать, они его огибают... Однако... где-то должна быть еще одна вещь...

- Какая вещь?

- В которой выражена запредельная печаль художника...

- Да что с тобой?

- Где эта вещь? Где эта вещь?

- Какая запредельная печаль может быть у художника в двадцать восемь лет?

- А страх? Страх потерять любимое существо? Тебе разве не печально, что когда-то все кончится. Таков человек. И тут никуда не деться. Даже в самых жизнерадостных произведениях у того же Моцарта, Рафаэля, Пушкина все равно есть пронзительные ноты печали. Как у каждого из них есть свой реквием...

- О чем ты говоришь?

- Я говорю о картине, которой не было на выставке.

- Что это за картина?

- Это и есть портрет Ники...

- Ники? Почему обязательно Ники?

- А потому, что высшая печаль в искусстве выражается в образе женщины... Это принцип искусства... Данте выразил свою высшую печаль в Беатриче. Шекспир - в Офелии. Гете - в Маргарите. Микеланджело - в Пиете... Мать и любимая... Вот две высшие точки печали в искусстве...