Джон Варли - Титан (другой перевод) Страница 7

— Попробую запросить компьютер, — пообещала Габи.

Кельвин принялся укладывать свое хозяйство.

— Практически здорова, — подвел он итог. — Как всегда. Вы, ребята, совсем развернуться не даете. Если я не опробую здешний лазарет — пять миллионов баксов, между прочим, — как мне тогда убедить общественность, что эти деньги не вылетели в трубу?

— Ну хочешь, я кому-нибудь руку сломаю? — предложила Сирокко.

— Не-е. Переломы у меня бывали — еще в медицинском институте.

— Ха! Так ты сам ломал или лечил?

Кельвин рассмеялся.

— Аппендицит. Вот что хотелось бы провернуть. А у вас даже аппендиксы не распухают.

— Ты что же, никогда аппендикс не вырезал? И чему только вас теперь в медицинских институтах учат!

— Учат, что если назубок знать теорию, то пальцы сами все сделают. А пачкаться лишний раз ни к чему. Мы же, в конце концов, интеллектуалы. — Он снова рассмеялся, и Сирокко почувствовала, как тонкие стенки ее каюты слегка затряслись.

— Интересно, он когда-нибудь серьезным бывает? — пробурчала Габи.

— Хотите всерьез? — спросил Кельвин. — Вот, пожалуйста. Как насчет косметической хирургии? Вы, наверное, о таком даже не задумывались. Удивляюсь я вам, ребята. У вас под руками один из лучших хирургов во всей округе… Тут ему пришлось дождаться, когда уляжется хохот. — Ну ладно, ладно. Просто: один из лучших хирургов. А вы? Как вы этим пользуетесь? То-то, что никак. Взять, к примеру, коррекцию носа. Дома вы за нее пять-шесть тысяч выложите. А здесь все оплатит страховая компания.

Уперев руки в бока, Сирокко одарила хирурга ледяным взглядом.

— Речь, надеюсь, не о моем носе? Я правильно тебя поняла?

Кельвин выставил перед собой большой палец и, прищурившись, примерил его к командирскому носу.

— Разумеется. Косметическая хирургия весьма разнообразна. И я в совершенстве владею всеми ее видами. Это было мое хобби. Вот взять, к примеру… — Он опустил палец чуть ниже. Но тут Сирокко замахнулась, чтобы дать ему пинка, и доктор едва успел выскочить за дверь.

Усаживаясь обратно на койку, Сирокко уже улыбалась. А Габи с картинкой под мышкой по-прежнему сидела на складной скамеечке у койки.

Сирокко удивленно повела бровью.

— У тебя что-то еще?

Габи отвернулась. Потом открыла рот, чтобы что-то сказать, но так ничего и не сказала — только хлопнула себя по голой ляжке.

— Да нет. Вроде бы ничего. — Стала как будто вставать — но так и не встала.

Сирокко задумчиво на нее посмотрела, затем протянула руку и выключила прослушивание.

— Так легче?

Габи пожала плечами.

— Наверное. Если бы я решилась говорить, то все равно бы тебя об этом попросила. Хотя это, пожалуй, не мое дело.

— Но ты считаешь нужным мне что-то сказать. — Сирокко ждала.

— Да, пожалуй. Знаешь, капитан, твое дело, как здесь командовать. Хочу, чтобы ты поняла — я всегда это помню.

— Давай дальше, не мямли. Я нормально отношусь к критике.

— Ты спишь с Биллом.

Сирокко негромко засмеялась.

— Никогда в жизни с ним не спала. Койка слишком маленькая. Но мысль мне понятна.

Сирокко надеялась разрядить атмосферу, но шутка, судя по всему, не сработала. Габи встала и принялась медленно расхаживать взад и вперед. От стенки до стенки у нее выходило всего четыре шага.

— Понимаешь, капитан, секс мне в общем-то безразличен. — Она развела руками. — Не то чтобы мне противно, но и с ума я из-за этого не схожу. Хоть сутки не трахаться, хоть год — я даже не замечу. Но у большинства все по-другому. Особенно у мужчин.

— И у меня по-другому.

— Я знаю. Поэтому мне и интересно, как ты… что ты чувствуешь к Биллу.

Пришла очередь Сирокко расхаживать взад и вперед. Но с ее ростом выходило всего три шага — и толку было еще меньше.

— Пойми, Габи, человеческие отношения в изолированной среде достаточно хорошо изучены. Пробовали сугубо мужские команды. Один раз — даже сугубо женскую. Пробовали полностью супружеские команды и команды из одних холостяков. Вводили строжайший запрет на секс, и отменяли все запреты. И ничего путного так и не придумали. Люди всегда будут действовать друг другу на нервы. И всегда будут трахаться. Поэтому я и не лезу к подчиненным с советами насчет их личной жизни.

— Я и не говорю, что ты…

— Минутку. Все это я сказала затем, чтобы ты не думала, что я не сознаю возможных проблем. А теперь мне хотелось бы послушать, о ком, собственно, речь.

Сирокко опять пришлось ждать.

— Речь о Джине, — наконец отважилась Габи. — Вообще-то я спала и с Джином, и с Кельвином. Как я уже сказала, для меня это мало что значит. Кельвин ко мне вроде как неравнодушен. Я к такому привыкла. Дома, на Земле, я бы его просто отшила. А здесь регулярно с ним трахаюсь — чтобы он не очень расстраивался. Но и так и этак — мне без разницы. Но с Джином я трахаюсь потому… ну, у него… короче, он в таком напряге. Понимаешь? — Она сжала кулачки. Потом раскрыла ладони и взглянула на Сирокко за поддержкой.

— Да, у меня был с ним кое-какой опыт. — Сирокко старалась сохранять невозмутимость.

— Ну да, и он тебя не удовлетворяет. Он так мне сказал. Его это очень волнует. А меня его надрыв просто пугает — потому, наверное, что мне это непонятно. И я с ним вижусь, чтобы хоть как-то его напряжение ослабить.

Сирокко решительно сжала губы.

— Так. Давай-ка без обиняков. Ты что, предлагаешь мне забрать его у тебя под расписку и переложить к себе под бок?

— Нет-нет. Не сердись. Ничего я тебе не предлагаю. Просто хочу, чтобы ты обо всем этом знала — если, конечно, еще не знаешь. А решение, конечно, целиком за тобой.

Сирокко кивнула.

— Очень хорошо. Рада, что ты мне это рассказала. Но Джину, знаешь ли, придется справляться самому. У него твердый характер, уравновешенная, хотя и немного властная натура. Он несомненно способен взять себя в руки — иначе бы его сюда просто не послали.

Габи кивнула.

— Ну да, тебе виднее.

— И еще одно. В твои обязанности не входит удовлетворять чьи-то сексуальные потребности. И если ты подобную ношу на себя возлагаешь — то исключительно по своей личной инициативе.

— Я понимаю.

— Вот и славно. А то ты еще могла подумать, что я от тебя чего-то такого ожидаю. Или дать мне повод подумать, что ты ожидаешь этого от меня. — Сирокко упорно смотрела своей подчиненной в глаза, пока та их не отвела. Потом протянула руку и дружески похлопала Габи по колену.

— А кроме того, теперь все само собой уляжется. Мы будем так заняты, что про секс и подумать будет некогда.

ГЛАВА III