Максим Курочкин - Аниськин и шантажист Страница 71

Анастасий ничего не забыл. Тогда, на этом классном часу, он впервые почувствовал себя человеком. Встретившись со своей любимой учительницей, он сам предложил ей помощь. И он не просто наводил порядок в бухгалтерии «Улыбки», но и поставлял учительнице компромат на тех, чью работу он проверял в составе комиссии.

А чего сложного? Нашел несоответствие, сделал вид, что ничего не заметил, и быстренько сообщил Инессе Васильевне. Что толку бороться с жуликами обычными средствами? Все равно откупятся. А так и им плохо, и старушкам хорошо.

– Старушкам? – переспросил Костя, – значит, деньги шли все-таки на дом престарелых?

– Ничего подобного. Все радости жизни предоставлялись обитателям дома престарелых действительно за счет выручки от вязания и пожертвований. Ни единого рубля из штрафов не было потрачено на обитателей «Улыбки». Даже компьютер и принтер им был подарен одним из бензиновых корольков области.

– Компьютер? – в один голос переспросили братья.

– Старушки называют его «лото», – усмехнулся Анастасий. – Инесса Васильевна пользуется им только в ночные часы, когда ее подопечные уже спят. А днем все время расписано по минутам: бабушки лучше любого тинейджера крошат монстров и бомбят корабли пришельцев.

– Ни фига себе! Страна Чудес, – не удержался Кирилл, – монитор называют компьютером, а компьютер обзывают лото.

– Им так легче выговаривать. Итак, мы говорили про деньги. Все деньги, которые приходят на абонентский ящик номер шесть, идут на благотворительность. Здесь, кстати, полный порядок. Все квитанции хранятся в надежном месте, все сходится до копеечки. Можете проверить, но лучше поверьте на слово.

Анасатсий Иванович рассказал, что Инесса Васильевна отправляла деньги практически по всем адресам и благотворительным фондам, какие встречались ей в газетах и на телевидении. Перепадало и несчастным больным детям, родители которых не могут собрать деньги на операцию, и бурым мишкам Германии, падение популяции которых чрезвычайно волновало германских бюргеров, и пострадавшим от бесчисленных катаклизмов на нашей планете: будь то тайфун, землетрясение или шаровая молния, спалившая баньку.

– Стоп, – Костя давно хотел что-то сказать, – я понял. Я понял, каким путем уходили конверты из абонентского ящика.

– Ну? – заинтересованно посмотрел на него Анастасий.

– Бабушки. Самые резвые из бабушек подрабатывали на почте уборщицами. Они находились в пустом зале в нерабочее время и вполне могли незамеченными открывать ящик. Верно?

– Верно. Кажется, вы все постепенно раскладываете по своим местам.

– Мне не совсем понятно одно, – подал голос Кирилл, – почему вы так легко и с потрохами сдаете человека, который так много для вас сделал?

– Здесь вы не совсем правы, молодой человек, – не смутился Анастасий, – я не сдаю, я пытаюсь помочь. Все равно от вас уже ничего не скроешь, рано или поздно, вы узнаете все. И мне сдается, что рано. Я лицо заинтересованное, но объективное. Как я понимаю, заявлений нет, дела на открыто? Вот и ладненько, и не надо. Вы же понимаете, что никакого преступления она не совершала, она просто слегка помогала Господу Богу наказывать виновных и давала им возможность искупить свою вину. А за это не наказывают. К тому же я, кажется, неплохо разбираюсь в людях. И вы, молодой человек, показались мне непохожим на тех, кто тупо исполняет букву закона, невзирая на лица и обстоятельства. Ведь даже самые именитые детективы прошлого века иногда позволяли себе не подвергать наказанию некоторых своих подопечных.

– Если и уголовник Гришанька окажется невинным борцом за справедливость, я разрыдаюсь, – усмехнулся Кирилл, – о такой идилии я читал только в букварях позапрошлого века: хорошие парни грозили пальчком нехорошим, и те сразу стыдились и исправлялись. Это Гришанька, вероятно, собирает компромат на своих товарищей или на руководство колонии. Шоушенко какой-то.

– Меня другое волнует, – отозвался Костик, – ты можешь сказать, как мне на это все реагировать? С одной стороны – явный шантаж, и как представитель власти я обязан что-то предпринять, с другой… во всей этой истории замешаны такие симпатичные люди. Инесса Васильевна, этот Анастасий, Коля-Болеро, старушки из дома престарелых, Калерия.

– Калерия. Ты считаешь, что она тоже член банды «Рыбий Глаз»?

– Теперь уже нет. Раз в доме престарелых есть компьютер и принтер, зачем им ездить в город? И при чем здесь вообще интернет?

– Согласен. Значит, она действительно пишет научную работу. Знаешь что? Пока мы до конца не разобрались в деятельности РГ, не будем поднимать шума. Давай встретимся с Гришанькой Мухиным, прижмем к стенке саму заведующую. А потом уже решим, – предложил Кирилл.

– Давай. Только мне надо немного подготовиться к встрече с Главарем банды – а это, как я понимаю, заведующая «Улыбки». Я должен еще раз просмотреть дискету. Ты отвлекай старушек, а я поиграю в их «лото», пока заведующая не вернулась. Кажется, у меня есть аргументы против ее деятельности.

По пути в «Улыбку» братья сочинили гениальный по своей простоте план «отвлечения» старушек. Костя спрячется где-нибудь недалеко от входа, а Кирилл будет из засады пулять в окна дома престарелых снежками. Любопытные старушки выйдут на улицу, и там Кирилл начнет приставать к ним с какими-нибудь вопросами «за жизнь». В разговорах «за жизнь» старушки обычно теряют счет времени, продержать их до страшного суда или до приезда заведующей будет совсем нетрудно. За это время Костик должен успеть выполнить свой план.

Но разве можно планировать хоть что-нибудь со столь непредсказуемыми индивидами как пожилые одинокие леди! План братьев полетел ко всем чертям еще до того, как они начали претворять его в жизнь.

– Здравствуйте, Константины Дмитриевичи, – услышал Костик метров за пятьдесят до «Улыбки».

Две лучшие подруги и, чтобы далеко не ходить, злейшие врагини Федотовна с Андреевной с умилением взирали на братьев.

– Это правда братец ваш, или Пензяк опять брешет? – успела первой Федотовна.

– Братец, только он не Константин, а Кирилл, – вздохнул Костик.

– Надо же, – в унисон всплеснули руками старушки, как будто по другому и быть не могло. – И как же нам его величать?

– Кирилл Дмитриевич, – галантно расшаркался Кирилл и поочередно приложился к мягким морщинистым ручкам.

– Ну глади-ка! – еще больше удивились подруги. – А какой хорошенький-та! А Пензяк с Пелагеей врали, что лицом дурной и глаза злющие. Дай-ка мы тебя получше рассмотрим, милай. А вы, Костенька, кликните остальных. Очень они на братца вашего посмотреть мечтали.

– Чего это дурной, чего дурной? – совершенно искренне обиделся Кирилл, а Костик со всех ног бросился бежать к «Улыбке».