Жюль Верн - Вторжение моря Страница 8

Сохар бесшумно скользнул по песку и, как только силуэты непрошеных гостей растаяли вдали, махнул рукой своему спутнику.

Вдвоем они подтащили лодку к воде. Харриг первым вскочил в нее, Сохар, закинув канат на нос, вскочил тоже.

Весла были вставлены в уключины, и лодка заскользила по воде. Обогнув стрелку дамбы, она неслышно двинулась вдоль куртины.

За четверть часа Харриг и Сохар обогнули бастион и остановились у внешнего отверстия трубы, через которую Хаджар намеревался бежать.

Главарь туарегов был один в своей камере, где ему предстояло провести последнюю ночь. Часом раньше охранник ушел, заперев на два замка калитку примыкавшего к камере дворика. Хаджар выжидал с неистощимым терпением, столь свойственным фаталистам-арабам; впрочем, он не терял самообладания ни при каких обстоятельствах. Разве не слышал главарь пушечный выстрел с «Шанзи» и не знал о прибытии крейсера и о том, что завтра на рассвете его увезут и он больше никогда не увидит родной Джерид? Как истый мусульманин, Хаджар был покорен судьбе, но все же в его сердце не гасла дерзкая надежда обмануть и саму эту судьбу. Он был уверен, что сумеет выбраться наружу по узкой трубе. Вот только не подведут ли товарищи? Удалось ли им достать лодку и будут ли они ждать его у стены?

Прошел еще час. Время от времени Хаджар выходил во дворик, наклонялся к сточному отверстию и прислушивался. Он наверняка услышал бы тихий плеск весел, шорох лодки, скользящей вдоль стены. Нет, все было тихо. Узник возвращался в камеру и вновь застывал в неподвижности.

Иногда Хаджар подходил и к калитке, прислушиваясь к происходившему за стеной. А вдруг его решат отправить на корабль уже ночью? Однако в крепости тоже царила полная тишина, нарушаемая лишь мерными шагами часового на верхней площадке бастиона.

Между тем близилась полночь, а Хаджар договорился с Харригом, что в половине двенадцатого он выломает решетку и доберется до внешнего отверстия. Если к этому времени лодка будет на месте, его возьмут на борт. Если же нет, то он дождется первых лучей рассвета и попытается спастись вплавь, вступив в борьбу с течениями Малого Сирта. Это был его последний, единственный шанс избежать уготованной ему кары.

Итак, Хаджар вышел во дворик, убедился, что поблизости никого нет, поплотнее стянул на себе одежду и нырнул в отверстие.

Труба была около тридцати футов в длину и как раз достаточной ширины, чтобы пролезть не слишком широкоплечему человеку. Хаджар задевал стенки, разорвав в нескольких местах свой хаик, но ценой отчаянных усилий продвигался вперед и добрался наконец до решетки.

Решетка, как мы уже знаем, держалась на честном слове. Камни, среди которых она была укреплена, крошились под рукой, расшатать прутья ничего не стоило — и вскоре путь был свободен.

Хаджару оставалось проползти еще метра два, чтобы добраться до внешнего отверстия. Этот последний этап оказался самым трудным: груба постепенно сужалась, однако Хаджар все же преодолел последние метры. Ждать ему не пришлось. Он услышал негромкий голос:

— Мы здесь, Хаджар…

Еще одно усилие — и голова и плечи Хаджара показались в отверстии в десяти футах над водой.

Харриг и Сохар поднялись и уже было протянули ему руки, как вдруг послышались шаги. На миг им подумалось, что кто-то ходит во дворике. А вдруг к узнику посланы охранники, вдруг власти решили ускорить его отправку и, не найдя Хаджара в камере, всю крепость поднимут на ноги? Все эти вопросы молнией промелькнули в голове у каждого из них.

Но нет. К счастью, это просто часовой прохаживался вдоль парапета. Быть может, его внимание привлек плеск весла, но с того места, где он стоял, лодки не было видно, да он и не мог бы заметить ее в такой непроглядной тьме.

Однако действовать надо было с величайшей осторожностью. Несколько мгновений — и Сохар с Харригом подхватили Хаджара за плечи, вытащили наружу, и он наконец оказался рядом с ними в лодке.

Сохар с силой оттолкнулся веслом. Следовало держаться подальше и от крепостных стен, и от берега, пока лодка не достигнет марабута. Пришлось также избегать встреч с лодками — одни выходили в залив, другие возвращались в порт: погода благоприятствовала рыбакам. Вдали показался крейсер; Хаджар поднялся и, скрестив на груди руки, бросил на него долгий, полный ненависти взгляд. Затем, не говоря ни слова, вновь уселся на корме.

Полчаса спустя лодка причалила к берегу. Вытащив ее на песок, предводитель туарегов и двое его спутников направились к марабуту, никого по дороге не встретив.

Кинувшись к сыну и сжав его в объятиях, Джамма произнесла одно только слово: «Идем!»

И, обогнув марабут, старая женщина присоединилась к Ахмету и Хоребу.

Три оседланные лошади уже нетерпеливо пританцовывали на месте.

Хаджар вскочил в седло, то же сделали Харриг и Хореб.

«Идем», — только и сказала Джамма, вновь увидев долгожданного сына. И вот еще одно слово сорвалось с ее губ:

— Ступай.

И она махнула рукой в сторону темных низин Джерида.

Мгновение спустя трое всадников растаяли во тьме.

Джамма и Сохар оставались в марабуте до утра. Ахмету мать главаря приказала вернуться в Габес: ей не давали покоя всевозможные вопросы. Известно ли уже в оазисе о побеге ее сына? Как быстро разносится новость? Посланы ли уже отряды для поимки беглеца? В каком направлении будут его искать? Возобновят ли спаги беспощадную войну против предводителя туарегов и его сторонников?

Вот что хотела узнать старая Джамма, прежде чем в свою очередь отправиться в край шоттов. Но, побродив в окрестностях Габеса, Ахмет так ничего и не узнал. Он решился даже подойти к крепости; зашел и в кабачок левантинца, рассказав ему, что побег удался, Хаджар на свободе и скачет сейчас по просторам пустыни.

Однако левантинец еще ничего не слышал о побеге — а ведь именно к нему в таверну стекались все слухи.

Первые лучи рассвета позолотили горизонт над заливом. Ахмет решил не задерживаться дольше в оазисе. Джамме следовало скрыться до наступления дня: в Габесе ее знали и, за отсутствием сына, она тоже была бы неплохой добычей для французов.

Ахмет вернулся к марабуту, когда было еще темно. Сделав Джамме знак, он вновь двинулся вдоль цепи дюн.

Когда же совсем рассвело, с крейсера была спущена шлюпка — на ней предстояло доставить узника на борт.

Охранник открыл дверь камеры Хаджара. Никого! Предводитель туарегов исчез. Не составило труда определить, каким путем ему удалось бежать: решетка в трубе была выломана. Неужели Хаджар решился добраться до берега вплавь? В таком случае течение неминуемо унесет его в открытое море… Или сообщники подошли к крепости на лодке, и тогда мятежник высадился где-то на побережье?