Юрий Тупицын - Инопланетянин (сборник) Страница 8

Рене поежился:

— Вы не преувеличиваете, дядя Майкл?

— Может быть, и преувеличиваю, да разве в этих делах это большая беда? Но пока все идет более или менее гладко, ворошить эту предпринимательскую атомную грязь бесполезно: и делу не поможешь, и себя погубишь.

Майкл Смит и Рене Хойл взаимно доверяли друг другу. Не будь этого, детектив никогда бы не заговорил с ним о тайнах атомного бизнеса. Отец Рене Эдвард Хойл погиб в автомобильной катастрофе, когда сыну исполнилось пятнадцать лет. Внезапная гибель отца, здорового, полного сил, веселого мужчины, потрясла Рене своей нелепостью, несправедливостью и невозвратностью. Майкл Смит, прилетевший на похороны, несколько раз пытался поговорить с Рене, но тот словно окаменел, либо отмалчивался, либо ронял в ответ не всегда подходящие к разговору слова. После одной из таких неудачных бесед валлиец тяжело поднялся, подошел к Рене, положил ему на голову свою большую ладонь и заставил поднять глаза. «Сынок, — проговорил Смит, ненадолго замолчал и повторил: — Сынок, ты можешь на меня рассчитывать». Эта сцена произвела впечатление на Рене, врезалась в память. Но, может быть, он бы и не придал серьезного значения словам валлийца, если бы не напутствие матери. Она умерла через три года после смерти отца от быстро прогрессировавшего рака печени. Незадолго перед кончиной она сказала сыну: «Я написала Майклу, Рене. Это верный человек. В случае чего он тебе поможет». После смерти матери Рене пришлось покинуть Канаду и перебраться в Штаты, в Массачусетс, к дальним родственникам отца. Там он поступил в технологический институт… И когда ему действительно пришлось плохо, Майкл Смит не оставил его в беде и помог перебраться в Англию, где Рене Хойл начал новую жизнь — сотрудника газеты, а затем репортера и журналиста. Так что старый детектив имел все основания доверять Рене Хойлу и вести с ним откровенный разговор.

Серый «ровер» добрался до развязки на автостраде, что возле аэропорта, Смит съехал по одной из вспомогательных дорог и направился обратно, к Вест-Энду.

— Мы с тобой немного отвлеклись от главной темы, — сказал Смит, когда их машина влилась в основной поток автомобилей. — Ты полюбопытствовал, с какой стати Митчелу вздумалось потрошить твою квартиру?

— Митчел сказал, что у его нанимателей возникло желание узнать, что я за птица.

— Понятно. А как ты думаешь, докопались они, что ты побывал в заключении? И за какие грехи?

— Не знаю, расспрашивать я не стал.

— Полагаю, они до всего докопались, почти до всего. Но не придали этому значения. Подумаешь, участие в студенческих беспорядках! Эта грязная война во Вьетнаме не была популярна даже в деловых кругах. Может быть, сэр Аттенборо даже рад, что ему известны твои грешки. Это поможет ему держать тебя на крючке, если ты добьешься успеха.

Смит затормозил так резко, что Хойл едва не ткнулся лбом в переднее стекло. Впереди была пробка. Какая-то легковушка, кажется «фольксваген», зацепила на обгоне могучий рефрижератор, который скорее всего вез из аэропорта экзотические скоропортящиеся фрукты, вроде манго. Уже через несколько минут «фольксваген» оттащили влево, на обочину дороги.

— Моей первой мыслью, когда я услышал от тебя о деле Вильяма Грейвса, было посоветовать тебе держаться от него подальше.

— Почему?

— Это либо афера, либо авантюра атомного бизнеса. Скорее всего, хорошо организованная афера. А такие дела пребольно кусаются, когда в них суются посторонние.

Затор ликвидировали, и, когда плотная многорядная колонна автомашин, постепенно набирая скорость и растягиваясь как резиновая, устремилась дальше, Смит продолжил:

— Но несколько крупных фирм из разных стран клюнуло на это. Они стараются разнюхать об этом деле как можно больше, а еще сильнее озабочены тем, чтобы сведения не попали в руки конкурентов. Поэтому контрагенты этих фирм не столько продвигаются вперед, сколько старательно вставляют палки в колеса друг другу, исповедуя старый принцип светских блудниц: лучше видеть любовника на смертном одре, чем в постели соперницы. В подобной ситуации вместо хорошо известных профессиональных коммерческих агентов или детективов лучше использовать человека неизвестного, со стороны. Отсюда и интерес к такой темной лошадке, как журналист Рене Хойл.

— Судя по всему, меня собираются сунуть в настоящее осиное гнездо.

— О да, — спокойно согласился валлиец, — и у тебя немного шансов выбраться из него неужаленным. Скорее всего опытные конкуренты возьмут тебя на поводок и либо скушают, либо выдоят все, что тебе удастся установить.

— Скушают? Это в каком смысле?

— Не в буквальном, конечно. Конкретные меры зависят от обстановки и личных наклонностей исполнителя. Но, в принципе, все средства дозволены: подкуп, шантаж, обольстительные девицы, снотворное, на крайний случай пуля. И все-таки я советую тебе взяться за это дело.

— Где же логика?

— А логика в том, что это выгодно и перспективно в смысле твоей дальнейшей газетной карьеры. Пройти же по кругам этого ада помогу тебе я. У меня есть давние прочные связи во многих странах. Но дело не только в личной выгоде, сынок. Ты знаешь, что такое нейтронная бомба?

Удивленный этим неожиданным поворотом разговора, Хойл ответил не сразу.

— О таких бомбах заговорили, насколько мне известно, еще в пятидесятых годах. Чистые бомбы! Потом замолчали. А теперь начался новый бум под лозунгом нейтронного оружия. — Рене задумался, глядя на сигнальные огни впереди идущих машин. Они плавали и покачивались в темноте, словно крупные разноцветные светляки, помаргивали и нашептывали разные разности. — При взрыве такой бомбы образуется мощный поток нейтронов. Люди мрут, как мухи, а города, заводы и энергостанции остаются целыми и невредимыми. И по этой причине нейтронную бомбу называют гуманным оружием, хотя в чем тут гуманность, по-моему, и сам Соломон не разберется.

— И разбираться не в чем, все дело в бизнесе. Когда речь идет о крупном куше и сверхприбылях, наши парламентарии вкупе с черными котелками и вашей братией — журналистами — перекрасят сатану в самого Господа Бога. А уж о каком-то паршивом гуманизме и говорить не приходится! Бизнесмен остается бизнесменом независимо от того, что он строит, — тюрьму или театр. Запасы ядерного сырья растут из года в год, а ведь это потенциальные миллиарды долларов и фунтов. Они жгут души бизнесменов почище искушений святого Антония. Отсюда новый бум нейтронной бомбы и ее гуманность. А заговорил я об этом потому, что Вильям Грейвс, судя по всему, безусловно причастен именно к нейтронному бизнесу.