Герберт Уэллс - Новейший ускоритель (Художник М. Гетманский) Страница 9

Второй раз удача пришла к Кэйву только через неделю. Промежуток не дал ничего, кроме нескольких мучительно неясных проблесков и, пожалуй, некоторого опыта в обращении с яйцом. Но теперь равнина открылась перед ним в перспективе. Вид изменился, но у Кэйва была странная уверенность, неоднократно подкреплявшаяся дальнейшими наблюдениями, что он все время смотрит на этот необычайный мир с одного и того же места, только в разных направлениях. Большое длинное здание крышу которого он видел в первый раз под собой, теперь отступило вдаль. Кэйв узнал его по крыше. Перед фасадом была широкая терраса; посредине ее на равном расстоянии одна от другой высились огромные, но очень стройные мачты, к верхушкам которых были прикреплены маленькие блестящие предметы, отражающие лучи клонившегося к закату солнца. О назначении этих предметов Кэйв догадался гораздо позднее, когда описывал эту сцену мистеру Уэйсу. Терраса нависала над пышной зарослью, а дальше простирался широкий, поросший травой луг, на котором отдыхали какие-то существа, похожие на жуков, но гораздо крупнее. За лугом бежала дорога, мощеная розовым камнем, а еще дальше, параллельно отдаленным скалам, расстилалась зеркальная водная гладь, окаймленная по берегам густой красной травой. Большие птицы величественно парили в воздухе. По ту сторону реки, среди деревьев, похожих на гигантские мхи и лишайники, высилось множество великолепных зданий, отсвечивающих на солнце полировкой гранита и металлической резьбой. И вдруг перед Кэйвом что-то промелькнуло; это было словно взмах крыла или движение украшенного драгоценными камнями веера. И тотчас же он увидел чье-то лицо, вернее верхнюю часть лица, с очень большими глазами. Кэйву показалось, что лицо придвинулось вплотную к его лицу, что их разделяет только хрусталь. Взволнованный и пораженный живостью этих глаз, он отпрянул назад, заглянул за яйцо и с удивлением увидел себя все в той же холодной, темной лавке, пропитавшейся запахом метила, плесени и всякого старья. Пока Кэйв озирался по сторонам, сияние в хрустальном яйце стало меркнуть и скоро совсем погасло.

Таковы были первые впечатления мистера Кэйва. Весь его рассказ отличался большой точностью и множеством убедительных подробностей. Блеснув перед ним в первый раз только на миг, равнина сразу же поразила его воображение. А по мере того как он обдумывал виденное, его любопытство перешло в страсть. Дела в лавке велись спустя рукава, так как ее хозяин думал только о том, как бы вернуться к своим наблюдениям. И вот тогда-то — это было через несколько недель после первого видения -Кэйв, как я уже рассказывал, с таким трудом спас от продажи хрустальное яйцо, на которое позарились двое покупателей.

Держа свое открытие в тайне, старик любовался этой диковинкой украдкой, словно ребенок, заглядывающий одним глазком в чужой сад. Но мистер Уэйс, несмотря на свою молодость наделенный очень ясным и точным умом, решил приступить к исследованию систематически. Свечение хрусталя, которое он наблюдал собственными глазами, убедило его в правдоподобности некоторых утверждений Кэйва. Старик не ждал приглашений полюбоваться зрелищем чудесной страны и просиживал у мистера Уэйса все вечера с половины девятого до половины одиннадцатого, а иногда забегал и днем, когда хозяина не было дома. Приходил он и по воскресеньям после обеда. Уэйс с самого начала вел подробную запись наблюдений, и точность его научного метода помогла установить связь между направлением светового луча и той точкой, с которой видение открывалось Кэйву.

Поместив хрустальное яйцо в ящик с небольшим отверстием для светового луча и замазав стекла окон своей комнаты голландской сажей, мистер Уэйс значительно улучшил условия наблюдений, так что вскоре они получили возможность обозревать равнину из конца в конец.

Теперь мы можем дать краткое описание призрачного мира внутри хрустального яйца. Метод работы был всегда одинаков: Кэйв смотрел в хрусталь и рассказывал, что он там видит, а мистер Уэйс, научившийся писать в темноте еще в студенческие годы, кратко записывал его слова. Когда хрусталь потухал, его клали на прежнее место и зажигали электричество. Мистер Уэйс задавал Кэйву вопросы, уточнял некоторые неясности. Во всем этом не было ровно ничего фантастического, все имело совершенно деловой характер. Мистер Уэйс вскоре же направил внимание Кэйва на те птицеподобные существа, которые каждый раз появлялись в хрустале. Некоторое время Кэйв считал их чем-то вроде дневных летучих мышей, потом, как это ни странно, стал называть их херувимами. У них были круглые почти человеческие головы, и глаза, которые в свое время так потрясли Кэйва, принадлежали одному из этих существ. Их широкие, лишенные оперения крылья отливали серебром, словно рыба, только что вынутая из воды. Но, как выяснил мистер Уэйс, они нисколько не походили на крылья летучих мышей или птиц и держались на изогнутых ребрах, выступающих веером по обе стороны туловища. Больше всего в них было сходства с крыльями бабочек. Туловище этих существ было небольшое; ниже рта находились два пучка хватательных органов, похожих на длинные щупальцы. Сначала это казалось мистеру Уэйсу невероятным, но в конце концов он не мог не убедиться, что именно этим существам принадлежат величественные здания и прекрасный сад, так украшающий равнину. В дальнейшем Кэйв подметил, что крылатые существа попадали в свои жилища не через двери, а через большие круглые, легко открывающиеся окна. Они опускались на свои щупальцы, складывали крылья, вплотную прижимая их к телу, и прыгали внутрь. Кроме них, тут было множество других более миниатюрных существ, подобных большим стрекозам, бабочкам и летающим жукам, были и ползающие жуки — огромные, яркие, — которые лениво копошились на лугу. На дороге и на террасах виднелись большеголовые существа, похожие на больших мух, но бескрылые; они деловито сновали взад и вперед и прыгали, опираясь на свои щупальцы.

Мы уже упоминали о блестящих предметах на мачтах, которые стояли перед террасой ближайшего здания. Внимательно всмотревшись в одну из таких мачт, Кэйв увидел, что этот блестящий предмет ничем не отличается от его собственного хрустального яйца. Такие же хрустальные яйца были и на других двадцати мачтах.

Время от времени одно из больших крылатых существ взлетало на какую-нибудь мачту и, обхватив ее щупальцами, вглядывалось в хрусталь пристально и долго, иной раз минут по пятнадцати. Целый ряд наблюдений, сделанных по инициативе мистера Уэйса, убедил их обоих, что хрусталь, в который они всматриваются, укреплен на верхушке самой дальней мачты и что в лицо Кэйву заглянул один из обитателей этого мира.