Яков Левант - Космический ключ Страница 9

- Прибор так и называется, - Мэй легонечко толкнула обруч, придав ему вращательное движение, и саранча, послушно застрекотав крыльями, устремилась в круговой полет.

- Да вы подлинная волшебница, мисс Сногсби, - поразился Блер. - Никогда в жизни не слыхал о дрессировке саранчи. Не зря зовут вас Повелительницей шистоцерки.

- Это не дрессировка, - возразила Мэй. - И шистоцерка, к сожалению, не признает моей власти. Она повинуется только своим инстинктам.

- А с помощью этого приборчика, - останавливая "карусель", добавил Эверетт, - мы определяем скорость и продолжительность ее полета.

- Повинуется только своим инстинктам, - задумчиво повторил американец. Удивительное дело - безобидная зеленая кобылка, в ничтожных количествах обитающая кое-где в Аравии и на Индостане, вдруг будто по чьей-то таинственной команде сбивается в стаи, постепенно меняет окраску и форму тела, начинает усиленно размножаться, а затем опустошительными волнами обрушивается на оторопевшее человечество. Как хотите, но в этом есть что-то сверхъестественное, мистическое и...

- И недаром еще с незапамятных времен саранчу именуют "бичом божьим", быстро подсказала Мэй.

- Смейтесь, смейтесь, - возразил Блер. - Насколько я слышал, это действительно одно из самых загадочных явлений природы.

- Вы правы, - заметил Эверетт. - Тут много неясного, даже непонятного, и все же...

Он подошел к установленному на столе стеклянному цилиндру, нажал на панели пусковую кнопку. Внутри цилиндра замелькали, забились легкие, закрепленные на вращающемся колесе, волокна.

- Механический раздражитель, - пояснил Эверетт. - У молодой шистоцерки одиночной формы после обработки в нем из кубышек выводятся личинки переходной, а затем и стадной формы. Вращающиеся волокна, воздействуя на осязательные органы саранчи, пробуждают в ней стадные инстинкты. В том-то весь секрет. Аналогичное положение создается, когда шистоцерка начинает скучиваться.

- Но что побуждает ее к этому? - не унимался Блер. - Что? Почему она вдруг начинает сбиваться в стаю?

Эверетт молча развел руками.

- Недавно опубликовано любопытное сообщение советского ученого Боровика, заметила Мэй. - Высказывается догадка о влиянии особых космических излучений на центральную нервную систему шистоцерки. В минской лаборатории Боровика поставлены интереснейшие опыты.

- Да, да, я слышал, - живо отозвался Блер. - Это облетело всю мировую печать. С "Космическим ключом" Боровика связываются большие надежды в самых различных областях биологии. Вы не пытались повторить его опыты над шистоцеркой?

Эверетт хмуро покачал головой.

- Нужны сложнейшая аппаратура, расщепляющиеся материалы.

- И если вы это все получите...

- Соглашайтесь скорее! - воскликнула Мэй. - Соглашайтесь, пока мистер Блер из Штатов не спохватился и не раздумал. Ведь это, должно быть, стоит кучу денег.

Эверетт с досадой взглянул на девушку.

- Если это предложение серьезно, - нерешительно начал он, но американец перебил его:

- Совершенно серьезно, доктор. Все, что требуется сейчас, что потребуется в дальнейшем... фонд имени Теодора Финчля предоставляет вам открытый текущий счет. Единственное условие - территориальное. Опыты должны производиться в настоящей пустыне. Как говорят наши русские соперники: "Ближе к жизни, ближе к производству". Но это, конечно, не смутит таких верных жрецов науки, не правда ли?

И Блер, широко улыбаясь, протянул растерявшимся ученым руки. Левая, затянутая в желтую перчатку, отличалась странной неподвижностью. "Ранение очевидно, ветеран", - с внезапной симпатией подумал Эверетт.

Неожиданное предложение американца удивило и директора.

- Насколько я вас понял, сэр, профессору Эверетту и мисс Сногсби придется в этом случае оставить наш институт?

- На время, только на время, - поспешно заверил Блер. - В конце концов, даже можете считать нашу опытную станцию своим филиалом. Вся научная информация в первую очередь будет направляться к вам.

- Но почему же в таком случае вы настаиваете...

- Форма, одна только форма, господин директор! Будьте снисходительны к смешному нашему тщеславию. Пусть первый эксперимент по уничтожению этих коварных тварей будет поставлен в стране, пользующейся благами американской помощи.

Блер подошел к большой, испещренной условными значками, карте.

- Пусть это будет хотя бы здесь, - затянутая в перчатку левая рука его небрежно коснулась нарты. - Судя по значку, именно отсюда чаще всего начинаются массовые разлеты шистоцерки.

- Собственно говоря, - нерешительно заметил директор. - Если б мы при нашем бюджете пытались все делать сами, то не добились бы ничего. Наш институт никогда не чурался помощи...

- Вот и прекрасно, - весело подхватил американец. - Осталось только уточнить условия нашего маленького бизнеса.

Глава 5

Добро пожаловать в Альджауб!

К удивлению Эверетта, они стали друзьями. Как произошло это? Как случилось, что он, суховатый и недоверчивый британец-ученый, всю жизнь чуравшийся дельцов и политиканов, сблизился с этим явным авантюристом? Трудно сказать. Но факт остается фактом, - уже к тому времени, как на горизонте замаячила мрачная башня Альджауба, он испытывал к веселому американцу самую искреннюю привязанность. Даже то обстоятельство, что с первого же дня Блер встал между ним и Мэй, не помешало развитию их дружбы.

- Вы сухарь, сэр, - в присутствии девушки не раз выговаривал ему американец. - Да, да, самый черствый сухарь во всем Соединенном Королевстве. Запереть такое очаровательное создание в обществе этих мерзких насекомых! Б-р-р...

- Но я не имею на Мэй ровно никаких прав, - с улыбкой оправдывался Эверетт. - Мисс Сногсби по собственной инициативе стала Повелительницей шистоцерки. Высокий титул, видимо, подогревает ее тщеславие.

- Ах, Джордж, Джордж, - не унимался Блер. - Еще издеваетесь над своей жертвой. Это чудовищно!

Что там ни говори, этот янки был приятным собеседником. И совсем не выглядел обычным бизнесменом. К тому же, когда речь заходила об энтомологии, он буквально загорался.

- Я одержим ею, - однажды признался Блер. - А знаете, с чего это началось?

И он с самым серьезным видом поведал историю, обошедшую учебники энтомологии всего земного шара. Поучительную историю профессора Трувело из Мэдфорда, выписавшего в Америку десяток кладок яиц зловредных гусениц.

8 мая 1869 года, подготавливая опыт по скрещиванию непарного шелкопряда с шелкопрядом тутовым, незадачливый ученый потерял несколько гусениц. Их вынесло ветром в открытое окно. И вот двадцать лет спустя страшное бедствие обрушилось на Мэдфорд. Крупные мохнатые гусеницы с красными и синими бородавками на теле заполонили окрестности. Лесистые холмы, окружавшие город, обнажались, как при осеннем листопаде. Потоки гусениц растекались по садам, они проникали даже в дома. Их давили, жгли, поливали кипятком, но ничто не могло остановить нашествие. На следующий год оно распространилось на соседние районы. И так пошло! Плодовые сады постепенно погибали, леса на протяжении десятков километров превращались в сухостой. Тысячи садоводов были разорены дотла. Незначительная оплошность профессора Трувело обошлась Штатам в сотни миллионов долларов!