Путь домой (СИ) - Alex O`Timm Страница 10

Присяга, которую я принял от имени Уго Гонсалеса, была удивительно похожа на ту, что я принимал в прошлой жизни, у знамени мотострелкового полка в степях Казахстана. Правда некоторые строки присяги были изменены, и в конце было упомянута божья помощь, но все говорило о том, что Советский Союз не оставил безо внимания, эту маленькую страну. Чуть позже мои подозрения только подтвердились. Основными инструкторами в нашем центре подготовки были двое мужчин. Всей своей выправкой они явно давали понять, что являются офицерами, и что мы, далеко не первые их подопечные. Алехандро Варадеро судя по всему бы несколько старше по званию, потому что, его напарник Васко Бьянко, всегда относился к нему с некоторым почтением и прислушивался к его словам. Впрочем, однажды, я понял, что все это лишь игра рассчитанная на такую непритязательную публику, как Никарагуанские новобранцы.

В сравнении с советской армией, среди нас царила гораздо большая расхлябанность, нежели там. Мы хоть и жили в общей казарме, но каждый вечер она пустела больше чем наполовину. Все разбредались кто куда хотел, не особенно обращая внимания, на своих командиров. С другой стороны, мы были не официальным воинским подразделением, а всего лишь партизанским отрядом. И единственное, что нас удерживало в одном месте, так это понимание того, что нарвись любой из нас, вне этого городка на Национальную Гвардию, и результата долго ждать не придется. Наверное именно для того, чтобы хоть как-то удержать нас на месте, и был придуман трюк с сожжением документов. А иначе, боюсь все воинство разюежалось уже на следующий день.

Однажды вечером, взяв бутылочку местного пива, я сидел на берегу местной реки, прикладываясь время от времени к горлышку, и покуривая местные дрянные сигареты. Никто здесь даже не слышал о том, что в городе имеется табачная фабрика, о которой мне так страстно рассказывали в Коста-Рике. Чуть позже неподалеку от меня приземлились наши командиры. В принципе, они тоже люди и тоже хотят отдохнуть и расслабиться, поэтому вытянув шею и удостоверившись, что за кустарником расположились именно они, и мне ничего не угрожает, продолжил заниматься своим делом. Вообще-то до сих пор, я принимал их скорее за Кубинцев, тем более, что оба они были достаточно загорелыми и смуглыми, а их испанский говор, мало отличался от моего. Разве что имелся небольшой акцент, поэтому я и принимал их за выходцев из республики Куба. К тому же, среди нас ходили слухи о том, что от республики Куба в наших отрядах или уже есть, или вот-вот должны появиться несколько инструкторов. Если начальство и было в курсе всего этого, то нас никто в это не посвящал.

И в какой-то момент, при очередном глотке пива, я вдруг услышал, как один из моих случайных соседей, обратился к другому, на чистом русском языке, назвав своего соседа — Саньком. Моё пиво, оказавшееся на полпути к желудку, едва не выплеснулось обратно через нос, до того я был ошеломлён этим. Хотя удивляться, по большому счету было нечему.

Наше вооружение состояло в основном из карабинов Симонова. В народе ходили упорные слухи о том, что среди нас есть или скоро будут Кубинские инструкторы. Та же присяга принятая мною удивительно смахивала на советскую. Форма, тоже удивительно была похожа на ту, что носили солдаты в Туркмении или Узбекистане. Все говорило о том, что СССР, твердо держит руку на пульсе, и своего точно не упустит. Но все равно это было настолько неожиданно, что я чуть не поперхнулся.

— Санек. — Произнес один из них. — Ты, не представляешь, как все это обрыло.

— Да не расстраивайся Вась. Я думаю это не надолго. Еще с полгодика и всю эту партизанщину разгонят. Сам же видишь, никакой дисциплины. Надо ему, он поднялся и пошел, не обращая ни на кого внимания. Их и держит в одном месте только страх возмездия.

Офицеры еще долго болтали о расхлябанности нашей армии, о тупых командирах, которые все дела решали через стакан мадеры, как выразился Алехандро, о собственном руководстве, которое добивается неизвестно чего, и в упор не хочет видеть явного провала. Я все это знал и так, и потому допив свое пиво, вернулся обратно в казармы, где спокойно уснул.

Неожиданно для себя самого, я оказался неплохим охотником. Возможно, здесь помогли мои индейские корни, ведь биологический отец этого тела был индейцем из племени Семако. И скорее всего, я просто не обращал внимание на то, что некоторые мои навыки, ясно указывали на то что, в юности я не раз ходил на охоту. Во всяком случае, на первых же учебных стрельбах, я показал довольно внушительный результат, уложив в яблочко все пули. Меня тут же проверили еще раз, затем вручили, несколько видоизмененный карабин Симонова, с небольшой накручивающейся насадкой на обрезе ствола, металлическим затыльником на плечевом упоре приклада, и двукратным оптическим прицелом. После чего, в течении двух недель, пока все остальные занимались строевой подготовкой и тактикой, ползая по высокой траве, я проводил или в выделенном классе, заучивая наизусть правила стрельбы, и различные поправки, или на стрельбище, выпуская из карабина, до сотни пуль в день, или изучая приемы рукопашного боя. Зачем нужны были последние, объяснил мой наставник. Оказалось, что снайпер, а я с некоторых пор числился именно на этой должности, в большинстве случаев действует в одиночку. Именно поэтому, ему нужно изучить некоторые приемы рукопашного боя. Точнее не столько рукопашного, сколько ножевого. Несколько хватов, несколько ударов отработанных до автоматизма, большего от меня не требовали, но и это в будующем должно было бы спасти мне жизнь.

Все это время, меня натаскивал один из русских, по имени Васко. Что интересно он не особенно стеснялся и потому, если у меня чего-то не получалось, то порой переходил на русский мат. Ради прикола я однажды спросил у него, что означают некоторые слова произносимые им. Получилось, примерно как в книге, про старика Хоттабыча. Когда Волька в сердцах сказал ему: «Старый ты балда!» А после, стараясь смягчить свое высказывание пояснил, что — Балда, это что-то вроде Мудреца.

Так вышло и здесь. Я спросил, какое значение имеют слова: «Ихусим» и «Идинахью». Василий вначале смутился, затем сказал, что это чисто офицерский жаргон, и не стоит употреблять его в повседневной жизни. Просто во время боевых действий ты же не станешь произносить длинную тираду, вот и придумали эти слова, чтобы было покороче. Но все же добавил, что первое слово означает что-то вроде: «Благодарю, но эта вещь мне в ближайшее время не понадобится», а второе слово означает: «Вам надлежит срочно отправиться по вызову вышестоящего начальника». Я, конечно же, согласился с ним, сокращения звучат гораздо лучше, главное, чтобы тебя понимали. Сам же едва сдерживал себя, чтобы не расхохотаться в самый неподходящий момент. Зато, когда меня отправили через несколько дней, на поиски Алехандро Варадеро, приказав срочно найти его и направить в штаб, я тут же вспомнил объяснение его напарника, и найдя их обоих в компании нескольких человек, громогласно доложил:

— Сеньор, Варадеро, идинахью, в штаб соединения.

Вначале все находящиеся там впали в некоторый ступор от моих слов, а затем дружно расхохотались. Одно это дало мне понять, что представителей СССР здесь далеко не двое. Не думаю, что многие испанцы знают это выражение. Во всяком случае, то что я сказал, поняли все. Быстрее всех пришел в себя мой учитель по снайпингу, Васко Бьянко, перехвативший двинувшегося было в мою сторону Алехандро Варадеро, уже сжимавшего кулаки. Приказав мне быстро покинуть помещение, похоже мгновением позже, объяснил собравшимся как он перевел мне это слово, и соответственно почему я послал сеньора Варадеро столь далеко. Из комнаты вновь раздался оглушительный хохот, я же постарался удалиться как можно дальше, а то и вправду могут послать, и не только словесно.

Глава 5

5

Одними сборами и тренировками, все это не ограничилось. Чуть позже пришлось и повоевать. Дважды произошли столкновения с Национальной Гвардией, а однажды до наших командиров донеслось о каком-то кортеже направляющимся с севера, в сторону Манагуа. Разумеется, была организована засада, вот только все пошло совсем не так, как планировалось. Кортеж хоть и появился, но его сопровождали два бронетранспортера, о которых не было сказано ни слова, с крупнокалиберными пулеметами, а после того как завязалась перестрелка, появились еще и пара вертолетов. И хотя, после все это представили как нашу несомненную победу, но как минимум два десятка бойцов с нашей стороны, было потеряно. С той стороны, не знаю. Моих было пятеро, из которых двоих пулеметчиков я ссадил с вертолета. Сомневаюсь, что был кто-то еще, хотя бы потому, что если с нашей стороны и велся огонь, то из БТРов, и джипа, никто так и не появился. Может в джипе, кого-то и подранили, но очень в этом сомневаюсь. Вдобавок ко всему, партизаны были вооружены одними карабинами, а по нам велся огонь из крупнокалиберных пулеметов.