Дмитрий Дашко - Спасти Козельск Страница 16

– Скажешь, от поганых пришел нас спасать? – настаивала княгиня. – И не нужно тебе ничего, окромя славы ратной? И стол княжеский не нужен? Ну, говори, а не то… – она притопнула ножкой, обутой в сапожок.

Будь Демин помоложе, годков так на десять, точно б залюбовался гневом молодой и красивой женщины («Ох ты, уже и красивой кажется?»), но сейчас он не мог позволить себе такой роскоши. Лжекнязь углядел небольшую дверцу, слегка приоткрытую. На дверце наличествовал откинутый запор.

«Ишь византийские хитрецы!» – усмехнулся про себя майор и, не мудрствуя лукаво, шагнул к дверце, водрузив запор в пазы.

– Хитер, – усмехнулась Феодосия.

– А то! – хмыкнул довольный майор. – Умная ты … – он замешкался с определением – баба сказать, язык не повернется, а женщина – не поймет, но нашелся:

– …княгинюшка. Много там у тебя сидит?

– Двое, – не стала скрывать Феодосия.

– Всего-то? – скривился Демин. – Не густо.

– На тебя хватит, – махнула рукой княгиня.

Демин развеселился. Он давно уже вышел из возраста кому-то и что-то доказывать, прошли времена бесшабашной молодости. У него не было ни коричневых, ни черных поясов, он давно не выступал на соревнованиях (за исключением ведомственных, но тут уж его никто не спрашивал). Лишь знал, что разделает двух-трех мастеров спорта по карате и по кикбоксингу вместе взятых. Но это при условии, что драка будет настоящая, в которой не очки считают, а сломанные кости.

Сам всегда учил подчиненных: если есть возможность уйти от драки – сделай это. А тут повелся как мальчишка! Эх, женщины, что же вы с нами делаете!

– Открывай, – кивнул майор на дверцу.

– Зачем? – откровенно удивилась княгиня.

– Ну, ты же сама хотела…

– Чего я хотела? – не поняла женщина. Или сделала вид, что не поняла. – Охранники мои там сидят. Так и пусть сидят. Никому не мешают. То, что услышат, в себе сохранят, не впервой.

– Ну, а кто же мне угрожать начал? – подбоченился Демин. – Мол, говори, а не то…

– А что делать, князь Гавриил? Время такое. А коли бы ты меня зарезать решил? А я вдова бедная, сын без отца растет. А сын-то не просто сын, а князь! Вот и решила…

– На меня бы тут напали, а люди мои?

– А что люди? – пожала княгиня плечиками. – Бояр бы твоих прямо в сенях порезали, а ратников… Думаешь, без воевод своих они много навоюют? Тех, кто верен останется – под нож, а остальные… Ну, куда они денутся в чужом-то городе, да без начальственных людей? А мне оружные люди сгодятся. Говоришь, город спасешь? Что ж… С такой дружиной, может, и спасем… Только, – вздохнула Феодосия, – много вас чересчур, не прокормить всех. Ну да нечто, по дворам рассую, народ прокормит.

Демин не стал обижаться на женщину. С каких таких рыжиков она должна ему верить? Вполне нормальное желание средневекового феодала женского пола решить сложный вопрос. И уже начал успокаиваться, думая, что бы такое еще сказать, как Феодосия вымолвила:

– Жаль токмо ковров будет…

«Ковров?» – не понял вначале майор, а когда дошло – о каких коврах речь, княгиня уже мелкими шажочками дошла до дверки, откинула запор и звонко хлопнула в ладоши.

Феодосию едва не снесло от толчка откинувшейся дверцы. Два костолома, верно, уже изнывшие от ожидания, утробно зарычали и кинулись на Демина… Но, как кинулись, так и остановились, а звуки двух выстрелов с глушителем были погашены их же собственным топотом и рыканьем. Горе-телохранители медленно сползли наземь, пачкая кровью дорогие персидские ковры, невесть каким образом попавшие в захудалый городишко. Демин всегда считал, что лучший вид единоборства – это пулевая стрельба.

Майор прислушался. Бревенчатые стены, тяжелая дверь, из-за которой едва слышно доносился шум и совсем уж тихое – пух-пух-пух… Если не знаешь, так и не догадаешься. Не убирая пистолет, открыл дверцу пошире – не сидит ли там кто-то еще? Чисто.

Посмотрел на хозяйку – не выкинет ли какую пакость, но та стояла, обратившись в соляной столб. Ладно, с ней потом разберёмся. Выглянул в «предбанник», там уже все закончилось, не начавшись толком. Ситуацию они с парнями прокачивали заранее и приготовились к такой реакции. Сперва была мыслишка поучить дураков, но в живых оставить, а потом передумали. Нет, надо преподать урок. Одно плохо – потолки низкие, вытяжки никакой. А порох хоть и высокого качества, но дыму столько, что глаза режет…

Свешников и Морошкин на всякий случай держали на прицеле двери в трапезную, а Павленко с Водневым сосредоточенно переворачивали тела.

– Вы чего это? – удивился майор. – Трофеи собираете?

– Да этого, как его? Хмыря смотрим… – буркнул Воднев. – Егорий, что ли? Щас, грит, бояре в трапезную пойдем, а сам стоит, ждет чего-то. К двери ухо приложил, что локатор. Ждал-ждал, а потом орет: «В ножи их!»

– Вот он, – радостно выкрикнул Павленко, обнаружив-таки боярина. Перевернув предателя (хотя почему предателя, кого он предал?) лицом вверх, разочарованно протянул:

– Смотри-ка ты, живой! Пуля в крест нательный попала, а он у него, как вериги… Если внутреннего кровоизлияния нет, очухается.

– И кто же стрелял? – ехидно поинтересовался майор.

Вопрос был риторический. Все тела – сколько их тут? Семь имели аккуратные дырочки чуть повыше глаз, а этот целехонький. Повернулся к историку, укоризненно покачал головой:

– Алексей Михалыч… боярин мой дорогой, мать твою! Сколько раз говорил – в голову надо бить, а не в корпус.

– Лопухнулся, – грустно вздохнул Свешников. – Решил, что и так сойдет. Броника-то на нем нет и кольчуги.

– Ну, Алексей Михайлович, – скривился Морошкин. – Сам знаешь, что может быть и кольчуга скрытого ношения, и еще что-нибудь. Учили же тебя – в лоб надо бить.

Демин вздохнул. Мысленно. Будь на месте незадачливого консультанта кто из подчиненных, приказал бы сделать контрольный выстрел. Да и приказывать не надо. Принцип – каждый убирает за собой сам, еще никто не отменял. А вот Свешников может и заартачиться, а это плохо. Самому, что ли, добить? Хотя…

– Хрен с ним, пусть живет, – решил командир. – Если выживет… Может, еще пригодится. Убрать мы его всегда успеем.

– Какие дальнейшие приказания, князь Гавриил? – поинтересовался Морошкин.

– Слуг отыскать, пусть тела выносят, – пожал плечами Демин. Потом резко передумал. – Отставить! Сейчас с хозяйкой посоветуюсь.

– Может, какой-нибудь черный ход поискать? – предложил Морошкин. – В поварне, или еще где, должен быть.

– А вот мы хозяйку и спросим.

Майор, убрав оружие, затворил за собой дверь, подошел к княгине, уже начинающей приходить в себя.

– Довольна? – поинтересовался Демин.

Левой рукой ухватив Феодосию за шитый золотом ворот, правой отвесил ей пару легких пощечин. Приподняв княгиню над полом (не очень и тяжелая, однако!) потряс ее.

– Довольна?!

– Отпусти! – прошипела княгиня.

Оказавшись на полу, сердито поправила одежду:

– Что ты меня, как грушу, трясешь? Чай княгиня я!

И снова майор залюбовался женщиной. Нет, вы подумайте! На ее глазах убивают двух здоровых мужиков, а она о приличиях беспокоится.

– Дура ты, а не княгиня, – сказал в сердцах Демин. – В следующий раз головой думай, а не… другим местом.

– Так прямо и скажи: головой, а не задницей, – усмехнулась княгиня. – Аль ты другое что имел в виду?

– Кхм, – прокашлялся Демин.

Вот баба! Умеет держать удар почище иного мужика.

Феодосия, потянув носом воздух, поморщилась:

– Пахнет-то… Как в худой кузнице… Что у тебя за самострел хитрый?

– Да так… – неопределенно повел головой майор. – Из далеких земель привез.

– У бояр твоих – тоже такие? – спросила княгиня, но сама же и ответила. – Такие… Вон из передней-то как несет – дымом прокисшим, али еще чем. Нешто всех положили?

– Почти, – не стал врать майор.

– И… – запнулась Феодосия, а голос слегка дрогнул. – И Егория тоже?

Упоминание боярина слегка покоробило Демина. Ревность? Не рановато ли?

– Люб тебе боярин?

– А вот про то, князь, не твоя печаль! – вспыхнула княгиня. – Ты мне не сват, не брат, чтобы я тебе ответ давала. Хоть и назвался мужниным братом… А грехи отпускать – у меня про то поп есть!

– Угадал, стало быть, – с пониманием кивнул майор.

Выдавив из себя легкую усмешку, сказал:

– Не печалься, жив твой Егорий. Но, врать не стану, в грудь он ушиблен. Бог даст – отлежится.

Демин внимательно следил за лицом княгини. Вспыхнет ли радость? Но та спокойно отозвалась:

– Один у меня боярин, других-то нет. Ну, а дале что делать станешь?

– Я же тебе сказал – Козельск спасать. Сколько еще надобно людей твоих порешить, чтобы поняла? Десять? Сто? Так у тебя всей дружины на сотню не наберется. А они в бою с татарами ой как пригодились бы!

– Так ведь на мне-то их крови нет. Ты их убил, князь, а не я. Я что, женщина бедная, вдова…

«Ох, ну и стерва», – подумал Демин, уже слегка избавившийся от колдовского наваждения этой женщины. А вслух спросил: