Семь ступеней Храма (СИ) - Акула Ксения Страница 16

Распахнув окно, я с опаской посмотрел вниз, снова чувствуя небывалый прилив адреналина и безудержного веселья, которым, вероятно, заразился от Мелиора.

Высшие не умеют летать, у нас нет ни крыльев, не способностей престолов, но я — ректор Храма семи ступеней.

Достав из кармана разработку старшей ступени престолов, которую, в свое время, отобрала у пространственников еще Злата, я покрутил круглый шарик в руке, вспоминая, как им пользоваться. Уно упрямо продолжала стоять за дверью, барабаня кулаками и раздражая меня упертостью, граничащей с неприличием.

— Что ж, если не сработает, я разобьюсь, — глянул я вниз еще раз, и сжал шарик в руке, активируя его возможности.

Взобравшись на подоконник, я ухватился на откос, поборов головокружение. Высшие вполне способны испытывать обычные человеческие эмоции, мы ведь создаем существ по своему образу и подобию, и я боялся высоты, отчаянно цепляясь за выступ и уговаривая себя отступить.

Но там, в кабинете, меня ждала встреча с Уно и нудное выяснение отношений, которое сопровождалось попытками меня соблазнить, а внизу ожидал Робус и ночная вылазка в старое здание архива, которое я не посещал многие сотни лет.

«Интересно, так ли хорошо духи долины следят за ним, как должны?»

Сжав в руке шарик, я прошептал заученные наизусть активаторы, и шагнул в пустоту, крепко зажмурив глаза. Резкое падение вниз, которое длилось всего мгновение, выбило из меня весь дух и заставило кровь в жилах заледенеть, а волосы на голове встать дыбом, но вот я уже стоял у Парящих аллей и тяжело дышал, схватившись за грудь. Сердце бухало, как ненормальное, а лицо полыхало огнем, и в этот момент на плечо легла тяжелая рука Робуса.

— Живой? — усмехнулся он, натягивая на голову капюшон темной мантии и скрывая под ней свое лицо. Такие же синие, как у Мелиора глаза, смотрелись опасными на заостренном и грубоватом лице Робуса, и я подумал, что он как раз тот самый напарник, который мне сейчас нужен.

— Да, — криво улыбнулся я, тоже натягивая на голову капюшон. Узнать меня не составило бы труда, не сделай я этого. Длинные белоснежные волосы и обод с драгоценными камнями — отличительный признак высших, сказал бы каждому, кто решил прогуляться по Парящим аллеям. А ректор, покинувший кабинет на ночь глядя, это повод проследить за ним, разве нет?

— Самое главное, потому что я пока не готов терять тебя. Пойдем. — Кивнул Робус, предвкушающее улыбаясь. Сейчас он походил не на мученика, как Мелиор, а на падшего ангела в самом своем отвратительно-обаятельном облике.

И я удивляюсь, откуда столько жалоб от адепток на равнодушие и холодность Робуса. Да, они, вероятно, тайно мечтают одомашнить его…

— Пойдем, — согласно кивнул я Робусу, и мы единодушно двинулись в обход Парящих аллей, направляясь в самую дальнюю часть долины, туда, где стояло каменное здание архива, в котором хранились труды, выкраденные архангелами из мертвых земель.

Глава IX

Страсть и власть

(Арина)

Ранним утром я спускалась по центральной лестнице в Сумрачный холл, радуясь блаженному спокойствию. Едва-едва на востоке зародились первые признаки восходящего солнца, а я уже собрала вещи, ожидая гонга к завтраку в прохладе и тишине огромного и пустого помещения.

Последние несколько дней буквально все вокруг вызывало у меня раздражение, особенно толкотня в коридорах и напыщенная болтовня архангелов, которые кичились собственным происхождением, белоснежными крыльями и привилегиями, данными им от рождения. После занятий они зависали в Стрельной, но на протяжении завтрака, обеда и ужина остальным адептам приходилось терпеть их показное величие. И, после знакомства с Майклом Гавром, я больше не питала никаких надежд по поводу того, что рано или поздно архангелы исправятся и поймут, что они ничем не лучше остальных.

Остин — красивый и яркий архангел, настоящий воин с могучими широкими плечами и скудным умишком — зачинщик всех потасовок и скандальных историй, спустился в Сумрачный холл, и я невольно засмотрелась на его сложенные крылья. Белоснежные, с мягкими нежными перышками, крылья архангелов, словно плащи, сложенные за спиной, служили мне постоянным напоминанием, что отныне я обретаюсь среди небожителей. Против воли, я испытывала невольное восхищение их обликом, которое проходило, стоило архангелам открыть рот.

Вот, и сегодня он спустился в Сумрачный зал раньше остальных, чтобы демонстративно занять место во главе стола, устланного скатертью с золотой вышивкой по кайме, и помешал мне насладиться привычной утренней тишиной.

— Богиня Агата, кто это почтил меня своим вниманием? — заметил Остин мой любопытный взгляд и растянул пухлые губы в очаровательной улыбке и, клянусь, мое сердце дрогнуло, но разум быстро перечислил все недостатки архангела: от скудоумия до пренебрежительного отношения к другим адептам. — Я позволю тебе погладить их, если обещаешь быть нежной, — проворковал Остин томным голосом, и мне пришлось на всякий случай спрятать руки за спину.

— Боже упаси! — ответила я, проходя мимо и сворачивая в тот самый коридор, который до сих пор не исследовала. Голова пыталась убедить сердце, что оно абсолютно равнодушно к предложению архангела.

В кармане мантии лежала чуть засохшая булочка со вчерашнего перекуса, и я быстренько ретировалась, решив, что гонга дождусь в другом месте. Одно нахождение с Остином в одном помещении делало утро невыносимым и опасным.

Высокий потолок Сумрачного холла резко снижался, а коридор походил на узкую полупрозрачную кишку, бесцельно протянутую от одного помещения к другому. Я почти разочаровалась, когда неожиданно коридор привел меня к высокой деревянной двери, за которой я обнаружила выход к Парящим аллеям.

До сих пор я только слышала о них, но ни разу не видела, боясь откровенно исследовать территорию Поднебесной долины, а теперь стояла, пораженная множеством танцующих в воздухе лепестков, сладко-ванильный аромат которых буквально сбивал с ног.

Тропинки Парящих аллей, спрятанные в зарослях лилейника, циклическими кругами шли от центра к выходу, расширяясь и расцвечиваясь от золотого до насыщенного алого. Белоснежный песок, составляющий центр Парящих аллей, взрывными волнами возносился на уровень первого этажа Храма семи ступеней и необычным фонтаном вновь опадал, ровно ложась на прежнее место.

Деревья Парящих аллей висели кронами вниз, темными корнями упираясь в молочную непроницаемую мглу, которая создавала куполообразную крышу. Воздух здесь казался влажным и душным, мои волосы завились у висков, стоило только шагнуть на одну из тропинок. Подошвы туфель словно подрагивали, ощущая вибрацию разноцветного песка тропинок. Хорошо, что он оставался на месте, иначе я бы попала под водопад из песка.

Нервно оглянувшись, я все же быстро пошла вперед, слушая биение сердца в ушах. Волнение затапливало удушливой волной, и все здесь казалось мне чужеродным, иным, опасным. Я чувствовала себя в безопасности только в присутствии Мелиора и других адептов, либо в помещении собственной спальни, но все новое несло в себе печать неизведанного мира, в котором я казалась инородным телом, лишним элементом слаженной системы.

На одном повороте тропинки из песка тянулись растения, похожие на водоросли, достающие мне до самой макушки. Нежно-розовые волнообразные растения танцевали, как и все в этом месте, но, по крайней мере, твердо держались в почве. Я остановилась, чтобы полюбоваться живой стеной и расслышала чьи-то голоса. В зарослях кто-то уединился, горячо переговариваясь друг с другом, и я так и замерла в полусогнутом состоянии, боясь выдать свое местоположение и став невольной слушательницей чьих-то тайн.

— Я хочу выпить его завтра на рассвете, — взволнованно шептала какая-то девушка.

Конечно же, я не узнавала мелодичный голос, слишком мало общалась с адептами. Да, и мало ли с какой она ступени, в Храме так много существ, с которыми я даже ни разу не сталкивалась!