Ничего личного (СИ) - Путилов Роман Феликсович Страница 16

Посетитель загрустил, и я тоже. Я, в принципе, его не обманул — никто с ним торговаться сейчас не будет и тем более давать какие-то деньги сверх выданных, но, как говорится, есть нюансы. Через две недели неуклонно произойдет проклятый для мужчин день — восьмое марта. До этого, поистине всенародного праздника, продавать «зависшую» парфюмерию, мы не имеем права, а после праздника — они станут никому не нужны. Парфюмерные магазины примут французский парфюм сомнительного происхождения за сущие гроши, поэтому я заинтересован в том, чтобы этот коммерсант выкупил свой товар, заплатив наши деньги с процентами.

Тем временем, ошарашенный, что его «гениальный» план кредиторы не приняли, владелец пахучего товара перешел ко второй стадии принятия неизбежного — гнев.

— Да вы знаете, кто я? Я сейчас позвоню, и завтра вы будете в налоговой на коленях стоять, и вашу контору вмиг закроют! Да я…

— Савелий, ты меня понял? — я протянул ценную бумагу покрасневшему посетителю и повернулся к приемщику: — С гражданином никаких переговоров не ведешь, пока полностью проценты не погасит. Если начнет хулиганить — вызывай охрану. Все, я пошел.

Мужика я перехватил на улице, тот уже не ругался, был бледен, но спокоен, очевидно, подсчитывал убытки.

— Успокоился или дальше будешь налоговой пугать?

— Да я так… — человек безнадежно махнул рукой: — Все равно у меня там никого нет.

— А мы их и не боимся, но это неважно. У меня к тебе есть предложение. Я у тебя готов купить упаковку духов по оптовой цене, тебе как раз этих денег хватит, что бы проценты оплатить, у тебя перестанут двойные проценты идти и появятся несколько дней, чтобы товар выкупить и до праздника его успеть реализовать, там все отобьешь. Давай решай, согласен или нет, а то меня дела торопят…

— И какие духи ты хочешь приобрести? — осторожно спросил собеседник.

— Ну эти, самые стремные, с собачьим названием… Как его? Бобик? Тузик? А, вспомнил, Трезор. Я знакомым собачницам их подарю, прикола ради…

— Да ты что, это самые ценные, давай я тебе польскую воду туалетную продам, там флакон большой и название прикольное «Марина де Бурбон», точь-в-точь, как настоящие…

Торговались мы долго. Мне его туалетная подделка была нафиг не нужна, я хотел настоящие духи и по честной, по моему мнению, цене, а мужик до хрипоты пытался мне впарить пышные флаконы сомнительного происхождения. Победили деньги, так что я совершил выкинул кучу средств, но приобрел французский парфюм по цене ниже низкого. Надеюсь, затраты себя оправдают, если относится к ним, как к инвестиции.

И не надо меня считать последней сволочью — мужик тоже не остался внакладе. Пользуясь, что я начальник, я велел, обалдевшему от смены обстановки Савелию, погасить залоговый билет мужика днем выдачи, выписать ему новый билет, на ту же сумму, но без учета, ставших моими «собачьих» духов, а оплату процентов провести задним числом, так что мужик сыкономил на процентах и все остались в плюсе — я с духами,

Преддверие восьмого марта. Локация — Город.

— Громов, а это что такое? — Наташа, не вовремя подошедшая к машине, тыкала пальчиком в багажник «Ниссана».

— Где? — я попытался закрыть крышку, но мне помешали, перехватив крышку, а ломать красивые руки любимой женщины я посчитал излишним.

— Вот это что? — тонкий пальчик ткнулся в упаковку блестящего пластика, где плотно, плечо к плечу, стояли одинаковые черно-оранжевые упаковки маленьких картонных коробочек.

— Вода туалетная, купил оптом за недорого, девчонкам на праздник.

— И куда столько?

— Ну давай посчитаем — двенадцать следователей…

— Все, можешь не продолжать… Дай нож! — Наталья решительно протянула мне руку, после чего, получив требуемого, без тени сомнения вспорола глянцево-прозрачную упаковку и достала одну коробочку с «собачьими» духами и сунула ее в карман: — Одна твоя мамзеля обойдется…

— Да я тебе! — я растерянно развел руками: — Гораздо лучше приготовил…

— Громов, я не поняла, тебе жалко, что ли? — на меня уставились серые, как лезвие финки, глаза.

— Да бери хоть всю коробку, все для тебя. — Я завел двигатель и вырулил со двора.

Мои презенты женщинам произвели фурор, не знаю, сколько эти духи стоят в розницу, но седьмого марта я был затискан и зацелован, надеюсь, что у моих лауреатов мне весь год будет обеспечен режим наибольшего благоприятствования.

Март 1993 года. Локация — Город.

— Здравствуйте, из суда беспокоят. — деловито буркнула Наталья в трубку: — «Алтайснабсбыт»? Арбитражный суд края говорит, Директора или юриста к трубочке позовите…

На Центральной телеграфной станции Города недавно установили междугородние и международные телефоны автоматы, работающие от специальной карточки, покупаемой тут-же. Больше не надо заказывать заранее телефонный звонок и ждать, пока гнусавый голос заорет «Оренбург, шестая кабина!»

Из информации, полученной от словоохотливого сторожа «Алтайснабсбыт» я знал, что директор базы, Семен Самуилович Флейшман, после проведения приватизации вверенного ему предприятия, по крайне удачной схеме, ведет жизнь благополучного буржуа — приезжает на работу к девяти часам утра, проверяет выписку из банка, проверяет наличность в кассе, читает договора, после чего, набив карманы наличностью, убывает, на своем шикарном джипе темно-зеленого цвета, прожигать несправедливо нажитое и наслаждаться жизнью. Конечно, в рассказе пенсионера присутствовала классовая ненависть, но главное было установлено точно — после обеда первого лица организации на месте не бывает.

— Вы кто? Юрист? Записывайте — завтра, в десять утра у вас заседание в краевом арбитражном суде, кабинет триста седьмой. — Наташа, сверяясь с бумажкой, продолжила диалог: — Да нам все равно, не явитесь — решим дело в ваше отсутствие. У нас письмо вернулось из вашего почтового отделения за истечением срока хранения. Иск от железной дороги, сверхнормативный простой вагонов. Приезжайте раньше, почитаете дело. До свидания. Я молодец? — последняя фраза уже относилась ко мне, и я поцеловал в подставленные, пахнущие малиной, губы.

— Ты умница. Поехали, я тебя до Завода довезу, а то скоро обед заканчивается.

Март 1993 года. Локация — второй город Алтайского края.

Я не зря устроил перевод Виктора Брагина в РОВД района имени Вождя — Завод находился именно на территории этого района, да и сама территория Завода, с некоторой натяжкой, граничила с территориальной зоной, которую обслуживал оперуполномоченный уголовного розыска Брагин. Посему, никаких проблем с передачей заявления о мошенничестве в отношении нашего Завода со стороны иногородней организации в производство моему товарищу не предвиделось. Так как у меня на руках была только, случайно сохранившаяся ксерокопия договора, я снял с нее копию, украсил синей печатью и надписью «Копия верна», прикрепил акт сверки взаимных расчетов, подписанный нашим главным бухгалтером, а также конверт заказного письма, якобы отправленный в адрес проклятым мошенникам и вернувшийся ни с чем обратно. Все эти бумажки были достаточны для проведения процессуальной проверки по малозначительному делу о сумму, равной приблизительно пяти-шести средних заработных плат в стране. Доблестный начальник Брагина, лихой милицейский майор, сто лет ему здоровья, в жизни не слышавший о сроках исковой давности и пугавшийся бухгалтерских документов сильнее, чем проверяющих из УВД, лихо подмахнул резолюцию «Т. Брагин, провести проверку в полном объеме», и через минуту забыл об этом материале.

Выехали мы с Русланом и Брагиным в четыре часа утра, чтобы утром быть на месте. И, если Виктор Брагин ехал в соседний край официально, в рамках проведения проверки по указанию руководства, то мы с Коневым ехали на юг нашей области в поисках разыскиваемого за Дорожным судом жулика, избившего случайного собутыльника во время поездки в Город с культурно-познавательными целями. Так как прописан тот был в деревне, в которой уже пять месяцев не было участкового, начальник розыска дал добро на наше отсутствие в течении рабочего дня.