Ничего личного (СИ) - Путилов Роман Феликсович Страница 17

Жил господин Флейшман в двухэтажном доме, что стали, как грибы после дождя, расти в красивых окрестностях российских городов. Мы спрятали машину за углом, в проулке, в ожидании, когда распахнуться металлические ворота и появиться зеленый внедорожник. Время шло, директора все не было.

— Пацаны, надо найти телефон и позвонить в контору, может быть этот хмырь уже на работе, а мы тут торчим.

— Так поехали, что стоим?

— Вдруг мы уедем, а он появиться?

Самым рассудительным сегодня был Виктор, который высказал предположение, что директор, если еще дома, то вряд ли он поедет в сторону, противоположную от трассы, значит, если мы поедем искать телефон в сторону дороги, он мимо нас не проедет.

— А если поедет чужой темно-зеленый джип? — мне стало стыдно за отсутствие сообразительности я своим вопросом я попытался немного «подопустить» Брагина, но эта самка собаки логично парировал мне, что мы в любом случае будет останавливать этот автомобиль, а там разберемся — тот там едет «новый русский» или не тот.

Ближайший телефон мы нашли на автозаправочной станции, находящейся на трассе, напротив поселка.

Руслан выскочил из будки через пару минут, размахивая руками.

— Поехали скорее, я дозвонился, спросил директора, мне сказали, что сейчас соединят, я трубку бросил.

Темно-зеленый джип «Тойота Лэнд Крюзер» по-хозяйски расположился у конторы базы и был виден издалека, поэтому мы встали у киоска, торгующего чебуреками, с жадностью набросившись на горячие и жирные пироги.

— Так, все, одеваемся, там кто-то в машину сел. Через пару минут будет у нас.

Так как мы с Русланом официально ехали в дикую деревню, где люди последний раз видели уполномоченного НКВД в тридцатых годах, во время пресловутой борьбы за «колоски», то мы выпросили в поездку «калашниковский» «коротыш», зеленый бронежилет и такого же цвета каску с красной звездой на лбу, и сейчас все это хозяйство, с матами, натягивал на свою богатырскую фигуру Руслан Конев. Я же закрепил на крыше «Ниссана» синюю мигалку на магните (в те далекие времена сотрудники милиции не обращали внимание на такие вольности коллег территориальных отделов). Для завершения образа я надел на кисть руки петлю деревянной палочки, любовно выточенную и отшлифованную на токарном станке, и лично, выкрашенную черно-белыми полосами, после чего двинулся навстречу приближающемуся темно-зеленому джипу.

То, что мы не ГАИшники, видно было за версту, но в это суровое время бескомпромиссной борьбы с преступностью, граждане знали, что если милиционер нацепил «броник» и каску, то значит что-то случилось и играть в лотерею «Они не из ГАИ, я останавливаться не обязан» категорически не стоит.

Тяжелый внедорожник остановился, не доехав до меня несколько метров — водитель в машине был один, чернявый дядька за рулем опасливо поглядывал на меня и Руслана, картинно стоящего посреди дороги, с автоматом на груди.

Я показал рукой, что необходимо заглушить двигатель, после чего двинулся к джипу.

— Здравствуйте, техпаспорт и права пожалуйста.

— Возьмите, товарищ милиционер. А что случилось?

— Спецоперация. Выйдите из машины и откройте багажник. — я зажал в ладони документы гражданина Флейшмана и пошел к огромной корме «японца», а убедившись в отсутствии чего-то, запрещенного в просторном багажнике, пригласил гражданина на заднее сидение «Ниссана», «для проверки».

Флейшман понял, что что-то пошло не так, обнаружив на заднем сидении улыбающегося Демона, а когда, буркнув «Подвинься» и подпихнув его на середину сиденья, в салон полез милиционер с автоматом, Семен Самуилович ясно понял, что день сегодня не задался. Поэтому директор без споров отдал ключ от джипа, за руль которого влез, ликующий Брагин, и наш небольшой караван проскочив по дороге короткий участок асфальта, вкатился в лес, через который шел старый Мунгальский тракт.

— Семен Самуилович. — мы выехали на небольшую полянку, со следами протекторов автомобилей и черными пятнами старых кострищ, после чего я повернулся к директору: — Нам необходимо разобраться с взаимоотношениями вашей организации с Заводом, в частности, с выполнением вами обязательств по договору от первого апреля восемьдесят восьмого года.

Поняв, что убивать прямо сейчас его не будут, заметно приободрился:

— Ребята, вы вообще, о чем? Я никакого завода не знаю, вы, наверное, ошиблись. Давайте я вам денег дам, много, и мы с вами разбежимся. Договорились?

— Гражданин Флейшман, вы меня не поняли. У нас есть заявление о том, что вы совершили мошенничество, не рассчитавшись с Заводом за перечисленные денежные средства, и мы в любом случае ответы от вас получим. Вот взгляните на этот документ. — я протянул человеку, зажатому на заднем сидении, между милиционером и овчаркой, акт сверки.

Флейшман пару минут всматривался в цифры, очевидно вспоминая дела минувших дней, после чего тщательно порвал лист на мелкие клочки и, с издевательской улыбкой заявил:

— Ну вы пацаны попали. Этой бумажке сто лет в обед, там все сроки вышли, по любому закону. Вы, советую вам, езжайте к тому, кто вас послал сюда, и скажите, что он вам денег должен, за то, что втравил в этот блудень. А, пока я добрый, отдайте мои ключи от машины, и я поеду, обещаю, что вам ничего не будет, я сегодня странно добрый.

— Очевидно, что конструктивного разговора не получится. Очень жаль. — я повернулся к Руслану: — мы поедем. Ты с Демоном и вот этим перейдите в «Тойоту», там вам посвободней будет. Приедем, не забудь мне напомнить, что гражданину еще мусор после себя в машине подбирать. Все, пока, скоро будем.

Глава 8

Глава восьмая.

Март 1993 года.

Древний договор.

Локация — контора «Алтайснабсбыт».

Главный бухгалтер АОЗТ «Алтайснабсбыт» Алена Ивановна Стецюк откусила половинку шоколадной конфетки и запила его глотком чая. На восьмое марта этих коробок конфет ей подарили столько, что такими темпами она сможет доесть их только к следующему Новому года.

Ласковое солнышко за окном создавало приподнятое, весеннее настроение, за дверью кабинета переговаривались о чем-то две ее подчиненные (перед приватизацией предприятия Алена Ивановна изрядно сократила количество бухгалтеров), работы на сегодня особой не намечалось, поэтому настроение было замечательное.

И если раньше на Алену Ивановну работало больше десяти человек, плюс кассир, так как материально-техническое снабжение десятка организаций, ежедневное перемещение сотен единиц хранения требовал постоянного напряжения, то в последнее время объем работы бухгалтерии сократился в разы. Сдача складов в аренду не предусматривала особых умственных или физических усилий, а солидная доля в организации, полученная в процессе приватизации, обещала устойчивое материальное благополучие в будущем. Директор что-то крутил –мутил на, принадлежащих ему лично, складских зданиях, но эта его деятельность Алену Ивановну не касалась — по официальным документам те склады стояли пустые уже несколько лет. Не зря Алена Ивановна под руководством Семена Самуиловича Флейшмана старательно амортизировала имущество базы, сводя ее стоимость до, совсем уж неприличных, копеек. С учетом, что половина ангаров вообще нигде официально не числилась, то большая часть денег ушла не на выкуп имущества дружным коллективом руководителей, а на засыл в Москву, где нужные люди утвердили бумаги, что база представляет собой кучку развалин, с, практически отрицательной себестоимостью.

И теперь Алена Ивановна смотрела на пустырь, лежащий под окном ее кабинета, с благодушным спокойствием, как японец смотрит на цветущую сакуру, когда в смежной с ее кабинетом комнате бухгалтерии загремели гулкие шаги, кто-то что-то резко спросил, что-то испуганно пискнула старший бухгалтер Птичкина и дверь кабинета главбуха резко распахнулась.

— Вы главный бухгалтер? — на пороге появился милиционер в серой форменной куртке: — Уголовный розыск…