Сергей Калашников - Своё никому не отдам Страница 19

Пройти к скалам пешком тоже не вышло — встретился крутой обрыв. Горка тут прямо в воду обрывалась и под ней уже ходили нешуточные волны. Потом попытку повторили, углубившись в берег, и снова крутые откосы и расщелины помешали. Добраться до нужного места удалось только с запада, перевалив через крутые в этих местах холмы и вернувшись обратно, считай, из лесистой зоны серединной части острова. Не гладким путём прошли, а карабкаясь, перебрасывая брёвна через провалы или сооружая лестницы то вверх, то вниз.

Сам район птичьих базаров изобиловал камнями и скалами, торчащими из-под земли, отчего риск сломать ногу был весьма велик. Но напластования птичьего помёта, слежавшиеся за долгие годы, здесь отыскались. Беловато-грязная эта субстанция отвратительно пахла и уважения к себе не вызывала. Но если бросить щепотку в огонь, то пламя заметно оживлялось. То есть походило это безобразие на то, что нужно.

Стрельцы, пока дотащили до ушкуя вонючие мешки, изругались так, что Гриша нарадоваться не мог на то, что Наташку в этот поход не потащил. Тяжкая получилась прогулка.

— Слышь, Высокка, а ты часто станешь нашего брата за этой пакостью посылать? — стрельцы крепко недовольны. Только что отмылись и постирались и теперь в одном исподнем сидят вокруг костра, над которым подвешен котёл. Вечереет.

— Вас уже не стану сюда с собой брать. По всему выходит — мосты придётся возводить через расщелины, но не отсюда, не от моря, а с суши, там, где мы пробирались. Тогда телеги пройдут и не надо будет полдня корячиться с мешками на горбу.

Тревожно Грише. Где-то идёт война, и про трудности с огневым зельем — порохом — батюшка ему отписывал. Подвоз селитры сейчас сильно затруднён действиями пиратов, которые, понимая, что флот занят и гонять их как раньше не может, совсем распоясались. А он тут на Ендрике сидючи как раз может крепко пособить делу. Пусть не военной силой, но хотя бы огневым припасом.

Глава 9. Больше, чем кажется

В дверь светёлки постучали. Гриша перестал заглядывать через Наташкино плечо и отошел на полшага.

— Кто там? Заходи!

Дверь, скрипнув, приотворилась и в неё протиснулся Селим:

— Тут артельщик плотницкий пришёл. Говорит, что звали его.

— Верно говорит. Проводи его сюда, и сам приходи. Только князя Федота кликни. Он тоже надобен.

Кондрат вошел неуверенно, держа в руках шапку:

— Здравствовать тебе, царевич-воевода.

— И тебе не хворать, Кондратий-плотник. Шапку свою на колышек повесь, да садись сюда, где свет лучше падает.

Мужик, похоже, опасался гнева наместника и губернатора в одном лице, которого недавно прямо в глаза поносил. Так что вёл он себя, словно прибитый и выглядел жалко. Селим сел на лавку у стены, а князь, тоже прибежавший на зов, тяжело дыша, встал в дальнем чуть затенённом углу. Его, видать, от любимой гимнастики оторвали, вот он и не успокоился ещё.

— Карту понимаешь?

— А чего же не понимать. Рисунок такой, на котором веси и дороги показаны, — с каким-то даже облегчением ответил гость. Сообразил, видать, что не на расправу его позвали.

— Тогда смотри. Тут Ендрик наш показан. Вот здесь в скалах на северо-востоке страшные неудобья. От моря к берегу подобраться никак не выходит, а то и живота лишиться недолго на каменьях. С суши сыскали путь для одних коз пригодный, а лучшего в тех местах отродясь не бывало. Однако чтобы пособить батюшке в трудах его ратных, потребно мне, чтобы грузы оттуда стало можно вывозить. И, кроме как по мостам, кои навести ещё нужно, никак иначе это не получится. Тут тебе и овраги будут и склоны на любой вкус. Скалу рвать — пороха у нас нет, потому придётся тебе со своей артелью на сваях или иных скрепах (сам разберёшься, не мне тебе указывать) всю дорогу собрать из брёвен.

— Ох, царевич! Тут ведь чай одними моими артельными не управиться будет.

— Капральство сапёрное за тобой последует. В него как раз рекрутов набрали и людей там нынче вдвое против обычного. С ними и кашевар прибудет. Да и ты собери, кого знаешь из мастеровых. Про оплату и гвозди со скобами с князем Федотом говорить станешь, да со слугой его Селимом Ахмедычем.

А пока, Наталья, давай сюда картинки. Смотри Кондрат! Вот так пути ладят внутри угольных шахт. Кладут два бруса, а по ним корыто катают на колёсах. В тех колёсах изнутри расширение сделано, ребордой зовётся, чтобы повозка вбок не съезжала. Так телеги и колёса к ним — то не твоя забота. А вот расстояние между брусьями нужно выдержать точно. Три локтя.

— Ну, коли не надо сплошного настила из брёвен собирать, то это легче, — Кондрат посветлел лицом. — Опять же смотря, сколько быков-срубов вязать. Но, с другой стороны, ежели скоб вдосталь будет, то оно и не так долго получится, — Кондрат озадачен, однако жаловаться на многодельность предстоящих трудов не забывает.

Но это он рановато затеял — Федот лишнего ни за что не заплатит, а до разговора о цене пока далеко. Сперва следует разобраться с объёмом работ, и Гриша добывает на свет свои прикидки — кое-что на местности он успел зарисовать, кое-что — замерить. А уже завтра ему, на этот раз сухим путём, вести к селитряной долине плутонг разведчиков. Будут новобранцы учиться планы местности снимать, да не где-нибудь, а на будущей трассе.

Бубнящий тем временем о грядущих трудах Кондратий, не чуя окорота, совсем разухарился, и затею с дорогой охаял совсем:

— И это, царевич, не станет служить твоя реборда. Обломается скоро. Или всё колесо нужно из железа ковать, али лить из бронзы, аки пушку.

— Таких колёс нам не выделать, — вдруг вымолвил Федот. Хотя, если маленькие, вот такие, — он показал в обхват пальцев, то, наверное, получится.

Посмотрел на опечаленное лицо царевича, и продолжил:

— Поспрошаю я кузнецов, и на пушкарском дворе разузнаю.

— А маленькие колёса брус станут проминать, — вдруг встряла Наталья. — Ну, помнишь, Гриш, чем меньше площадь, тем больше давление. Ой, — смутилась она, поймав на себе взгляд плотника. — Извините, дядя Кондратий.

Артельщик сделал строгое лицо, он окорачивать девку неразумную не стал. Наоборот, от себя прибавил к её словам:

— Колесо потребно обычное брать от телеги, а чтобы оно с бруса не сошло, давайте я к нему изнутри второй брус положу, на четыре пальца выше. И оба их в один паз на поперечине врублю. Хотя, тогда чашка внизу получится и вода туда зальётся. Через год всю дорогу гниль возьмёт.

Толкаясь головами царевич, плотник и «служанка» принялись черкаться угольком по положенной на стол белёной доске, придумывая, как удержать колёса на пути, и чтобы при этом конструкция не копила в себе влагу от выпадающих осадков.

— Погодьте, — теперь Федот завладел «инструментом». — Кто телегу везти будет? То есть, хоть лошадью тянуть, хоть руками толкать, но идти-то между брусьями придётся. Стало быть, на каждом мосту придётся делать узкий пол во всю его длину. Вот он и станет выше брусьев, чтобы колёса внутрь не скатывались. А наружу их уже ось не пустит.

Нарисовали, исправили, снова улучшили — вроде, заиграла затея. Однако стенания Кондратия не прекратились. Тут же он вспомнил, что выдержанного материала у него в достатке нет, да и тот ещё распилить нужно, или обтесать. Так что пришлось Грише, мысленно зажмурившись, отдать припасы корабельного леса, что готовился для флотских нужд, и пообещать обеспечить перевозку. Разговор затягивался и дело дошло уже до пересчитывания суммарной длинны имевшихся хлыстов и количества потребного крепежа.

Гриша отошёл к окну. Нет, перекрывать свет своим корпусом он не стал (большой уже, чтобы осознавать последствия своих действий) держался в простенке и поглядывал на то, что творится на дворе. До него дошло, какой муравейник он решился разворошить. Но пробы образцов, что провёл мастер, изучая доставленные с северо-востока мешки, сомнений не оставлял — чистится эта селитра, и порох из неё выйдет обычный, средних кондиций. Тот самый, без которого сейчас рысские армии страдают от искусных сельджукских бомбардиров, отвечая одним выстрелом на пять. Он принял решение, и сделает то, что считает должным. За что потом и ответит полной мерой. Как взрослый. Потому что отец признал его дееспособным, то есть отвечающим за дела свои. И за бездействие.

Вернулся к столу, где некоторое время прекрасно обходились и без него:

— Дядя Кондратий! Дорогу потянем прямо от лесных складов. Путь я укажу. По гребням холмов поведём, и по ней же всё для стройки станем привозить. После очистки селитры от силы десятая часть остаётся от того, что выкопали, а пороху нужно очень много. Если не проянуть брусовый путь на всю дистанцию, то зимой на санях сколь надо навозим, а как весной дороги раскиснут, так и встанет мельница.

— Так Гриш! — артельщик совершенно забылся в пылу обсуждения. — Весной-то в паводок и наши деревянные дороги поплыть могут.