Бандерлог, или Барьер для силы - Юнта Вереск Страница 19

Голос мой сорвался, я без сил опустилась на траву и заплакала, уткнув лицо в колени.

— Две недели… Это четырнадцать дней? Сильна, девчонка. Бестолочь недоделанная. Тебе учиться надо. У-чи-ть-ся. Хотя бы лет двадцать-тридцать. А потом уже в ликторы подаваться… Хотя нет, зачем тебе тогда в ликторы идти? Какого рожна ты согласилась? Тут, вроде, были и другие желающие?

Он снова рассмеялся. Ему весело. Отлично!

— Ты жрать будешь? — попыталась быть грубой я. — Знахарь сказал, что нужно тебя кормить... обильно. Приготовить тебе того мага, которому ты шею сломал?

Я продолжала рыдать, но уже не в колени, а гневно глядя на него.

— Пожрать — это хорошо. Давай, корми. Только не магами. Я, знаешь ли, не каннибал. У нас другие традиции. Так что если надумаешь приготовить мне мага, предупреди, я в другое существо перекинусь. В брагуда или груммха — они вот человечинкой с удовольствием полакомятся… — он снова заржал. — А у тебя, похоже, чувство юмора проснулось. Запомни этот день.

— Тогда будешь тут есть. И спать. И отдыхать от моих потуг. Жить. Ровно до тех пор, пока не решишь, что согласен жить в доме на земле. Волшебница я или нет, но на верхотуру я тебя не затащу.

Я вся клокотала от возмущения. Делаю все, что могу для него, а эта сволочь неблагодарная только издевается…

Одним рывком стянула со спинок многострадальных кроликов мат с Бандерлогом. Сходила в буфетную. Насобирала полный поднос еды — от слегка обжаренного куска мяса и тушеных кур до перловой каши. Из чистого ехидства добавила сладкого печенья и пиалу с вареньем. И один пряник. Кнут бы еще взяла, но его в меню сегодня не было.

Еле дотащила. Бухнула перед ним, развернулась и ушла. Мне тоже поесть надо. Знахарь велел.

Смирение

Слегка перекусив на веранде — все-таки Уюн меня перед этим знатно накормил — я тихонько позвала:

— Гуру Кирс! Ты здесь?

Ворон прилетел и сел на свое любимое место на перилах. Наклонил набок голову, глядя на меня.

— Кирс, дорогой, я соскучилась. Где ты был?

Ворон молчал. Неужели обиделся? Попыталась вспомнить, что я могла не так сделать или сказать ему.

— Светлого дня, мия Юнта. Ты была занята. У тебя есть учитель. Зачем тебе я?

Значит, обиделся. На то, что появился какой-то другой учитель…

— Гуру Кирс, — изумилась я. — Гуру. Для меня ты высший наставник. А учитель… Ты же сам слышал, как Наставленники говорили, что будут присылать сюда учителей. Каждого ненадолго. И что кроме тебя никто не сможет объяснить им, чему меня надо учить.

— Он не захотел слушать. Оборотень Бандерлог.

Нахохлившись и отвернув от меня голову, Кирс продемонстрировал все свое разочарование.

— Ты с ним говорил? И он нагрубил тебе? Негодяй! Впрочем, мне он тоже без конца хамит, оскорбляет. Это его манера, не обращай внимания… А что ты хотел ему посоветовать? Чему он может меня научить?

— Мия Юнта, он знает, что ты не оборотень. И обучить этому он тебя не сможет…

— Как не оборотень? — опешила я. — Оборотень! Двойной!

— Нет, мия Юнта. Ты волшебница. Ты можешь трансформироваться в любое существо — хоть в ворона, хоть в груммха.

— Груммх — это тот динозавр, в которого превратился Бандерлог во время боя с магом?

— «Динозавр» — это брагуд, его базовая ипостась. Он таким родился. А груммх — это животное… хищное… Таких нет в твоем мире. Хотя в далеком прошлом, как говорят, некоторые груммхи переселялись на Землю. Жизнь на Земле оказалась слишком комфортной, поэтому они утратили интеллект и измельчали. Так всегда происходит. В слишком хороших условиях все существа деградируют.

— И что это за звери?

— Не знаю, как они у вас называются. Мелкие хищные зверьки.

— Крысы?

— Не знаю. Я не зоолог. Таких существ много. Через порталы перемещаются разные существа. Особенно раньше, когда Рубежей еще не было. Кто-то оставался жить в новой реальности, кто-то вымер, кто-то ушел искать другой мир для себя. Всех не запомнить.

— Ты сказал, что я могу трансформироваться в кого угодно. Но как же ежики, стриж и какой-то дикий зверь… кажется, что-то кошачье…

— Ирбис.

— Ирбис? Не знаю такого зверя.

— Может быть у тебя на родине его называют как-то иначе. Я знаю только это название.

— В любом случае лапы его мне понравились. В таких… кружочках… колечках…

— Подходящий окрас для горной или пустынной местности.

— Горной? Пустынной? Совершенно не представляю, кто же это может быть… Но в него я уже во второй раз превращалась сегодня. Если… те… тот стриж меня не превратил в своего сородича и этого… ирбиса, то почему я в них превращаюсь?

— Ты очень восприимчива. Доверчива. Тобой легко манипулировать. Это плохо, но, отчасти, можно понять. Ты слишком молода.

— Все говорят про возраст… Я считала себя уже взрослой дамой…

Кирс хмыкнул.

— В алчных реальностях, вроде твоей, где люди утратили контакт с природой, жизнь коротка и стремительна. Что очень заметно по твоему поведению. Ты все время торопишься, спешишь, принимаешь быстрые решения и тут же их исполняешь. У вас просто нет другого выхода.

— А сколько лет живут люди в других реальностях?

— Люди? Те, что не утратили окончательно связи с природой — около трехсот лет, чуть больше, колдуны и гадатели — семьсот-девятьсот лет, маги — примерно две тысячи лет. Волшебники — потенциально способны прожить много тысячелетий. Но часть из них погибает в разных происшествиях, кто-то оправляется в другие путешествия, изменяются так, что теряют связь со своей человеческой оболочкой… Впрочем, волшебников так мало, а информация о них слишком противоречива.

— Ты сказал «в твоей реальности». Разве она и не твоя тоже?

— Конечно же нет. Неужели ты видела в своей реальности говорящих воронов? — в голосе Кирса мне послышались и сарказм, и пренебрежение. — Я прибыл сюда по приглашению ликтора Ойтаныка около семисот лет назад и немного успел познакомиться с твоей реальностью. Должен сказать, что очень редко ликторами становятся существа, принадлежащие