Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время - Корчевский Юрий Григорьевич Страница 19

– Запри калитку. Матвей, найди место на заборе, понаблюдай.

Сам же граф не спеша прошел к сараю, открыл дверь. Во двор вышли глиняные воины. Давно их граф не выводил, уже тела пылью покрылись. Выстроились воины во дворе в шеренгу и застыли.

Солнце припекало. Дорога, ведущая к селению, была пустынна. Напряжение потихоньку отпускало. Может быть, османы не пойдут дальше и уплывут назад на корабле? День так и прошел. Ночью на заборе сидел Алонсо. Матвей не очень ему доверял. Не потому что предаст – стар, зрение и слух уже сильно сдают, тем более в темноте и молодой может проглядеть опасность.

Ночь прошла спокойно, но утром оказалось, что Алонсо уснул на наблюдательном посту. Обнаружил Алонсо спящим граф, ругался. Завтрак был скромным, как всегда, – фрукты, орехи. И только Матвей взобрался на забор, как увидел чужое войско. В отличие от рыцарей-госпитальеров, одетых довольно просто, сверху – в накидках, войско янычар поражало многоцветием одежды, почти всех цветов радуги.

Войско было небольшим, не больше 70–80 человек. Скорее всего, это часть высадившихся с корабля. Увидели дорогу из Лаханьи, решили проверить, куда идет, в какое селение. А первым на их пути оказалось имение графа. Хотя имение – громко сказано. Слуга всего один, нет многочисленной челяди, животных – лошадей, мулов, нет и тех, кого разводили для заклания, – баранов, коров, домашней птицы.

Матвей сразу закричал:

– Учитель, вижу чужое войско! Немногим менее сотни, сюда идут.

– Слазь, открой калитку!

Матвей исполнил просьбу. По приказу графа глиняные воины вышли за периметр, выстроились шеренгой. Матвей усомнился, смогут ли что-нибудь предпринять глиняные истуканы против подготовленных воинов, у которых сабли, луки. Янычары, приняв истуканов за воинов, начали их обстреливать из луков. Стрелы падали рядом, попадали в воинов (Бернард их называл големами). Граф и Матвей укрылись за каменной стеной, лишь головы возвышались, ведь Бернарду надо было руководить обороной.

Янычары стреляли метко. В каждого из големов попали уже по 5–7 стрел. Истуканы их выдергивали, бросали на землю. Некоторые стрелы вонзались глубоко, истуканы их отламывали, чтобы не мешали. Видимо, янычары посчитали, что перед ними воины в хорошей защите железом, и перестали попусту тратить стрелы. Ведь ни один из защитников имения не упал, не катался по земле от раны в живот. Морально на атакующих нерушимый строй защитников, не дрогнувший от града стрел, действовал не лучшим образом. По приказу чорваджи-баши они обнажили ятаганы и побежали в атаку, быстро сокращая дистанцию.

Двинулись вперед и истуканы, только медленно. В их руках тяжелые железные прутья. Столкновение! Шум, крики, грохот. Янычары внезапно откатились на два десятка шагов, оставляя на месте столкновения своих убитых и раненых. Не привыкшие отступать или бояться опасности, сейчас они были в растерянности. Им противостояли странные воины – без лица и глаз, они не кричали, сражались на одном месте. От ударов их железных палок ломались руки, ребра, черепа янычар. Уже не менее 30 человек выведены из строя. Одни убиты, другие тяжело травмированы и лежат на земле, кричат от боли или стонут, умирая. С такими противниками янычары еще не сталкивались. Ходили слухи, что в некоторых землях живут колдуны, оживляющие мертвых. Но эти-то на мертвых не похожи, на них даже одежды нет. И все стоят на месте, как стена.

Несколько истуканов пострадали от сабельных ударов, у одного отсечена левая рука, у другого нет половины головы. Но строй держат. На янычар необычные воины наводят страх. У них нет проявления эмоций, они не издают криков ярости или боли.

В Сиаме терракотовая армия насчитывает около 8100 воинов и столько же лошадей. Все стоят в определенном порядке. Каждая статуя высотой в человеческий рост имеет уникальные черты лица. Готовые изделия обжигались, покрывались глазурью, раскрашивались и были готовы сопровождать своего божественного императора в загробном мире. Кстати, Цинь Шихуанди действительно заслужил почести, ибо объединил страну и собрал воедино все звенья Великой Китайской стены.

Янычары, повинуясь приказам офицера, перестроились и вновь ринулись в атаку. И вновь големы хладнокровно, с безразличным выражением лица, не издавая ни звука, крушили железными палками кости и черепа, калеча и убивая. Не выдержали янычары и бежали позорно. Но из семи десятков нападавших набралось едва ли полтора десятка беглецов. Поскольку чорваджи-баши был убит, воины бежали до самой Лаханьи, где и доложили о страшных и необычных воинах. Главный предводитель решил сам вести оставшееся войско к странному дому.

Бернард, видя убегающего противника, лишь победно улыбался. Он отдал приказ воинам вернуться во двор и заняться восстановлением утраченных конечностей и прочих частей тела. В «лечении» принимал участие Алонсо. Он привез целую тачку глины, замесил ее в медном котле. Уже готовый липкий раствор воины сами наносили себе или сотоварищам на полученные дефекты.

Граф же прошел в лабораторию и, взяв с собой эликсир жизни, вернулся на место схватки.

– Вот лучшая проверка моего эликсира! Трупы свежие, не успели разложиться, и их много.

– По-моему, учитель, их слишком много. Хорошо бы, если твои воины, кто относительно цел, отнесли бы их на берег и сбросили в море. Иначе ночью придут гиены или шакалы и устроят пиршество. А еще до вечера слетятся вороны и стервятники. Завтра мы сами добровольно покинем дом, потому что трупы будут невыносимо смердеть.

– Верно. Но это будет завтра. А сейчас отличный момент для проверки.

Граф стал ходить среди павших. Тем, кто выглядел относительно целым, вливал в рот небольшую порцию мутной жидкости и при этом что-то шептал. Заклинание или просьбу к Господу о помощи? Матвею стоять среди груды мертвых тел было неприятно. Пахло кровью и еще чем-то почти неуловимым, чему Матвей не мог дать объяснение. Он стоял на краю площадки для битвы. Полем, ввиду небольшого размера, ее назвать было нельзя. А Бернард расхаживал среди убитых и нисколько не смущался. Вглядывался в лица, что-то бормотал. Когда подошел к Матвею, сказал:

– Я представлял османов несколько иначе. У них у всех европейские черты лица.

Граф помолчал, потом вздохнул:

– Ни один не пошевелился, не ожил. Придется менять рецептуру. Ну ничего, отрицательный результат – тоже опыт, который поможет.

До темноты Матвей успел поспать, потому что ему предстояло дежурить ночью на ограде. Как рассвело, на дороге показались янычары. На этот раз их было больше, чем вчера. Наверное, раздосадованный потерями предводитель похода решил захватить дом, убить или пленить защитников. И хорошо бы захватить одного, а лучше нескольких истуканов и продемонстрировать их султану. Ведь тот спросит о потерях, надо представить доказательство неудачи.

Матвей сразу слетел с забора, взмыл по лестнице, постучал в дверь графа.

– Учитель, там османы, много. Полагаю, в два раза больше вчерашнего.

– Должны отбиться.

Граф как был в халате, ночном колпаке, так и спустился во двор. По его приказу истуканы вышли за ограду и выстроились в шеренгу. Матвей встревожился. Уж слишком несоразмерны силы. На одного голема по 7–8 османов.

Завыла труба, янычары стали рассыпаться широким фронтом и ринулись в атаку. На этот раз луков у них не было. Видимо, вчерашнее поражение обсуждали, изменили тактику. Янычары бросали на истуканов арканы, своеобразные петли из конского волоса, сплетенного в пучок. Такой и мечом-то перерубить сложно, а у големов холодного оружия нет, только железные прутья как ударно-дробящее оружие. Замысел янычар понятен – свалить истукана и затоптать, разрушить. Бернард сразу понял опасность и отдал приказ: если набросят аркан на шею – не упираться, а с силой дернуть на себя, свалить противника, подтащить к себе и прутом разбить ему голову.

Вначале получалось неплохо, янычары снова потеряли до десятка воинов. Потом они изменили тактику. Набросив аркан на истукана, тянули втроем или вчетвером. Когда получалось свалить, быстро подтаскивали его к себе и разбивали боевыми молотами на мелкие куски, в злобе топтали. Хорошо, что этого ударно-дробящего оружия было не так много. На некоторое время установилось хрупкое равновесие. То янычары теснили, то истуканы продвигались вперед, оставляя за собой убитых или тяжелораненых.