Гарри Поттер и Истинная Магия - Avadhuta Страница 23

— Конечно.

— Я заплачу. — Отверг я попытки Поттера избавиться от своей биографии. Для такого дела двадцати галеонов не жалко. — Вроде всё взяли?

— А это что? — Показал Поттер на книжку с яркой ламинированной обложкой.

— Тропою троллей. — Прочитал я название книги Гилдероя Локхарта. — Мусор! Сжечь! Это убожество не стоит даже бумаги, на которой написано. Если уж хочешь почитать интересную сказку, то история магии за первый курс вполне подойдёт. Там хотя бы нет постоянных самовосхвалений автора.

Как говорится, вспомни говно, и оно всплывёт. Из-за полок вышел не к ночи будь упомянутый Гилдерой Локхарт собственной персоной.

— Я тут случайно проходил и услышал ваш разговор. Ваши слова, молодой человек, ранят моё сердце. Неужели моя история вас совсем не трогает?

— Если бы это была ваша история, то я бы ещё подумал. Но там же в каждом абзаце видно, что вы просто украли текст, записав его с чужих слов. — Глаза у великого автора вылезли на лоб, и он схватился за палочку. — Вместо сочинения подобной ереси, лучше бы открыли клинику по удалению тревожных воспоминаний. Вы не поверите, как много люди готовы заплатить, чтобы избавиться от гнетущих их воспоминаний неудач, бытового насилия и скандалов. Главное правильно это всё преподнести, для чего можно обратиться к опыту маглов. Уж они-то технологию выкачивания денег на различные психологические тренинги довели до совершенства.

Оставив загрузившегося Локхарта стоять с разинутым ртом, мы с Гарри вышли из магазина. Да уж, прошёлся я по канону в кирзовых сапогах. Наследил. Интересно, в какого монстра переродится Локхарт, если последует моему совету?

На улице я осмотрелся по сторонам, но так и не заметил толп авроров, пытающихся арестовать меня. Что ж, видимо, урок был ими усвоен. Мы пошли в сторону Дырявого Котла, и я опять стал невольным слушателем обсуждения свежих сплетен.

— Слышали, что сегодня произошло? Первокурсник Хогвартса разоружил аврора и сжёг его палочку одним движением руки.

— Да какой первокурсник? Скажешь тоже. Говорят, клан Маклаудов возродился. А это был их наследник. Он в открытую заявил, что его отец наёмный убийца. А ведь считалось, что этот род теневых убийц вырезали ещё пять сотен лет назад. И вот нате! Получите! Довели страну до того, что малолетняя сопля унижает авроров. А что дальше? Его отец станет новым министром магии и тёмным лордом? Ох наплачемся мы ещё. Времена меняются…

Тут источник слухов обернулся и увидел, что я стою у него за спиной с нехорошим прищуром в глазах. После этого он побледнел, посинел и поседел, не сходя с места.

— С дороги! — Махнул я рукой, и волшебника буквально сдуло в сторону, причём без малейшей инициативы с его стороны. Всё-таки телекинез хоть и дорогое удовольствие, но впечатление производит незабываемое.

Мы прошли по Косому Переулку, производя фурор одним своим появлением. Видимо, кто-то совсем недавно успел растрепать историю о возрождении клана Маклаудов. Ничего, пусть трепещут. Это дело полезное. В Дырявом Котле с нашим появлением установилась абсолютная тишина. Внезапно стало слышно, как муха бьётся о стекло. Тут мы тоже прошли, не задерживаясь. Я хотел ещё посетить местного адвоката, но, видимо, уже не сегодня.

Лондон встретил нас противной моросью. Утренняя хорошая погода сменилась типичной британской хмарью, нагоняемой с Атлантики. А ведь в Косом Переулке светило солнце. Отойдя подальше от бара и убедившись в отсутствии хвоста, я вызвал Ночного Рыцаря. На этот раз я знал, где лучше всего его вызывать, а потому заплатить нам пришлось всего по одиннадцать сиклей с носа.

Выгрузившись из автобуса, мы не сговариваясь пошли в сторону парка. Гарри нужно было переодеться, чтобы вернуться домой, не вызывая подозрений у окружающих. Нас и так в мантиях видело несколько прохожих, но совсем уж наглеть не стоило. После возвращения Поттера в привычный облик я особенно остро оценил разницу. Пять минут назад это был представительный молодой человек, потомок чистокровных магов и наследник рода. А сейчас передо мной стоял бомж-беспризорник, сын алкоголиков и дегенератов. И даже причёска неузнаваемо изменилась — волосы разлохматились, создавая образ вороньего гнезда.

— Ну, ты это, если что — заходи. — Дал я напутствие Поттеру, разменяв ему галеоны на фунты. — Читай книжки, тренируйся. Мне тоже надо кучу книг прочитать. На твой день рождения встретимся, отпразднуем как белые люди. Если уж совсем прижмёт — присылай кота. До встречи.

— Пока.

Развернувшись, я пошёл домой. Я тоже переоделся в обычную одежду, и только странная сумка выбивалась из образа малолетнего шалопая. Вот и закончилась эта эпопея. Я украл «магическую девственность» Поттера. Ха-ха! Пусть теперь его Дамблдор попытается удивить вонючим лесником. Особенно после известия о пропаже девяти тысяч галеонов. Видать, совсем старика припёрло, что он на деньги сироты польстился. Ну, мне же лучше.

Теперь нужно сосредоточиться на изучении местного волшебства. Запасная палочка у меня есть, можно будет тренировать заклинания из боевой и бытовой магии. Но куда больше меня привлекла руническая магия. Ведь именно от неё произошла ритуальная палочковая магия. И если заклинания для палочек в основном были весьма убогими, то вот рунические формулы были уже куда интереснее. С этими мыслями я добрался до дома и погрузился в мир книг.

1.07 День Рождения

Ни на этот, ни на следующий день никто не явился к Поттеру, чтобы спросить, что он делал в Косом Переулке. Зато ему пришёл сразу десяток писем. Невидимый почтальон закинул все письма через щель в двери как раз в тот момент, когда Петунья проходила мимо. Заорала она от этого сюрприза так, будто это было десять мышей, обнаруженных повесившимися в холодильнике. Гарри выбежал из своей комнаты и тут же получил задание идти полоть клумбы. А письма миссис Дурсль начала собирать в одну кучу, старательно загораживая их от племянника.

На следующий день театр абсурда повторился. На этот раз Поттер успел урвать одно из трёх десятков писем и демонстративно прочитал его. В ответ Петунья заявила, что он никогда не будет учиться в школе магии, а она об этом позаботится. С каждым днём градус безумия в доме Дурслей повышался. И когда терпение Петуньи лопнуло, она не стала срываться в побеге на