Цитадель: дочь света Страница 26

— Надо думать, — согласился Оскар.

В голосе купца не было осуждения «чертова эльфа», напротив — веселое восхищение.

— Я все слышу! — раздался звонкий голос, и к нам, ловко прыгая с повозки на повозку (акробат, ей-Богу!), приблизился тоненький длинный эльф.

То, что это не человек, было понятно сразу. Личико у него было точеное, безупречное, глаза зеленые, яркие, но все же — мужские. Фигура складная, плечи в меру широкие, бедра узкие. Ни грамма лишнего жира — спортсмен, но не силовых видов спорта. Скорее, фигурист или танцор. Длинные светлые волосы заплетены в косички на висках, убраны в хвост. Над светлыми бровями замысловатая вязь — не то рисунок, не то татуировка. Какие-то листики-стебельки-цветочки, розовые с зеленым. Красиво очень. Ну и уши, понятно. Здоровенные такие уши, острые. В одном здоровенная дырища (привет, племя Мумба-Юмба), в другом — красивый зеленый камушек. И сам-то эльф такой чистенький, аккуратненький — мышастая безрукавка с вышивкой (опять же розово-зеленой), темно-зеленые штаны в обтяжку до колен и короткие сапожки из кожи, на вид похожей на змеиную.

Оскар посмотрел на него как-то неприветливо, тот тоже ему еле заметно кивнул. Кажется, эти двое не особенно дружат.

Ах, эльфы! Теперь я понимаю, почему все так ими восхищаются! До чего же красивый мальчик! И лицо доброе, открытое, взгляд прямой. И словно исходит от него какое-то сияние. Ну да, в душе его не без тьмы, но ясно, что свет — абсолютный властелин его сердца.

У людей в крепости обычно серединка на половинку — есть и тьма, есть и свет. Света обычно больше. Так чтобы почти один свет — это мало у кого, разве что у Ники и у детей. Ну и у священника, что внушает уважение. Еще по России знаю — священником можно стать только по призванию. Это призвание даже круче, чем у врачей. Не всем удается, не всем. В грязь да с головой — это всегда пожалуйста. А вот так чтобы по локоть, а дальше не только не запачкаться, а других из грязи вытащить — это архисложно. Это надо жить словно в другом мире, а этот, навязанный людьми, мир принимать как неизбежное, но непривлекательное средство достижения цели.

В общем, этот эльф тот еще священник.

Оскар, кстати, вообще для меня непонятная личность. Он не светлый и не темный. У него нет деления. Он как алмаз с гранями то сверкающими, то вдруг тускнеющими до чернильной тьмы.

Эльф пристально смотрел на меня.

— Чудеса случаются! — заявил он. — И как всегда, когда их меньше всего ждешь! Пошли со мной, красавица, поболтаем!

Я вопросительно посмотрела на Оскара, что не слишком понравилось эльфу, и, дождавшись его кивка, протянула руку эльфу. Он рывком стащил меня с коня (ну и силища в этих тонких руках!), а потом началось подлинное безумие — он протащил меня в обратном направлении по всем повозкам к своей ярко-зеленой с белыми полосками берез кибитке. Думала, шею сверну. Перед глазами разноцветные круги. В кибитке пахло травами, от чего у меня сразу же запершило в носу. На перекладинах сверху было развешено множество мешочков с разноцветными ярлыками. На полу цветные подушки, пахнущие лавандой и немного мятой. Он усадил меня на какой-то мешок и с нетерпением, едва ли не подпрыгивая на месте, спросил:

— Ну, рассказывай, кто такая, сколько лет, почему не замужем?

— Ну нет, — заявила я. — Что за приветствие? А напоить, накормить, в баньке попарить сначала?

— Ну ты и наглая, — засмеялся эльф и протянул мне ладошку. — Аарон.

— Галла, — представилась и я.

— А полностью?

— Галина.

— Не-не-не! Тогда уж Галатея! Это куда красивее.

— Ладно, пусть будет Галатея.

— Удивительно! Я никак не ожидал встретить в степях эльфа! — радостно заявил он. — Сказать, что я изумлен — ничего не сказать!

— А ты, Аарон, я понимаю, нетипичный?

— И кто тебе такое сказал?

— Спроси лучше, кто мне об этом не говорил!

— А что ты знаешь об эльфах?

— Ну… в эпосе говорится, что они бессмертны, живут на деревьях и в цветах, питаются нектаром и дружат с единорогами. Есть, конечно, еще «Властелин колец», там эльфы описаны великими личностями, благодетелями рода людского, честными, искренними, благородными. И еще они из луков стреляют. А вообще — эльфы это сказка.

Аарон смотрел на меня вытаращенными глазами. Его физиономия была так потешна, что я не выдержала и залилась смехом.

— Это кто говорит, что мы сказка? — наконец, придушенно спросил он.

— Люди, — честно ответила я.

— Поставим вопрос по-другому. Ты откуда вообще?

— Из пустых земель.

— Аааа!

— Бэээ! — передразнила его я.

— Тогда даже удивительно, что люди знают о нас так много. Мы и в самом деле долго живем, по людским меркам почти бессмертны. Мне, например, двадцать семь десятков. Эльфы действительно предпочитают леса и цветы людским поселениям. У нас высокая культура — музыка, танцы, поэзия. Зато люди значительно превзошли нас в изобразительном искусстве. Для эльфа поймать мгновение — просто невероятное мастерство. Насчет благородства и честности ты, конечно, загнула. Мы, хоть и светлые, грехам подвержены не меньше вашего. Мы не умеем лгать, не предаем, не убиваем, не воруем. У нас почти всегда один семейный партнер. Мы сдержанны в пище и питие, у нас нет идолопоклонства, жадности, своекорыстия…

— Кажется, я знаю, какой ваш излюбленный порок, — ухмыльнулась я. — Гордыня.