Крестоносец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 27

***

Царь и Великий князь Иоанн свет Васильевич сидел по своему обыкновению в небольшой комнатке, читая книгу. Несмотря ни на что, своей привычке он не изменил. Только теперь старался развиваться и читал уже закупленные в изрядном количестве иноземные книги. Для чего освоил латынь с греческим и потихоньку учил иные иноземные языки. Часа по четыре в день ежедневно им уделяя.

Стук в дверь.

После небольшого представления туда вошел дед Андрея. Без оружия. И верный воин из числа наиболее приближенных, упакованный по полной программе. Чуть ли не в бой.

— Я ведь тебя хорошо помню, — тихо произнес Царь. — В Коломне служил. Видел не раз.

— Так и есть, Государь. Служил я по Коломенскому полку.

— Ты ведаешь что сие? — спросил он, кивнув на свиток.

— Не ведаю, Государь. Мню — грамота какая-то.

— И печати сии не видел? Ты подойди ближе, погляди.

— Нет. — ответил дед, внимательно все осмотрев.

— Не приходили ли к тебе люди от Патриарха эллинского?

Дед вздрогнул.

И молча, напряженно скосился.

— Приходили значит. И что хотели?

— Чтобы я грамотку их подписал.

— А в грамотке той что? Ты ее читал?

— Сам я грамоте не обучен.

— Тебе ее зачли?

— Я… да, зачли.

— И ты ее подписал?

— Да.

— Почему? Это правда? Ты действительно из Палеологов?

— Точно я ответить не могу. Ведаю только что отец мой и дед служили у Шемяки и сына его. Оттого мы и помалкивали. Гордиться не чем. Про Палеологов не знал. Про то, откуда дед мой вышел я и гадать не гадал, ибо они сами молчали. Но ежели эти попы так написали, то мне негоже в том сомневаться. Чай пустого приписывать не станут в таких делах.

— Ой ли?

— Какая им с того польза?

— У тебя что-то осталось от деда? Какие-то семейные ценности или еще что.

— У отца было что-то, но он все продал, чтобы прожить. Тяжко нам было по моей юности.

— А кому продал не помнишь?

— И не знал, чай он мне о том не сообщал. Мал был. Да и не моего ума это дело. Это внук мой дерзкий, а остальные в роду старших уважают.

— Внук и сын, — уточнил Царь.

— Твоя правда, Государь. — кивнул дед. — И сын тоже. Уж я его бил-колотил уму-разуму учил, а все без толку. Упрям был и напорист. Царствие ему небесное… — произнес он и перекрестился, найдя глазами образ.

— А почему отрекся в пользу внука от прав своих? Ты ведь в роду старший выходишь.

— А ради чего? Это у внука шлея как под хвост попала, так и застряла там. Ему все неймется. Ему все мало. Никак не может остановиться. Словно его черти в задницу вилами тычут. Да ты же его знаешь. Часа на месте усидеть не может. Все бегает с какими-то мыслишками, да и в жизнь их претворяет. Пущай уже. Андрюше оно способнее. А я к службе привык. Мне такое даром не нужно.

— А дети твои? Внуки? Андрей ведь внук твой от младшего сына. Неужели они тоже отказались сами?

— Сами, Государь. Если кому из нас и быть Палеологом, то Андрею, даром же Всеслав. Я, признаюсь, совсем уже во всем этом запутался. Мне его даже внуком сложно видеть. Он ведь и меня, и дядьев своих, и братцев двоюродных по доброте душевной тянет за собой. Пользы с нас ему никакой. Мог бы и забыть. Но нет… вон как облагодетельствовал. И ничего взамен не попросил. Неужто мы яко свиньи неблагодарные ответим ему?

— Почему же свиньи? Это твое право. Ты старший в роду.

— И что мне с этим правом делать? Нет, Государь. Дурость сие. Ну какой из меня Палеолог? Я — служилый. С тем рос, с тем жил и с тем, надеюсь, преставлюсь. И дети-внуки мои такие же, окромя Андрея.

— Темнишь… ой темнишь… — прищурившись, произнес Царь. — Почему отказался?

Дед немного помолчал.

Нахмурился.

И буркнул:

— А зачем соглашаться?

— В смысле?

— Ну вот я согласился бы и что дальше? Мне от сего ни горячо, ни холодно. Только напасти одни. У Андрея есть войско и много денег. Он в состоянии распорядиться этим наследием, а я — нет. И остальные дети-внуки мои — нет. Так что, мню, разумнее быть родичем Палеолога, чем на что-то в пустую претендовать, махая никчемной бумажкой.

Иоанн Васильевич с небольшой задержкой кивнул.

— Присаживайся, — кивнул он на лавку рядом. — А ты ступай. — сказал он доверенному воину. — И распорядись, чтобы нам пития какого принесли и что-нибудь поснедать.

Воин кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь.

Дед сел.

Царь же внимательно посмотрел на него и спросил:

— Сам то как думаешь? Намудрили эллины али нет?

— Не ведаю, Государь. Да и откуда мне знать? Отец мой молчал как рыба, помалкивая откуда родом. А деда я не помню. Не застал.

— Врешь ведь.

— Вру. — нехотя ответил дед.

— Почему?

— Мой ответ тебе не понравится.

— Говори. Я сам решу.

— Мой отец как-то обмолвился, что дед считал наш род проклятым. Почему, мне не ведомо. Но если мы из Палеологов, то… — он сглотнул… — твоя ведь бабка тоже.

Царь прикрыл глаза…

Такое ему было больно слышать. Но не больнее осознания ситуации в целом. У него не укладывалась в голове сама идея, что наследники ромейской державы будут «тянуть лямку» простых служилых. И не отсвечивать. Нет, конечно, так-то они старались. К ним вопрос не имелось. Прям служаки-молодцы. Не образцовые, но для бедноты, каковой они были, это семейство демонстрировало удивительные результаты.

Служат и служат.

Но не Палеологи же!

- Βασιλεὺς Βασιλέων Βασιλεύων Βασιλευόντων[1], — произнес он тогда, когда прочел первый раз грамотку родословную, ужаснувшись тому смыслу, что скрывались в этих четырех слова девиза дома Палеолог…

Он, когда узнал, был в ярости. Потом, конечно, остыл. И очень радовался, что не стал прилюдно метать громы и молнии. Вряд ли эта грамотка — происки Андрея. Он в такие игры играть не любил. А сориться с ним из-за этой глупости ему совсем не хотелось. Ведь его тоже подставили, смешав все планы.

Во всем этом деле чувствовалась рука опытного дельца.

Ведь знали же… знали… и молчали, пока это было не выгодно. А ему теперь что делать?

Палеологи, да еще из старшей ветви, это тебе не безродные бродяги. Закрывать глаза на их присутствие в его державе было нельзя. Поэтому, посоветовавшись с супругой, он решил постараться переманить этих новых-старых Палеологов на свою сторону. Тем более что Рюриковичи больно дерзко иногда себя вели, считая солью земли. Совсем проходу Царю не давали. Да, после той резни все эти демарши были осторожными, но было видно — до поры до времени сие…

[1] Βασιλεὺς Βασιλέων Βασιλεύων Βασιλευόντων — (греческий) «Царь Царей, царствующий над Царями».

Глава 4

1559 год, 5 июля, окрестности Антиохии

С огромным трудом легион добрался до Антиохийского озера, где и встал лагерем. А песок Андрею уже казались каким-то форматом персонально ада. Он были буквально везде. Даже несмотря на то, что они прокладывали грамотный маршрут с помощью армян-проводников, опираясь на водоемы.

И все бы ничего, если бы не время. Они едва тащились, отягощенные трофеями. Огромными и, в целом, бесполезными. Которые сыграли с князем злую шутку. Если бы это было золотом или там серебром пришлось бы проще. Компактно, дорого, удобно в транспортировке. Но нет. Ему удалось захватить горы всякого малоценного барахла и целые табуны дрянных коней с мулами.

Что с ними делать?

Бросить? Никто не поймет. Добыча на войне — дело святое.

Тащить с собой?

А зачем ему столько габаритного и тяжелого хлама? Который, к слову, кардинально снижал мобильность легиона.

Поэтому, немного поразмыслив, Андрей с помощью все тех же армян-проводников договорился с купцами из окрестных городов. И весь дальнейший поход князя напоминал передвижную ярмарку…

Армяне ведь довольно ушлые ребята. Как там было в анекдоте? Судились еврей с армянином, так судье десять лет дали. А здесь — старые земли армян. Недалеко Киликия, известная с Античности, как осколок Великой Армении. И их отсюда еще толком и не выселили. Да и иудеев, в том числе занимающихся торговлей, в тех краях хватало. Так что все, кто мог подтянуться — подтянулся. Османские же гарнизоны тех городов, откуда эти торговцы выходили, обеспечивали им безопасность в пути.