Крестоносец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 28

Комедия прошло.

Но война войной, а бизнес бизнесом…

Посему по пути следования легиона торговцы подвозили все необходимое. Даже лед откуда-то добывали[1]. А уж про всякого рода шашлыки, фрукты и прочие приятные вещи и говорить не приходилось. У легиона было все[2]. И снабжали его, по сути, из османских городов.

Вот такой вот цирк с котятами… от которого у Андрея глаза лезли на лоб. Понятно, но напряженной борьбы времен Великой Отечественной было далеко, хоть и резали в здешние времена народ нещадно. Но вся эта свистопляска напоминало ему какую-то фантасмагорию, в духе той, если бы евреи организовали снабжение красной армии со складов вермахта, за трофеи, взятые с этого самого вермахта под охраной славных дойчен зольдатен унд дер официрен…

Трофеи, кстати, таяли.

Как снежный ком на знойном солнце.

Но Андрея это вполне устраивало. Расход ценной походной еды не шел. А брать тот же пеммикан здесь негде. Будут ли его подвозить из Трапезунда — большой вопрос. Поэтому он старался экономить свои запасы. Их хватало. С запасом хватало. Но мало ли? Да и качественное питание личного состава — дело хорошее. А тут и мясо, и крупы, и овощи, и фрукты, и рыба… и так далее.

Конечно, могли и отравить. В теории. Но Андрей надеялся на то, что армяне слишком «нежно» любят осман, чтобы им подыгрывать. А евреи обычно так не развлекались, наученные горьким опытом того, что в любой непонятной ситуации приходят к ним…

— Рад вас видеть, — произнес князь, выходя на встречу делегации Мальтийского ордена. Они небольшим конным отрядом приблизились к легиону сразу, как тот встал лагерем. Видимо поджидали где-то неподалеку, не привлекая к себе внимания.

— Взаимно, — торжественно ответил Жан Паризо де ла Валетт. — Да хранит тебя Господь, Андреас Палеолог. Во всех храмах только и говорят о твоей великой победе на берегах Евфрата.

— Я, признаться, до сих пор как-то не привык к тому, что Палеолог. Древнее наследие обязывает ко многому. А я вступал в эти земли простым крестоносцем. Посему, если тебя не затруднит, то обращайся ко мне просто по имени.

— Скромность к лицу любому человеку, но крестоносцу, да еще и королю, она идет намного лучше любых самоцветов и золота. — поклонившись, произнес Великий магистр ордена.

— Что привело тебя ко мне?

— Желание предложить помощь. Орден рвется в бой.

— Это отрадно слышать, — максимально благодушно ответил Андрей и пригласил эту делегацию к себе в шатер.

Походу обдумываю узор беседы.

Их появление было очевидным. По сути — они первая ласточка. Вскоре здесь, на Святой земле от жаждущих поучаствовать в успешном Крестовом походе будет не продохнуть.

Появление первыми именно мальтийских рыцарей было темой очень неоднозначной. Да, более верных борцов с исламом ему просто не найти. Причем не только верных, но и славно вооруженных и недурно подготовленных. Эти ребята готовы насмерть идти, вгрызаясь буквально в землю. Настоящие воины. Идейные воины. Из чего проистекала их проблема. По сути, орден представлял силовой отряд под контролем лично Папы. И Папа может вмешиваться в его политику, продавливая то, что ему нужно.

Опасный больно дружок нарисовался.

Требовалось срочно придумать что им посулить, чтобы не промахнуться. Так, чтобы не дать слишком много, дабы осталось и другим шакалам. Так, чтобы не дать слишком мало, дабы они не задумались об измене. И так, чтобы они оказались в какой-никакой, а зависимости от Андрея…

***

Папа Римский Павел IV слушал, как зачитывали текст его новой энциклики и внимательно смотрел на лица кардиналов. Всех присутствующих. Пытаясь считать их эмоции, их реакцию…

— … сим признаю Марту[3], княгиню Антиохии, графиню Триполи и Шат и баронессу Кутенберг отпрыском законнорожденным, нисходящим по прямому мужескому роду от Эдуарда V из дома Плантагенетов, сына Эдуарда IV и дамы Елизаветы Вудвилл.

Пауза.

Кардиналы вздрогнули, переваривая новость.

Чтец меж тем продолжил.

— С тем же подтверждаю брак ее законный с Андреасом Палеологом, князем Антиохии, графом Триполи и Шат, бароном Кутенбергом и наследником престола Империи Ромеев…

Тишина.

Павел IV не сдержался и едва заметно улыбнулся. Но лишь на мгновение. Ибо сразу же взял себя в руки.

Поступок Патриарха Константинополя Иоасафа II был ему понятен и предельно ясен.

Османская Империя хоть и выглядела могущественной, но имела, как выяснилось, массу внутренних противоречий. И хоть и обладала невероятной мощью, но серия булавочных ударов, которые нанес по ней юный Палеолог, запустили процесс ее распада. На старые дрожжи, которые после развала Восточной Римской Империи все еще были актуальны, забродили в полную силу. Словно их бросили по жаре в сортир. Только теперь к ним добавились еще обостренные религиозные противоречия, прибавив едва ли не удвоенную порцию к старым дрожжам…

Пока султаны вели в целом победоносную политику и отчаянно резали любых возможных конкурентов, даже если это собственные сыновья, ситуация в целом была неплохой. Да, восстания что в Анатолии, что в Румелии являлись повседневной частью исторического ландшафта. Да, христианское население все еще составляло большинство в этих регионах, и оно роптало. Но… Султанам как-то удавалось сводить «дебет с кредитом». И даже не сильно напрягаясь при этом.

Понятно, что имелась Сирия с Иудеей, Египет и другие сложные регионы. Но в целом с ними удавалось как-то договариваться. Тем более, что эти земли нуждались в защите от персидской экспансии и жаждали хоть какого-то покоя.

Теперь же все пошло в разнос.

Вся эта огромная конструкция начала складываться как карточный домик под давлением внешних врагов, и внутренних противоречий. И сил у Султана просто не хватало, чтобы все купировать быстро.

Да, Сулейман сумел мало-мальски стабилизировать ситуацию в восточной части Румелии и северо-западной Анатолии. И даже начал набирать силу, восстанавливая былое влияние, но разгром Селима в Евфратском сражении поставил жирную точку во всей этой истории.

Его сын и наследник бежал, бросив разбегающиеся остатки армии. И поднятые по повинности азапы с акынджи посчитали свой долг исполненным. То есть, отправились по домам. Из-за чего все в Европе, да и не только, сделали вывод — медведь издох, и пора делить его шкуру. Ведь если большая армия османов разбегается от трех-четырех тысяч крепких воинов, то что сделают десятки тысяч? Поэтому в практически всей Европе повсеместно собирались Крестовые походы, дабы успеть «откусить» свой «кусок пирога…» И не только христиане засуетились. Те же мамлюки, как докладывали Папе, уже выступили на север, стараясь вернуть свои старые владения в Леванте.

Одно сражение.

Всего одно сражение.

И ситуация в регионе превратилась из сложной в катастрофическую. Началась гонка, в которой счет пошел на дни.

Павел IV сразу не понял, зачем его коллега так поступил с этим провозглашением. Но теперь осознал — он что-то знал и воспользовался моментом, чтобы создать новую точку кристаллизации региона. Хочет того Андрей или нет. Хотя, конечно, манипулировать таким человеком сложно. Волк не собака. Чуть оступился с ним и не только руку по плечо отгрызет, но и глотку порвет.

Поэтому Папа решил зайти издалека.

Он в энциклике заявил, что Эдуард V Йорк не был убит в Тауэре в 1483 году. А будто бы Ричард III отправил его с братом в ссылку, где держал в заточении. И в 1485 году, после гибели дяди, он сумел бежать и скрыться на континенте. И уже вскоре после этого, соблюдая инкогнито, ему пришлось бежать на восток, опасаясь убийц Тюдоров. Он осел в Богемии, но там его настигли и убили. Его законный сын перебрался в Польшу и далее в Литву. Внук же пошел на службу Москвы, где, наконец, и нашел успокоение. Этим внуком и был дед Марфы.

Вроде бы ничего такого. Мало ли родов в изгнании?

Но ситуация выглядела куда как щекотливее.