Алексей Кулаков - Великий князь Страница 28

  Покрасневший словно маков цвет, взрослый и вполне себе женатый наследник купца что-то невнятно пробормотал и закрыл последнюю из рукописей - причем как-то подозрительно быстро. Нешуточно этим заинтересовавшись, патриарх рода не поленился встать и дойти до стола, дабы самолично выяснить причину странного поведения старшего сына. Ну что сказать, выяснил - пролистав с десяток страниц и без особой спешки рассмотрев три очень четкие гравюры, многоопытный торговый гость Суровского ряда аккуратно закрыл добычу государя-наследника и задумчиво пожевал губами.

  -Все же правду попы глаголят, что у папежников на словах забота о вере, а на деле сплошной разврат! Разобрал хоть, как она кличется?

  - "Позы Аретино", батюшка.

  - Тьфу ты, экая пакость!..

  Подхватив стопку увесистых книг, Тимофей Викентьевич хотел было со всего маху бросить ее в сундук - но вовремя одумался, уложив фолианты аккуратной стопочкой.

  - Записал про подсвечники? Тогда далее: чаша для омовения из серебра черненого, весом в полпуда. Кубки с чеканкой и ножкой крученой, изнутри золоченые...

  Когда отец с сыном закончили разбирать, пересчитывать и взвешивать содержимое четырех сундуков и одного ларца, на улице уже стояла глубокая ночь - вернее, очень раннее утро.

  - Ох, грехи мои тяжкие!.. Все, хватит с нас на сегодня.

  Наследник гостя торгового тут же зевнул, со всей широты русской души (то есть едва не вывихнув челюсть), и почесал подбородок сквозь маленькую пока еще бороду. Поглядел на пальцы в свежих чернильных пятнах, досадливо скривился...

  - И то верно, батюшка.

  Скрипнула толстая дверь, выпуская из горенки хозяев, звякнули-щелкнули крепкие замки, после чего старый и молодой купцы разошлись вкушать заслуженный отдых. Но если Елпидий, завалившись под бочок к своей ладушке, сразу же провалился в сон, то его отец еще некоторое время ворочался на семейном ложе, обдумывая самые срочные дела:

  - Одну ухоронку под бочками с капустой устроить, а вторую прямо посередке подпола. Пущай на виду будет - то даже лучше, никто и не додумается...

  Погрузневшая, но все еще любимая жена, встрепенувшаяся было при звуках мужнина голоса, сладко зевнула и опять прикрыла глаза, сонно пробормотав напоследок:

  - Все-то ты в трудах да заботах, Тимошенька!..

  Пятнадцатого мая, когда жаркие солнечные лучи окончательно выжгли последние следы апрельской слякоти, в закрытой от посторонних части Александровской слободы приключилось незаметное для непосвященных, но вместе с тем очень важное событие, именуемое "экзаменом на разряд". Мерно ходили по кругу лошади, запряженные в ворот, шелестели и поскрипывали приводные ремни, чирикали птички и царила безмятежная погода. Снаружи. А вот внутри большого кирпичного амбара, похожего на жилой дом из-за широких окон, второй день царило напряженное внимание, сосредоточенность - и множество звуков обрабатываемого металла. Его сверлили, точили, фрезеровали и шаркали по нему самыми разными напильниками. Шлифовали-полировали, бережно постукивали небольшими бронзовыми молоточками и жестоко били большим молотом, с помощью зубила разделяя на куски. Пару-тройку раз тяжко бухал вырубной пресс, стоящий в дальнем углу цеха на отдельном фундаменте, заглушая противный звук работающего точила...

  - Учитель, мы закончили!

  На возглас, преисполненный неподдельного почтения и скрытой надежды, откликнулся сам государь-наследник Димитрий Иоаннович, отложив по такому случаю малую мисочку с изюмом. Подошел, заложив руки за спину, осмотрел-оценил, после чего милостиво повелел:

  - Ждите.

  Минут через десять раздался новый голос, извещающий об окончании подготовительных работ, затем еще и еще - пока все соискатели гордого звания "слесарь-станочник" не завершили первую часть своего экзамена.

  - Все ли поставили свои клейма?

  Честно говоря, подобного знака отличия пока никто не заслужил. Поэтому и клейма были всего лишь номерные, а не именные.

  - Сложить все в короба и перемешать.

  Когда и это было исполнено, четырнадцатилетний наставник вызвал первого соискателя:

  - Матвейка. Пистоль с колесцовым замком.

  Слегка побледнев, ученик прошелся вдоль ряда коробов, вытягивая из них сделанные чужими руками детали своей "дипломной работы". Конечно, все они должны быть одинаковыми и легко взаимозаменяемыми - четыре года к тому приучали, буквально вдалбливая в голову новую науку. Но вдруг?..

  - Демьянка. Ружье с кремневым замком.

  Расплывшись в неконтролируемой улыбке, претендент заторопился к коробам.

  - Не перебирать!

  Замешкавшийся в трудном выборе Матвей тут же цапнул самую близкую к нему железяку, после чего вывалил все добытое на свой верстак.

  - Яков. Двуствольный пистоль с кремневым замком...

  В общем, спустя довольно короткое время работа кипела. Царевич же, расставив наблюдателей из своей стражи, прихватил изюм и вышел прочь - потому что кроме оружейников он экзаменовал недорослей и в других цехах. Не всем ведь оружейниками? Кому-то по душе хитроумные запоры, другим самый разный инструмент, третьи нашли себя в доспешном деле. Или в производстве станков - над этим стратегическим направлением у Дмитрия трудилось уже целых три помощника. Кроме того, ему очень сильно хотелось обзавестись собственным часовым производством, но все что-то не срасталось. На Руси таких мастеров не водилось, а хороший часовщик из германских княжеств или швейцарских кантонов цену себе знал, и куда-то там ехать не собирался - тем более к ортодоксам византийского толка. И уж тем более не собирался никого учить семейному делу.

  "Я бы точно уговорил, но кто меня отпустит?".

  - Все ли поставили клейма? Сложить детали в короба и перемешать.

  Очередной десяток недорослей застыл в напряжении.

  - Андрейка. Механический коловорот.

  Подающий большие надежды инструментальщик солидно кивнул, и торопливой рысью побежал вдоль коробов с заготовками.

  - Вавила. Накладной замок второго типа...

  Раздав задания, наследник престола Московского заглянул к остальным ученикам, без особой спешки отобедал, с часок подремал, затем позвенел клинками с Акимом Канышевым... В общем, времени у экзаменуемых было предостаточно. Поэтому, когда он соизволил вернуться в первый цех, его глазам открылась довольно радостная картина из восьми ружей и семи пистолей - аккуратно разложенных на одном из сборочных верстаков и слегка пованивающих свежим пороховым нагаром. А так же сотника его собственной стражи, ласкающего взглядом новехонькое, и что немаловажно - абсолютно одинаковое оружие.

  - Петр Лукич.

  Главный охранитель первенца великого государя тут же выкинул из головы лишние мысли и легонько поклонился.

  - Спытали со всем усердием, государь-наследник: с вытянутой руки оземь кидали, свиную тушу прикладом крепко били да штыком кололи, тройным зарядом палили.

  Вообще-то, подобные строгости были необязательны, так как весь огнестрел в Александровской слободе выделывался по загодя утвержденным и хорошо испытанным образцам, над которыми как только не измывались - а лекала, шаблоны и прочие эталонные мерки для производства вышли из рук самого царственного учителя.

  - Добрые самопалы вышли. Вот только на одном из них...

  Без пяти минут мастера-оружейники вдруг позабыли как дышать, ожидая приговора. Кому из них не повезло? Кто еще год будет ждать следующего экзамена?..

  - Кремень негодный оказался, треснул.

  От слитного выдоха по цеху пролетел настоящий ветерок. А Михаил Салтыков, держащий в руках накрытое тряпицей блюдо, не удержался и фыркнул, замаскировав смешок тихим кашлем - уж больно смешно гляделось произошедшее.

  - Матвейка.

  Распихав сотоварищей по нелегкой учебе в стороны, жилистый юноша вытянулся перед своим учителем, замирая от сладкого ужаса.

  - Ты с честью выдержал обучение и экзамен.

  Одновременно с этими словами подручник царевича сдернул тряпицу с блюда в своих руках, открывая взглядам пятнадцать небольших серебряных колец-печаток.

  - Прими же знак своего нового достоинства, слесарь-станочник Матвей сын Павлов.

  Зажав в кулаке награду, третий сын одного из служивых Пушечного приказа отвесил земной поклон (всего один, а не полсотни - его насчет этого строго предупредили), и на подгибающихся ногах отошел в сторонку. Разжал пальцы, вглядываясь в изображение на печатке, и невольно дрогнул губами - два скрещенных пистоля на фоне шестерни. Теперь он подмастерье!..

  - Демьянка.

  Пока приятель новоявленного слесаря торопился за признанием своих заслуг, Матвей выбирал палец, на котором будет красоваться его перстень.

  - Ты с честью выдержал обучение и экзамен, а посему...