Изменить судьбу (СИ) - Alex O`Timm Страница 28

Мое появление, было воспринято с радостью. Конечно новости, за счет расположенного неподалеку аэродрома здесь узнавали достаточно быстро, да и магазин для советских авиаторов здесь тоже присутствовал, вот только в нем можно было купить разве, что продукты советского производства. А скажем патронов к оружию здесь было уже не найти. Армия снабжала своих солдат самостоятельно, а чем обороняются от тех же волков, или с чем ходят на охоту монгольские пастухи, никого не волновало. Если и появлялись какие-то патроны то скорее для ружей производимых в СССР, но дело в том, что это оружие во-первых, стоило дорого, а во-вторых, советские органы власти ввели свои правила, требуя при покупке оружия разрешения, выданного местной администрацией, и тому подобных бумаг. Вроде бы и ничего страшного, вот толь местные власти быстро привыкли к тому, что за любую бумажку они могут получить и «барашка» и в итоге, все эти нововведения так ударили по карману простых аратов, что многие призадумались о том, стоило ли звать на помощь русских, или лучше было оставаться под рукой империи Цинь?

Да и деньги, тоже не вечны, и чтобы заработать хотя бы тугрики, нужно что-то продать. А как ты сможешь что-то продать, если тебе нечем это добыть. Так-то разумеется в каждом улусе есть лук, стрелы, и любой монгол что сейчас, что много позже вполне владеет искусством стрельбы из лука. Да что говорить, если монгольское троеборье включает в себя, как раз стрельбу из лука, скачки на лошадях и борьбу. Но согласитесь добывать зверя с помощью лука и стрел — нонсенс. Особенно когда весь мир пользуется огнестрельным оружием. Да и защищаться от стай волков зимой, тоже не слишком удобно.

Поэтому мой приезд, очень обрадовал местных обитателей. А что до моего не совсем монгольского вида, так одного слова с моей стороны — полукровка, оказалось достаточно чтобы принять меня таким, какой я есть. А что еще нужно-то, человек свободно разговаривает по-монгольски, знает все обычаи народа, никогда не подаст какую-то вещь за столом одной рукой, и не станет хватать все со стола и жрать, не дожидаясь пока не начнет этого делать самый старший из присутствующих, и даже обозначит в нужном месте легкую отрыжку показывая, что все предложенное было очень вкусно и человек наелся.

К тому же, человек, прекрасно знает нужды рода, и привез с собою те товары, которые ни за что не купишь в любом местном магазине. Одни патроны к винтовке Генри, да и сами новенькие винтовки чего стоят, не говоря уже о жасминовом чае, так ценящемся в улусах, и которого из-за закрытых границ с Китаем, практически не достать, рыбных консервах, стальных топорах, и ножах. А то, что он не очень похож на других, в конце концов совсем не его вина, да и у каждого из нас свои недостатки.

К моему удивлению среди обитателей улуса я так и не нашел своей бабушки, хотя главу улуса узнал сразу. Впрочем, острожные расспросы показали, что она в данный момент гостит у своей родни во Внутренней Монголии, да и по большому счету, является очень дальней родней здешним обитателям. Как же в таком случае, дед сумел с нею познакомиться было не слишком понятно, а расспрашивать о ней напрямую было бы не слишком учтиво.

Расторговался, я достаточно хорошо. Конечно сейчас это был не тот род, который взял бы у меня все имеющиеся товары, и предложил привезти вдвое больше, у улуса, просто пока не было столько денег, а отдавать даром, значило бы прослыть дурачком. Ладно бы меня здесь считали за родственника, который хочет помочь своей родне. А так я пока совершенно чужой человек, и потому сразу же возникает вопрос зачем? Либо ему что-то нужно от рода, либо он не совсем в своем уме.

Немного отдохнув, и поняв, что по большому счету делать мне здесь больше нечего, я решил отправиться назад. То, что не купили в улусе, вполне можно будет пристроить по дороге домой, так что я не особенно расстраивался из-за того, что у меня, что-то еще осталось. Правда выезд пришлось немного отложить. Скоро должен был начаться праздник, который монголы отмечают с гораздо большей радостью нежели какие-то другие. Разве что четырнадцатое июня — день рождения Будды, отмечается всегда с больше пышностью. Любой мальчик, родившийся в этот день считается счастливчиком, так как считается, что он находится под прямым покровительством божества. Девочка же, будут желанной невесткой в любом улусе, причем не зависимо он ее красоты. Считается, что девочка посвящена Буде, а присутствие ее в улусе, и в роду приносит счастье и богатство, всему роду.

Ну, до июня еще было далеко, зато буквально через пару дней должен был наступить февраль и праздник Белой Луны — Цагаан Сар, Лунный Новый Год. Торопиться было некуда, и я остался. Именно из-за этой задержки и произошла встреча, после которой пришлось срочно менять все свои планы, и хотя я многое потерял в материальном плане, но все же многое и выиграл.

Оказывается, этот праздник отмечают не только монголы, но и советские летчики. Хотя скажи любому русскому человеку, что завтра праздник, пусть даже монгольский, вряд ли он откажется от него, тем более, что любой праздник, это повод выпить. А раз праздник монгольский, следовательно, и пить нужно монгольскую водку. А где взять ее, ну конечно же у аборигенов. Похоже, что пить они начали задолго до восхода Белой луны, а когда кончилась водка, купленная в магазине, то путем нехитрой логической цепочки, решили, что у монголов можно разжиться и местным самогоном. Конечно монголы тоже делают нечто подобное, хотя и несколько специфичным способом. Кобылье или овечье молоко вначале кипятят, затем заквашивают с помощью дрожжей или закваски, после чего продукт проходит дистилляцию, то есть его перегоняют, как ту же брагу, в результате чего получается алкогольный напиток, называемый здесь «Архи». Тот «Архи» что когда-то в 1976 году, был загружен в чемоданы будущего Олимпийского «чемпиона» уроненные на землю, несколько отличается от натурального. Там по сути обычная водка, с примесью некоей химии которая добавляет привкус похожий на перегнанное кобылье молоко. И при этом вся эта водка защищена патентами и выпускается только в Китае. Как «чемпиону» удалось ее добыть было совершенно непонятно.

Натуральный «Архи» совершенно другой, правда при этом, имеется маленький нюанс. Из ведра кобыльего молока, получается от силы грамм двести этого напитка, из-за чего, его не при каких обстоятельствах не продают на сторону, а на стол ставят только для уважаемых членов рода и дорогих гостей. Поэтому, пришедших летчиков, сразу отправили ко мне, сказав, что в улусе нет самогона, но здесь находится бродячий торговец, у которого возможно получится разжиться рисовой водкой. Правда не монгольской, а китайской, но водка есть водка.

Я в этот момент, как раз находился возле своих саней, что-то разыскивая среди поклажи, когда позади меня раздался скрип снега и чьи-то шаги. Подошедший, на ломаном монгольском, с трудом выговаривая некоторые слова произнес:

— Уважаемый, ты не продашь нам рисовую водку?

Улыбнувшись про себя, услышанным словам, сказанным с таким чудовищным акцентом, что практически терялся смысл некоторых слов, хотя и было понятно, что человеку понадобился алкоголь. У меня еще оставалось около десятка трехсот тридцати граммовых бутылок водки, поэтому я кивнул, назвал свою цену, вытащил из глубины саней одну бутылку напитка. Мужчина находящийся позади меня видимо увидел, как я достаю одну бутылку и тут же забормотал.

— Угуй, угуй! Тав, тав!* — при этом растопырив свою ладонь и поднеся ее почти к самому моему лицу.

Кивнув, я достал еще четыре бутылки, и выпрямившись, развернулся к нему лицом, передавая ему извлеченную из недр саней водку. И в этот момент произошло узнавание того, кто находился передо мною. И похоже я был далеко не одинок в этом.

— Петр⁈ — Забирая у меня бутылки, и рассовывая их по карманам шинели, удивленно воскликнул мужчина, оказавшийся Павлом Рычаговым. Правда в отличие от того Павла, которого я когда-то знал, этот выглядел уже слегка заматеревшим, хотя и все тем же бесшабашным парнем. Ну какому генералу, взбредет в голову идти за водкой самому, в то время, как у него есть целый полк подчиненных, а ведь на голубых петлицах уже находились три темно-красных ромба говорящих о том, что передо мною находится командир корпуса.