Погружение (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич Страница 37

— Пока. Вспомните кремниевые ружья. Они победили великих лучников и мечников. Для обучения стрельбе из ружья в строю нужно два месяца. Для виртуозного владения луком — десять лет. Берут крестьян и делают солдат. Никаких воинских каст, все унифицировано. И здесь сможем научить любого. Наука развивается. Придет время, когда вы не будете меня вызывать, а сами увидите нужный объект на мониторе компьютера.

— Известно ли что-то конкретное по объектам?

— Девушка от восемнадцати до двадцати лет, остальное закрыто. Она непростая. Думаю, будет представлять для вас интерес после поимки. Животное видом с крупную собаку, тоже не простое. Потому что просчитать даже по остаткам шерсти невозможно.

— Может, дело в приборах?

— У меня есть опыт. Я говорю, опираясь на него.

Дед перехватил меня около дома.

— Пошли ужинать, — тащу его за руку.

— Не могу, внученька. Уезжаю. Зашел сказать, что тебе надо не позднее чем через два дня уехать отсюда.

— Ты же говорил, вместе поедем?

— Вместе и поедем, только не отсюда. Из Гомеля. Там тебя ждать буду. Железяку эту я забрал, повезу ее. Вместе рисково.

— Очень хорошо. А я как поеду? — Начинает пробиваться возмущение.

— Хотела летних приключений? Вот тебе задание — уехать так, будто от слежки отрываешься.

— Я не чувствую впрямую ничего, только косвенно и слабо.

— Зато я чувствую. Рик с тобой будет, он опасность хорошо чует.

— Так и не расскажешь про него?

— Сама скоро все увидишь.

— И где я в этом Гомеле обитать буду?

— Выезжаешь на окраину по западному направлению и ищешь жилье в частном секторе. Я тебя там найду. Держи, — дед протягивает круглую колобашку, — это деньги. Не артачься. Не потратишь, отдашь.

Я не упрямлюсь. В трудной дороге и жук — мясо. К тому же собакена кормить надо. Мы обнялись на прощание. Я чмокнула его в бородатую щеку. Мысли уже о том, как за два дня собраться и придумать незаметный выезд из города.

Дома объясняю Рику:

— Если дед говорит — тренировка, значит, не хочет расстраивать. Будем все делать серьезно. Сейчас тебе суп с фрикадельками сварю, и начнем.

Собак внимательно слушает.

— Вот смотри: времени у нас мало. С работой надо разобраться. И желательно так, чтобы без подозрений. Завтра пойду. Потом, как из города выехать? Представь, нас в скрытый розыск объявили. Менты на вокзалах срисуют. Можно на попутках, но у нас мужику хорошо ездить, а мне может боком выйти. Да еще с тобой — не каждый посадит. Речной транспорт? До Рыбинска доберемся, а дальше?

Я ем макароны с килькой. Рик хлебает суп.

Посмотрела расписание поездов в газете. Паспорт там не спрашивают. Можно на пригородных до Подмосковья, но пересадок много и все равно в Москве на поезд до Гомеля надо. Самое слабое место. Москву надо обойти. Тогда рабочий вариант: до Углича, там до Калинина, который бывшая Тверь, а дальше как получится. Денег дед дал, экономить не буду, в сумку положу только самое необходимое.

На следующий день занялась делами. Сначала договорилась на работе. Отпустили на две недели. Потом съездила к маме. Уговорила не провожать и пообещала позвонить, как доберусь. У нее Глеб приболел и капризил, поэтому в подробности она не вдавалась.

Вечером красуюсь перед собакеном, примеряю вещи в дорогу. Он лежит, как сфинкс, чуть дремлет. Обновок не много, но кое-что прикупила. Решила остановиться на практичном стиле. Серые летние брюки, кроссовки, белая майка, серая ветровка. В спортивную сумку положила черную спортивную форму, смену белья, носки, следки. Сформировала походную аптечку. Пара банок консервов, ложка, ножик, соль. В боковое отделение сунула альбом с хорошей бумагой, карандаши, три кисти и маленькую коробочку с акварелью. Остальное завтра.

— А завтра мы пойдем гулять, — сообщаю Рику, — со всеми попрощаемся. Заедем на вокзал, спросим, как на счет тебя. Что-то не получается у меня придумать оригинальный способ. Не будем выделываться, поедем на поезде.

Рик не возражает. Только иногда поднимает морду к верху и чуть тянет воздух, словно пытается распознать далекий аромат.

Утром решила заниматься дома. Но сначала выведу Рика. Собак выскочил и сел, нюхая воздух. Отбежал до куста, сделал дела и снова поднял морду у подъезда в сторону улицы.

— Ну что там?

В ответ он издал утробный звук, отражающий беспокойство и опасность. Я бы не обратила сразу внимание, но у самой на потенциальные неприятности стал возникать горький запах в носу. Я его называю «запах дьявола». Это мне, наверное, как особо непонятливой послано. И с утра я ощутила именно его. Так что собачьи маневры добавили уверенности.

Я аккуратно выглянула за угол дома. На перекрестке. Метрах в ста пятидесяти стоял человек. С другой стороны, на другом пересечении улиц еще один. Равильевич рассказывал немного про наружное наблюдение. Так держат квартал. Никакого желания проверять свое предчувствие у меня нет.

Мы вернулись домой. Я быстро переоделась и взяла сумку. Теперь не погуляем, не помоюсь, да и не известно, когда поедим. Квартиру на ключ. Мы проходим двором в следующий. И еще один.

Тропинка к Волге идет через гаражи. Там маленький грязный пляж и настил на больших баках для речного трамвая. Другого направления нет. Можно потом уйти по воде в сторону за город. Охранник будет орать, но куда деваться?

На песке загорали несколько компаний. Еще с десяток одетых: женщины, дети, старики. Значит, ждут кораблик. И осталось недолго.

Через пять минут подвалил трамвайчик. Мы зашли последними. На Рика никто не посмотрел. На середине реки я поняла, что плыву в сторону Костромы, на восток. И ладно. Стала присматриваться к пассажирам. Тут с нижней палубы поднялись двое военных в летних рубашках с лейтенантскими погонами. Один высокий, светлый повернул голову ко мне. Влад! Мы на Варегове пересекались в качалке. Он узнал меня, разулыбался и двинулся к нам.

— Привет, Маша! Сколько лет, сколько зим. Вот уж не ожидал тебя увидеть.

— Привет, Влад. А я тут случайно. Смотрю, ты закончил военное. И кто теперь?

— Считай, инженер. Служба связана с авиацией. А больше сказать не могу. Твоя собака?

— Моя. Из школы видел кого?

— Никого, сейчас все разъехались. К родителям отпустили на побывку и все. Я в командировке здесь. А ты отучилась?

— Одно закончила, в другое поступила.

— А на кого?

— Так художник. Сейчас в наш театральный на декоратора, продолжаю образование.

— Художник?! Маш, а ты сейчас чего делаешь?

— Так то я в Белоруссию собралась, но, как видишь, не совсем прямым путем, — я вижу, как его мысли лихорадочно бегают, — ты говори, чего надо.

— Погоди, я сейчас.

Влад вернулся к ждущему товарищу. Они оживленно что-то обсудили. Причем, унылый коллега просветлел. И уже оба двинули ко мне.

— Мария знакомься, это Костя.

— Очень приятно, — протянула я руку, к которой офицер приложился губами.

— Маша, такое дело. Нельзя распространяться, но мы тут по делу. Готовим к проверке воинскую часть. И комиссия уже завтра. А у нас там караул. Нужен художник-оформитель. Раньше у них был, уволился в запас. Другие не дают, самим надо. Краски, кисти там есть. Выручай!

— Что я смогу сделать за неполный день?

— Хоть что-нибудь. Или ничего не будет. Нас прислали, мы не справились. С таким напутствием назад и отправят.

— А мы тебя с собой в Белоруссию заберем, — вставил Костя.

— Да, мы там на базе под Бобруйском. Лучше, чем на поезде трястись. На транспорте пара часов и там. А?

— Вы очень убедительны, господа офицеры, — внутренне я ликую и готова работать и ночь, — но со мной собака, которую надо кормить.

— Про это не беспокойся, — разом заговорили они, — на кухне договоримся. И тебя будут кормит и его, койкой обеспечим и спецовку найдем.