Я – Ворона (СИ) - Карина Вран Страница 4

И, пока маленькую амебку не гонят прочь, можно краешком глаза подглядеть, краешком уха подслушать. Любопытно же, что происходит, что обсуждают.

— Я ведь еле успела закончить грим второй малышке, — наклоняется одна низенькая китаянка к другой, бормочет вполголоса. — Мне говорили, что до обеда по графику снимать будут первую. И накладок не будет. А закончили до завтрака.

Ну да, Ян начал съемку в шесть ноль-ноль. По его мнению, самый лучший и подходящий для создания мистической атмосферы свет — утренний. Сумерки и ночь тоже сгодятся, но для иных сцен.

Завтрак у актеров и съемочной команды в девять.

— Не повезло тебе, — сочувствует вторая коротышка (натуральная полторашка, причем с учетом пучка на макушке). — Даже обидно: столько работы, и почти сразу очищать.

— Старшие! — вытекаю из удобного положения, крепко встаю на свои две. — Спасибо.

— А? — замирают болтушки. — О.

И где их многословие, куда делось? Они забыли про меня, что ли, как закончили со снятием грима? Я, если что, не в обиде. Девы сделали свое дело, преобразили меня до неузнаваемости, затем вернули к нормальной жизни. Благодарю за дело, а не за перемывание косточек маленькой вороны.

От стены отлипает тень — Чу бдит, Чу на страже.

— На съемочную площадку, — оповещаю труженицу об изменении в маршруте. — Ножками. Сама.

Это в белых тапках меня можно вперед ногами носить. Но раз переобули — баста. Перед гримеркой встречает мамочка, ее с какими-то организационными вопросами отвлекали до этого. Вышагиваем к обрыву втроем.

Хотя режиссера нет, возле края света роится кучка черноголовых насеко… сотрудников студии. При нашем с мамой и Чу приближении многие оборачиваются, удивленно глазеют и перешептываются.

— Старшие! — поднимаю ручку с раскрытой ладошкой. — Благодарю за вашу заботу обо мне!

Доброе слово — оно и кошке приятно. Все об этом знают, но многие почему-то забывают. Мне не сложно помахать ладошкой всем этим незнакомым людям. И от «спасибок» язык не отвалится.

Хм. Я несколько иной реакции ожидала. К более улыбчивой аудитории, скажем так, готовилась. Привыкла уже, что нравлюсь людям. А эти как будто смущены?

— Ну что вы, — натужная улыбка и поклон от помощника оператора.

Так, а что это у него в руке? Осмотр ставит все на свои места. Команда дружно пьет одинаковые напитки. Что-то бутилированное, вряд ли алкоголь. Водичка или лимонад какой-то? Не суть.

Кое-кто успел подсуетиться. Одинаковые бутылочки всему стаффу на съемочной могли принести специально обученные сотрудники этого стаффа. Но тогда вот та младшая не прятала бы свою бутылку. И глазки бы не бегали. Занятно, занятно.

Мэйли достаточно продвинутый ребенок, чтобы уметь складывать один плюс один. Напитки (с почти сто процентной вероятностью) разнесли подчиненные Лин Сюли. Стафф их принял. И теперь принять мою устную благодарность им… слегка неловко.

Любопытно даже: принцесса сама догадалась осчастливить подданных, или ей кто из взрослых подсказал? Эх, вряд ли узнаю ответ.

Что же. Мы — вороны бедные, но гордые. Навязываться не станем. Но и менять линию поведения — тоже.

— Пожалуйста, оставьте для нас с мамой стульчик, — улыбаюсь я. — После завтрака мы обязательно придем. Очень хочется посмотреть на игру уважаемых взрослых. Это такой важный и ценный урок для меня.

— Конечно-конечно-конечно, — рассыпаются в заверениях сотрудники Лотоса.

Мы удаляемся. Ненадолго. Я обязательно вернусь, чтобы поглазеть на игру Лин Сюли. И старших тоже гляну. Действительно, надо же заценить их вживую. Как вживаются в роль, сколько снимают дублей. Как их Ян гоняет в хвост и в гриву. О, у меня большие ожидания от методов нашего принципиального и прогрессивного режиссера.

— Этому ребенку правда два года? — улавливают мои чуткие ушки. — Она не по возрасту сознательная.

— И очень вежливая.

— Она меня пугает.

Неторопливые шажки короткими ножками — это способ подслушать взрослых, оставшись в рамках приличий. Еще одну любопытную фразу приносит мне легкий ветерок (и отличный слух): «И цзы цянь цзинь». Очень знакомые птичьи трели… то есть, китайская идиома. Меня продолжает учить им мамочка, за что честь ей и хвала. Эта фраза означает: «За один иероглиф — тысяча золотых[1]».

В период Бьющихся Царств могущественный чиновник Лю Бувэй выпустил книгу. Он счел данный труд поистине совершенным. Чиновник прикрепил к городским воротам свитки сего творения и добавил объявление. В нем было сказано: кто сможет добавить или отнять хоть один иероглиф, получит тысячу золотых монет. Спорить с премьер-министром царства Цинь почему-то не нашлось желающих.

Неопознанный мужской голос, донесший до меня сей исторический щебет, дополнил. «За один дубль — тысяча юаней».

Это звучало уже не так красиво. Слова длиннее, ритм не тот. Зато суть ничего такая: я как бы по контракту за один (каждый) съемочный день, в котором меня задействуют, получаю тысячу юаней. Это, к слову, не самая большая оплата труда, скорее, по минимальной планке отделался Лотос-Фильм.

Плюс с момента, как мне начинают наносить макияж, включается таймер. За каждый час до завершения съемок (исключая время на приемы пищи, там таймер ставят на паузу) мне еще по сто юаней платят. Это тоже скромненько.

Сцены с участием детей по контракту снимают раньше всего, чтобы пораньше же и освободить малышей. Но денежки мне капают за весь съемочный день, даже если всего одну сцену со мной всего и снимут. Ночные съемки дороже, по сто пятьдесят юаней в час. Работа в ночь обговаривается заранее, согласуется с мамой.

Что мы из этих скучных цифр получаем? Точнее, что хотел сказать тот китаец (жаль, на спине нет глаз, не знаю, кто там такой умный)? Что я легко заработала свой суточный гонорар? Или что моя игра была так шикарна, что каждый дубль стоит тысячи юаней? Лучше бы второе, но это не точно. Не продешевить бы. А так, если вдуматься, я сняла все свои сцены с одного дубля.

Кто крут? Ворона крута. И пусть кто только усомнится: клюну в лоб.

Съесть что-то из коробки с готовой едой, поданной как завтрак, мама мне не позволила. Моя заботливая мамулечка самолично приготовила на переносной жаровне кашу, овощи и немного мягкого куриного мяса (без соли и специй) для своего сокровища.

Эти занятные ребята принесли на меня набор, как на взрослую. Рис и тофу — ок, к ним нет вопросов. Грибы — с перцем. Дайкон — с перцем. Жареное яйцо соленое и перченое. Мама это пробовала и комментировала, не я. Есть она это не стала, и бледной моли не позволила.