Я – Ворона (СИ) - Карина Вран Страница 5

С этого раза и на все выездные съемки свои наборы мы оставляли нетронутыми на общем столе для раздачи. Чу стала нашей не только по соглашению с киностудией, но и по велению сердца (желудка).

После завтрака я реализовала угрозу: притопала обратно на съемочную площадку. Врага надо знать в лицо. И бесить своим присутствием тоже полезно.

Паланкин с принцессой Ян останавливал трижды. Один раз его не так понесли. Во второй раз одна из служанок споткнулась. В третий принцесса вместо трепетного взгляда выдала откровенно злой.

Моя душенька была довольна. Банальная арифметика, доступная и двухлеткам: два больше, чем один. Не берем в расчет те дубли, где другие косячили.

Сюли тоже умела считать. По завершению съемки ее аккуратная ножка случайно (верим) наступила на туфлю «проштрафившейся» служанки.

— Ай, — сказала принцесса.

Вздернула носик и протянула ручки: несите мое высочество на снятие грима.

Может я, конечно, придираюсь, но по этому дню роль прелестницы выглядит легче в исполнении, чем моя. Может, дальше закрутят? Интересненько.

Затем аж до обеда (это час дня) режиссер гонял двух актеров-мужчин. Бой на краю обрыва, суровые китайские мечники, впечатляющие общие планы… Картинка в моем воображении складывалась яркая, будоражащая.

— Стоп. Заново. Стоп.

Так звучала реальность. К полудню потеплело, я сняла кофточку. Взмыленные воины в черном, наверно, проклинали солнце. И Яна вместе со светилом.

— Медленно. Неверная стойка. Бей, а не гладь! Плохо. Заново. Плохо.

Довольно-таки вялая боевка на моих глазах вершилась. Самоуправством Яна мой стульчик (подготовили, не забыли) установили недалеко от режиссерского. И могу заглядывать в «телевизор» — режиссерский монитор. Там с нескольких камер картинка, глазки разбегаются.

Но пока актеры не разогрелись или просто боятся друг друга проткнуть, смотреть скучновато. Не удивлюсь, если им не затупленное оружие выдали. Этот оригинал (я про Яна) может.

Если отпустить на волю фантазию, можно представить на месте воинов моих приятелей по песочнице. Конечно, после взросления. Один актер крупнее, скуластее, мышцы в наличии. Причем он такой один тут такой, вся мужская часть команды скорее гладкая, чем рельефная.

Их фото для постеров делали еще до выезда, к слову. Только их и исполнительницу одной из женских второстепенных отсняли до старта. Та лишь в некоторых сценах будет появляться, в основном — в стенах древнего дома удовольствий. И на выездной съемке ей делать нечего. Видимо, для опытных актеров свои условия. Их постеры я видела: интересные, фактурные.

Второй мечник стройный, «сухой» по комплекции. Ему там что-то в костюме меняли, изображали бинты под одеждой, так что на рельеф без намека на жир я глянуть успела.

Хотя они с «крупным» одного года рождения, стройняшка выглядит моложе. Но оба типажа, как по мне, довольно хороши. Смотреть приятно.

Так что я как бы наблюдаю за игрой-потасовкой моих изрядно вытянувших и повзрослевших приятелей, только не с пластиковыми игрушками, а с мечами. Право слово, мои смогли бы не хуже.

О них: пацаны в столице, в порядке. Бегемота по моей скромной протекции взяли на эпизодическую роль в кино, которое снимает Син. Ченчен как стал вытягиваться, не такой уж и колобок. И рожицу взял таки не плоско-круглую, аки оладушек, от матери. Мать — та в восторгах вся, уже мнит себя матерью кинозвезды.

С жирафиком сложнее. Ребенок испытал жуткий страх, попытку похищения. Конечно, перепугался до чертиков. Да любой бы стрессанул на его месте, что там говорить о двухлетке?

Праздник отменился сам собой. Лапшу долголетия мать его выкинула: Джиан отказывался есть два дня. Торт он уничтожил, когда отошел от стресса. Вскинул руку, как для подлого удара исподнизу, прокричал на весь дом: «Ни Бухай!» — расхохотался.

Мать за сердце схватилась, а сын помчал на кухню, увидел там батю с тортом в руках (тот с горя думал и кулинарный шедевр выкинуть), затребовал: «Дай!» — а после заработал ложкой. Как доел, сообщил гордо: «Мы победили», — а после уснул за столом.

Семья Чжан приходила в больницу. Поблагодарить спасительницу, апельсинов свежих занести. Еще хотели всучить моим небогатым, но гордым плату за лечение защитницы их дитятки. Надо ли уточнять, что мои отказались? Гордые, говорю же. И одобряю.

Я стрескала апельсинку и заявила, что сама «отобью» все затраты на мое пребывание в больничных стенах. А что, им можно, а мне нельзя? Я тоже гордая. И за руку меня никто не тянул башку под удар подставлять. Так было правильно по отношению к другу. И безответственно по отношению к родителям. Если бы не легким сотрясением обошелся мой героизм, как бы они это пережили? То-то же.

В итоге после моей выписки родители Джиана сняли игровую комнату для малышей на целый день. И мы там резвились, бесились и верещали в три растущих организма.

И, вспоминая тот экшн, что устраивали мои пацаны, два взрослых актера пока не дотягивали. А раз это видела я, режиссер Ян понимал и подавно. И тиранил нещадно, заставляя раз за разом отрабатывать боевые сцены.

Когда объявили перерыв эти двое не нашли в себе сил куда-то идти. Встали, пошатываясь, над бескрайним небом — то шелестело ветром и игралось облаками у их ног. Махнули: несите сюда.

И под насмешливые крики пролетающих птиц уселись в траву и камни.

— Мы не уйдем отсюда, пока вы не выполните вашу задачу, — заявил после обеда Ян. — Генератор выдержит освещение для ночной съемки.

Многообещающе улыбнулся, закинул ногу на ногу.

Удивительно, но это щедрое обещание совместной ночи на грани между земной твердью и облачной бездной подействовало, как отличный стимул. Актеры дали и яростный блеск в глазах, и напор, и отрицание смерти. Даже техника владения мечом улучшилась.

И шатание на тросе над пропастью, когда мелкие камушки летят вниз, одна нога скользит по траве, другая ступает на облако, а не на землю — воин постарше исполнил так, будто всю жизнь умел ходить по воздуху.

Я взглянула на Яна по-новому. Он какой-то супер-баф на них наложил?

В этот момент актер помоложе сделал сальто назад. Этого не было в сценарии, я уже все их движения и позы