Крестоносец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 40

Башни, как и в крепости Шат, имели овальный профиль и довольно сильно выступали вперед для как можно более удобного прострела пролетов куртины фланкирующим огнем. Там же, в случае необходимости, могла размещаться и серьезная контрбатарейная артиллерия. Ведь их размер выходил очень приличный — слона впихнуть было можно.

Проездные ворота и связанный комплекс защитных сооружений также представлялся весьма классным. Тут и вынесенный за ров барбаканы, выполненные как самостоятельные форты, имеющие среди прочего, регулярные подземные ходы для сообщения с крепостью на случай разрушения мостов. И подъемные мосты. И массивные надвратные башни, больше напоминающие маленькие крепости с узкой специализацией — защитой прохода.

Причем проход это оказался довольно широкой. Достаточно для того, чтобы разом могли проехать в ряд четыре подводы. Так сказать — на вырост. Ибо большой город нужно снабжать и вывозить отходы его жизнедеятельности.

Кстати, проект канализации и водопровода Андрей Иоанну Васильевичу тоже набросал. Как и описал необходимость тотальной перестройки всего города с переводом его на исключительно кирпичную, многоэтажную застройку с повсеместным мощением камнем или кирпичом. Дабы город соответствовал статусу и не так сильно боялся пожаров. Но до этих дел Царь еще не добрался. Он строил пока новый периметр укреплений, дабы обезопасить свою столицу от любых перспективных угроз. И вот потом, после, уже взяться за остальные дела. Впрочем, новой стены к лету 1559 года получилось поставить всего один километр. Из-за чего она не могла выполнять свои функции в предстоящей войне. Да, горожане всеми силами старались ускорить это строительство, понимая возникшую угрозу. Но чудес не бывает. И уже даже ходили разговоры о том, чтобы временно возвести земляные валы там, где стеной не удастся прикрыться…

Но сегодня москвичи и приехавшие гости из других городов собрались в кремле и вокруг него по иной причине. Сегодня было знаменательное событие…

— Земский собор! Понимать надо! — со знанием дела произнес какой-то мужик, отвечая на вопрос случайного зеваки.

Земский собор состоял из трех компонентов.

Прежде всего — поместный собор церкви, под председательством Патриарха Сильвестра. Боярской думы. А куда без нее? Но не краткой или ближней, а полной в составе всех бояр Царя. Ну и земских людей — выборных от различных групп населения с разных земель Руси[1]. Поэтому собирался он не быстро.

Формально-то он был не нужен. Ну, в теории. Но Царь не решался самостоятельно крутить-вертеть задуманные им реформы. И остро нуждался в одобрении державы, дабы потом опираться на это решение. А то ведь бунтовать многие любили и тяжбы устраивать на пустом месте…

Но начал он совсем не с того, с чего планировал…

— … Божьим благоволением не утаилось, что на службе моей стояли люди крови славной! — вещал Царь, используя новомодный жестяной рупор — «изобретение» Андрея. — Палеологи да Плантагенеты! — добавил он и махнул рукой в сторону довольно делегации. В богатой одежде здесь стояли родичи Андрея да Марфы. Несколько смущенные таким вниманием окружающих, но все же гордые.

— Палеологи — возродили державу ромеев после ее разорения и последующие века правили в ней до самого ее падения. С ними у меня родство имеется, ибо бабка моя — тоже урожденная Палеолог.

Произнес и вновь обвел взором присутствующих, наблюдая реакцию.

— Плантагенеты правили Англией века. Даже нынешняя Лизавета — Царица ихняя, что зовется Тюдор, родственница их. Самой славной же страницей в их истории был Ричард, прозванный за нрав Львиным сердцем. Этот Царь сумел предотвратить падение христианских владений в Святой земле. Да он не отбил Гроб Господень, но обеспечил свободный проход к нему паломников и остановил наступление магометан, сломавших об него зубы.

Новая пауза.

Тишина.

Люди внимательно слушали Царя.

— С тем, люди, я объявляю вам о том, что в Царстве моем отныне пять домов княжеских. Рюриковичи, от которых ведется основание земли русской. Палеологи, стоящие за ромейской стариной. Гедиминовичи, что стоят за Русью Литовской. Чингизиды — наследники Великой орды. И Плантагенеты — бывшие владетели Англии и наследники державы Франков. Их имена будут записаны в Бархатную книгу державы. И впредь там писаться.

По толпе прошел ропот.

Да, возведение на Руси в ранг княжеский Андрея, вровень с Рюриковичи да Гедиминовичами, давно назрел. Но что это за Бархатная книга такая никто не знал. Ну и кое-кто из князей разозлился с того, что Палеологов поставили выше Гедиминовичей, да и Чингизидов уязвили — им бы на третьей строке писаться, а их только четвертой назвали.

Иоанн Васильевич поднял руку, призывая к тишине. И этот вроде как начавшийся ропот притих. Царь ведь только начал свое выступление. И ему перед лицом Земского Собора требовалось протолкнуть совсем иное. Потому он с несколько провокационной темы и начал.

Суть его выступления сводилась к тому, что местничество упразднялось как система. Он долго говорил о многих бедах, которые оно навлекло на Русь. Особенно налегая на бунты, потравы и прочие «игрища бесовские». А вместо нее вводилась новая система, основанная на «опробованной Андреем в Туле практике».

Ну, так заявлялось.

На деле же Царь проталкивал сочиненное вместе с Андреем Расписание чинов. То есть, Табель о рангах, но в достаточно прогрессивной форме, адаптированной под местные реалии. Ну и идею служения державе, под этим соусом, как маркер аристократа. Также, пользуясь случаем, Иоанн Васильевич вводил новую систему наследственных титулов, дабы рода, что служат верно, отличие в чести имели. Ну и систему социальных лифтов. В обе стороны. Дабы достойные могли продвигаться вверх, а обленившиеся или прочим образом разложившиеся, более не позорили своим именем достойное сословие…

Речь Иоанна Васильевича была долгой… длинной… Но интересной, словно у Фиделя Кастро. Так как выступать он умел и любил. Причем делал это витиевато с обильными цитатами из святого писания, шутливыми сценками из жизни и прочими вполне обыденными для крепкого ритора тех лет приемами. Посему, когда он закончил, то никто толком не знал, о чем он говорил. Все перепуталось в головах. Каждый запомнил что-то свое. Из-за чего единой позиции выступлении не вызвало. Во всяком случае негативной. И когда дошло до голосования, предложение Царя поддержали. Единогласно.

Ведь оно включало в себя признание за Палеологами и Плантагенетами статуса князей, стоящих вровень с Рюриковичами, Гедиминовичами и Чингизидами. А тут уже никто не решился выступать против. Особенно в свете новостей о том, как славно воюет Андрей, и громит врага в далеких землях. Он ведь рано или поздно вернется. И спросит. А то, что сгинуть на чужбине ему не суждено теперь понимали все. Более того, на фоне крайне неудачного начала войны с Польшей, Литвой и Ливонией многие, очень многие желали его скорейшего возвращения. С легионом, который так блистательно зарекомендовал себя в боях…

— Тяжко, — произнес Иоанн Васильевич, обмахиваясь рукой, войдя наконец с улицы в палаты. — Квасу холодного мне. Быстро!

И какой-то слуга тут же метнулся, исчезнув с виду.

— Государь, — следом зашел не менее взмокший Сильвестр. — Ты звал меня?

— Не сомлел на жаре то?

— Едва устоял. Ох и горазд ты речи говорить.

— Уяснил что я сказывал али просто от жары пялил?

— Уяснил. Ясно уяснил. Да я о той задумке ведаю. Мы же ее обсуждали. Не думал я, что ты на нее столь рано решишься. До конца не верил.

— Война же. А кого мне командирами ставить? Родовитые почти все легли два года назад во время бунта. А оставшиеся воеводы передерутся с собой, если местничество оставить.

— Так-то оно так, но не слишком ли быстро все? Мы же хотели постепенно. Годами вводить новшества.

— А нам кто-то дал эти годы? — грустно усмехнулся Царь. — Какая муха укусила Жигимонта?

— Не знаю. — покачал головой Патриарх, проходя за Иоанном Васильевичем в небольшую уединенную комнату. — А что если Андрюшу из похода вернуть?